Ольга Правдина - Хваня

• Название: Хваня
• Автор: Ольга Правдина
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008

---

— Митенька-а! Ну, не дуйся, пожалуйста-а! — запела Нелька, дергая его за полу куртки. — Нам ведь тоже досталось!.. А Хваня заступился…

— Точно! — подтвердила я.

Митя нерешительно потоптался и сел:

— А ну вас!..

Мы молча налили водки в рюмки, выпили, захрустели солеными огурцами.

Тишина в доме стояла нереальная: нигде половица не скрипнет, мышь не зашуршит, ветер в трубе не завоет. Мне стало жутко. Вспомнилось происшествие в бане.

— А ну, давайте-ка споем! — скомандовала я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

И мы нестройно запели: «Что стоишь, качаясь, тонкая рябина?..»

Спели только два куплета, потому что больше не знали. Да и ветер в печной трубе стал подвывать, наверное, к перемене погоды. Где уж тут романсы выводить!

Мы снова выпили. Нелька вдруг заявила:

— Я — на боковую!

— Здрасте! — опешила я. — А мы что делать будем?

— Пейте, ешьте, потом можете помыть посуду, убрать со стола…

Ее голос удалился, потом она появилась из другой комнаты с чистыми простынями в руках:

— Места на печи много. Можем все вместе улечься.

Долго раздумывать я не стала. Быстренько убрала на холод то, что могло испортиться, накрыла то, что могло подождать до утра. А стаканы залила водой.

— Гляди-ка, а Хваня-то выпил свою рюмочку! — услышала я голос Мити.

Действительно, рюмочка была пуста, и хлеб отсутствовал.

— Налить еще? — посмотрела я на Нельку.

Та пожала плечами:

— Как хочешь.

Я налила и положила на хлебушек кусочек сала:

— Спасибо тебе, Хваня, за то, что заступился за нас перед Банником!

Ночью я проснулась оттого, что кто-то тихонько тормошил меня. Я открыла глаза и увидела, что это Митька.

— Чего тебе? — прошептала я, с трудом продирая глаза и невольно готовясь к тому, что Митенька решил изменить Нельке.

— Погляди, что на дворе творится! — прошептал он.

Мы осторожно сползли с печи и прилипли к окнам.

В свете тонкого месяца, временами прорывающегося сквозь строй туч, гонимых сильным ветром, я разглядела три тени, колышущиеся у сарая.

В одной я смутно угадала Хваню. Он размахивал мохнатыми руками, словно что-то пытался втолковать своим «собеседникам».

— Прямо совет какой-то! — Митя дышал мне в ухо. — Сход. Решают, как нас дружно порешить…

— Тише ты! — осадила я его. — Дай послушать!

— Все равно не слышно ничего!..

Но в этот самый момент стукнула форточка — открылась под напором ветра. Послышался голос, завывающий, словно ветер в печной трубе:

— Прекратите хулиганить! Говорю вам, хозяйская внучка это да гости ее! Что это вы вздумали своих пугать? Нехорошо, ой как нехорошо!

В ответ послышался грубый, точно собачий лай, голос:

— Свои привели бы двор в порядок, скотину в хлев ко мне поставили. И городьбу поправили, чтобы чужие во двор не лезли. А ей-то до всего до этого никакого дела нет!

— Так не деревенская она! В городе большом живет…

— Ну и что? Росла она здесь, у бабки Фроси. Так что — еще какая деревенская!

— Ух, Хваня, не дал ты мне всласть потешиться! — послышался другой, глухой, ухающий голос. — Ах, как я смеялся, когда этот задохлик выскочил из бани, как угорелый!..

При этих словах Митя чуть было не выбежал во двор, но в последний момент передумал. Я потрепала его по руке:

— Не кипятись!

Митя только засопел обиженно.

Спор во дворе продолжался:

— Говорю вам, оставьте их в покое! Люди — не мы! Они таких шуток не понимают. С ними осторожно надо…

— Конечно, тебе наливают, вот ты за них и заступаешься! — снова залаял третий, тот, которого было почти не заметно на фоне темного сарая. — Пусть мне нальют, тогда я подумаю, трогать их или нет.

Я тихонько толкнула Митю в бок:

— Слышал?

Он только кивнул.

— И мне тоже пусть стопарик поставят. И хлебушка не пожалеют с солицей…

— Поговорю. Но не обещаю — пугать не надо было.

Хваня направился к дому.

Мы что есть духу помчались к печке. Взбирались, толкаясь, и больше мешали, чем помогали друг другу. Но когда дверь открылась, мы уже лежали под одеялами и изо всех сил сдерживали дыхание. А оно, как назло, было неровным, прерывистым, хотелось вздохнуть поглубже, ведь сердце-то колотилось, как бешеное!

