Стас Нестерюк - Полонез

• Название: Полонез
• Автор: Стас Нестерюк
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011

---

— У меня оно есть, — мягко возразил Денис. — Большинство людей не понимает собственных ощущений. Повторяю: любой мужчина, чем сильнее женщину любит, тем сильнее в душе хочет ее измены.

— Ну да! Никто себя не понимает! Один только ты, писатель Денис Громов, всё про всех знаешь! А вот другие мужчины ничего не знают и живут как-то. Создают семьи, добиваются успеха, зарабатывают деньги. Один ты сидишь со своим знанием человеческой натуры и не можешь пальцем пошевелить. Твоя женщина тебе изменила, а ты поёшь гимны разврату! Тоже мне, мужчина!

Денис опешил:

— Что же, я должен морду тебе набить? — спросил он.

— Прям сразу мне! Больше некому!

Маша почувствовала, что ее распирает изнутри. «Какую глупость я несу, — подумала она. — Это Дэн меня раздражает». Денис недоуменно смотрел на нее.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Завтра пойдем на тусовку, встречусь с Майклом и поговорю с ним. Там видно будет…

* * *

На флэту у Хмурого собирался народ. Как заметил Денис, в основном это были ребята и девушки от семнадцати до дадцати лет. Лишь немногие были старше лет на пять. Именно они облюбовали сейчас кухню и пили там водку. Молодежь рассеялась по комнатам и явно предпочитала пиво.

Хозяин квартиры — Толик по кличке Хмурый — был тщедушным подростком, едва ли не самым молодым и крайне жизнерадостным. Видимо, клички здесь было принято давать по принципу, понять который новому человеку было невозможно. Родители Толика уехали куда-то и оставили сыну квартиру на пару месяцев, благодаря чему тусовка и обрела на это время крышу над головой.

Всего в квартире собралось больше двадцати человек, благо, что три комнаты позволяли разместиться весьма комфортно. В зале несколько парней и девушек, рассредоточившись в районе компьютера, смотрели на мониторе видеоклипы. Из спальни доносился рёв металла: там оттягивались под музыку «Арии» человек восемь (среди которых тон задавали опять же юные леди). А в комнате родителей на сдвинутых кроватях сидели те, кто предпочитал живой звук. Именно здесь Денис, Маша и Эдик обнаружили Майкла. Тот учил ставить аккорды какого-то паренька. Паренек старательно раздвигал и сдвигал пальцы, пыхтел и то и дело сбивался. Три-четыре пары глаз равнодушно взирали на его муки.

— …А вообще Кингдом Кам — лажа, — сказал кто-то. — Дешевая подделка под Цеппелинов.

Фраза вызвала шквал эмоций… Паренек оставил гитару и бросился защищать Ленни Вольфа и его товарищей. Майкл подобрал инструмент и нехотя взял несколько нот.

— Stairway To Heaven. Лестница на небеса1, — радостно сообщил Эдик. — Это уж точно не Кингдом Кам!

Майкл поднял на него глаза и приветливо кивнул. Затем представил новых гостей словно своих лучших друзей. Со всех сторон потянулись руки и посыпались клички, одна другой чуднее. Денису показалось, что он попал на маскарад имен. Маша чувствовала себя относительно уверенно — атмосфера тусовки была ей знакома. Зато Эдик вписался в компанию просто и легко. Через несколько минут он уже рассказывал байки из жизни музыкантов, сыпал терминами и жонглировал названиями групп, которые прежде никто не знал. Не прошло и получаса, как он был здесь уже авторитетнейшим чуваком, и к нему обращались со спорными вопросами.

Вскоре выяснилось, что запасы пива сильно ограничены. К счастью, у Хмурого на балконе оказалась двадцатилитровая фляга, почти полная яблочной бражкой, из которой тот щедрой рукой черпал ковш за ковшом.

Вскоре Денису стало казаться, что время в комнате то ли остановилось, то ли ходит по замкнутой кривой. Разговор ни о чём лился сам собой из ниоткуда в никуда, и никого это ничуть не напрягало. Казалось, что так было, есть и будет всегда. Дух всеобщего братства пронизал квартиру. С наступлением ночи стало ясно, что большинство гостей по домам не собирается. Достигшие кондиции один за другим валились впритык друг к другу в родительской комнате. Оставшиеся устроили танцы под какую-то попсу в спальне Хмурого. В зале, напротив компьютера, образовалось полусонное царство.

Лишь кухня оставалась местом активного бдения. Гонец (в лице Хмурого) регулярно поставлял сюда ковши с бражкой, пока ему это не надоело и он не водрузил на стол трехлитровую банку.

— Больше на балкон не пойду — там дорогу телами заложили, — сообщил он, после чего, видимо, присоединился к телам, поскольку больше его не видели.

В третьем часу ночи Маша, выйдя на кухню, обнаружила, что там остались только двое: Денис и Майкл.

— А где Эдик? — спросила Маша.

— Предпочитает танцы, — ответил Денис.

— Танцы кончились.

— Значит, спит у кого-то под боком.

— Возле него Иринка крутилась, — пояснил Майкл. — Спроси у нее.

— Знать бы, где она, — пробормотала Маша. — Пойду, поищу его.

Майкл проводил ее глазами.

— Эдик — ее бой-фрэнд? — спросил он Дениса.

— Нет. Я — ее бой-фрэнд, — ответил тот.

— А-а-а… — протянул Майкл и пыхнул сигаретой.

— Я всё знаю, — сказал Дэн.

Майкл посмотрел на него долгим взглядом.

— Мир несовершенен. Жизнь полна парадоксов. Все друг друга ревнуют. Многие — ненавидят. Но никто ничего не может изменить. Тусовка в этом смысле — модель социума в миниатюре, — произнес он.

— Тебя это устраивает?

— Вполне. Здесь каждый чувствует себя частью общего целого; это избавляет от одиночества.

— Я — привык к одиночеству, — сказал Денис.

— Как писатель, ты всё равно общаешься с людьми, — заметил Майкл.

— Это — другая форма общения, — возразил Денис. — В душе я всегда одинок. В рассказах я несу людям свое видение мира, а оно индивидуально.

— Автор должен быть одинок, — Майкл плеснул себе и Денису бражки. — Но одно другому не мешает. Я — это я, тусовка — это тусовка, но мне здесь хорошо.

— Скажи, Майкл, — спросил Денис, — почему именно «Профессор Плейшнер»?

Майкл отхлебнул бражки и собирался что-то ответить, но в этот момент появилась Маша.

— Не нашла. Там темно и кругом чьи-то ноги. Ничего, если я посижу с вами?

Майкл налил на три четверти стакана мутной жидкости.

— Садись. Бражку будешь?

Маша села на придвинутый ей Денисом табурет и взяла в руку стакан.

— Почему «Плейшнер», говоришь? — переспросил Майкл. — Это — из сериала про Штирлица. Помнишь анекдот: идя по четной стороне Цветочной улицы, Штирлиц внезапно остановился и поднял глаза. Это были глаза профессора Плейшнера.

— Слышал такой, — кивнул Денис.

— А ты знаешь, в чем секрет популярности Штирлица?

— Фильм хорошо снят, — предположил Дэн.

— Многие фильмы сняты хорошо, — возразил Майкл. — Суть в идее фильма. Всю жизнь нас учили, что нацизм — безусловное зло. А шпионов люди вообще презирали везде и всегда. А тут взгляни: нам тонко и изящно показывают, насколько относительны понятия добра и зла. Фашистские главари — вполне приличные люди, вынужденные, как и все, выполнять свою работу. А шпион — главный герой, пример для подражания. Подлость на подлости, и всё это превознесено до небес и оправдано высокой идеей. Зрители любят героев, в которых видят свой идеал. И здесь им преподносится всё в лучшем виде: любой порок оправдан, если удачно подложить под него идею. Пытки, убийства, насилие — всё это можно оправдать, если овладеть искусством. В нормальном человеке всегда сидит садист и подонок. Сделать подлость и выйти сухим из воды — вот о чём он мечтает. Именно это видит зритель на экране, хотя, может быть, и не понимает этого.

— По-твоему, фильм плох? — спросила Маша.

— Наоборот — великолепен! Если бы он мне не нравился, разве я дал был группе такое название?

— Ты думаешь, что все люди в душе именно такие, как ты описал? — спросил Денис.

Майкл кивнул.

— Разница только в уровне. Примитивный может только ударить или украсть, пока никто не видит. Чем выше уровень, тем изощреннее пытка, которую палач устраивает своей жертве. На самом верху те, которые пытают тебя так, что ты сам уже не понимаешь, что тебя пытают. Ты начинаешь подыгрывать палачу, потому что и тебя увлекает эта игра. В ней каждому позволено думать, что он — тоже палач.

Денис посмотрел на Машу. Та сидела в глубокой задумчивости. Майкл перехватил его взгляд и ухмыльнулся.

— А знаешь, о каком уровне я говорю? Этот уровень называется словом «культура»!

«О чем они говорят! — ужаснулась Маша. — Один балдеет от того, что кто-то переспал с его женщиной; второй называет садизм культурой. Нормальные мужики давно набили бы друг другу морду. Ну почему меня так неотвратимо тянет к разным извращенцам?..»

Она поднялась с табуретки.

— Пойду, прилягу где-нибудь. Может быть, засну.

* * *

Майкл раздавил окурок в пепельнице и налил себе бражки.

— Маша — хорошая девушка, — произнес он.

— В каком смысле? — насторожился Денис.