Несколько секунд стояла гробовая тишина, нарушаемая только нашим «ровным» дыханием. Потом над моим ухом послышался глухой голос:

— Притворяться совсем не умеете. Да и не надо. Я же вижу, что не спите!

Я вздрогнула так, что едва не свалилась с печки, крик сам собой вырвался из стесненной груди. Наоравшись и разбудив Нельку, я вспомнила, как Хваня заступался за нас перед Сычом. Мне стало неудобно, и я захлопнула рот.

— Ч-что т-ты от н-нас х-хочешь? — выдавил из себя Митя, добровольно взвалив на себя обязанность дипломата.

— Вы же подслушивали. Так что незачем и говорить. Сами знаете, что нужно делать…

Я еще долго лежала, ожидая новых указаний Хвани. Но их не последовало. Он ушел. Тогда я сползла с печи и решительно начала одеваться.

Нелька испуганно прошептала:

— Не ходи!

— Одну я тебя не пущу! — в Мите проснулся джентльмен. Он слез следом за мной. — Вместе пойдем.

Когда мы вышли во двор, небо полностью очистилось от туч. Яркие, мохнатые звезды соседствовали с тонким месяцем, а тот плыл в темно-синем небе, точно узкий золотой челнок по морю. Ветер совершенно утих, будто несколько часов назад не дул, надрываясь, стараясь испугать нас своим заунывным пением.

Мы боязливо подошли к открытой двери хлева.

— Посвети! — Митя отвинтил пробку бутылки.

Я включила фонарик, он почему-то осветил все ярко-оранжевым светом.

— Цвет поменялся! — растерянно пробормотала я, зябко ежась.

— Хорошо еще, что только цвет, а не сам факт движения электронов по проводнику! — он налил водки в граненый стакан и накрыл его хлебом с салом. — Тогда бы света вообще не было!

Сделав все, как надо, то есть налив граненый стакан до верху водкой и накрыв его краюшкой подсоленного хлеба, мы поставили все это за порог хлева. Потом — направились к срубу бани. Он густо темнел на фоне серебристо-светящихся стволов молодых березок, вытянувшихся рядом со старыми черными яблонями. По дороге я несколько раз боязливо оглянулась. Словно ждала, что тот, кто сидел в хлеву, заорет, выскочит и запустит нам вслед пустым стаканом. Но никто не орал, не выскакивал, не кидался… А что, собственно говоря, я ожидала? Что воочию увижу второго такого мохнатика, как Хваня? Или кого-то более уродливого и страшного, чем Сыч?

Перед дверью Митя нерешительно остановился.

— Боишься? — спросила я.

— Вот еще!

Он открыл дверь, я посветила внутрь. Никого. Когда Митя наливал водку в стакан, у него так дрожали руки, что половина «огненной жидкости» разлилась.

— Эй! — возмутился кто-то из темного угла. — Вы что, баню водкой решили вымыть?

Митя так вздрогнул, что выронил стакан. И он полетел в тот самый угол, из которого шел глухой голос. В тот же момент оттуда метнулось что-то темное. Стакан почти у пола остановился, поднялся выше, водка из него исчезла.

— Благодарствуйте! — ухнуло вдруг над моим ухом. — Неплохо было бы закусить после такой выпивки.

Я держала в руках краюху хлеба, и тут же почувствовала, как она стала вырываться у меня из рук. Я невольно выпустила кусок. Он не упал, а поплыл вверх и стал быстро, на глазах исчезать.

Я невольно попятилась, спрашивая:

— Что ж ты, Сыч, не покажешься? Али застеснялся?

Послышалось громкое сопение, после чего Банник проговорил невнятно:

— Ты, это, прости меня! Забылся я малость!.. А за хлеб-соль — спасибо!

Тут я обнаружила, что Мити уже нет за моей спиной. Опрометью выскочив из бани, я наткнулась на него, посмотрела в лицо и не узнала. Он стоял белый, словно мел, и шевелил губами, не в силах сказать. Лишь показывая пальцем куда-то за ограду. Оттуда лезло что-то огромное, ноздреватое, источающее тьму и ужас…

Точно парализованная, я не могла сдвинуться с места, глядя на надвигающуюся на нас массу.

В последний момент во мне проснулось чувство самосохранения. Я с трудом оторвала ноги от земли и, точно во сне, медленно побежала. Но масса двигалась быстрее. Она уже накрыла Митю и настигла меня, ловя за пятки липкой ледяной присоской…

Вдруг все разом пропало. Точно и вправду приснилось. А в хлев метнулся кто-то, отдаленно напоминающий большую лохматую собаку.

Митя с трудом поднялся и принялся вяло отряхиваться.

Уже не таясь, я пошла прямо в темноту сарая.

— Спасибо!

— Не за что! — пролаял кто-то ответ.

— Кто ты?

Некоторое время мой невидимый собеседник молчал, потом я услышала:

— Дворовый я.

— А имя-то есть?

— Хврося Ехвимом меня кликала…