Василий Скоробогатов - Берзарин

• Название: Берзарин
• Автор: Василий Скоробогатов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-235-03499-0

Генерал-полковник Николай Эрастович Берзарин на завершающем этапе Второй мировой войны командовал войсками 5-й ударной армии, был первым советским комендантом поверженного Берлина и спасал германскую столицу от гуманитарной катастрофы. Берзарин — крупнейший, по-суворовски одаренный полководец, представивший высшему командованию оригинальный план взятия ставки Гитлера еще в начале апреля 1945 года. В ходе штурма Берлина этот план был успешно реализован и после взятия бункера фюрера гарнизон столицы коричневого рейха капитулировал.

Автор — журналист и писатель, полковник, ветеран 5-й ударной армии Василий Ефимович Скоробогатов был участником и очевидцем многих описываемых событий. Его книга об истинном воине-подвижнике, командарме Берзарине — дань великому подвигу всех героев Великой Отечественной войны.

---

Солдаты, сержанты, старшины, офицеры и генералы, служившие в этих частях и соединениях, оставив службу в вооруженных силах, с чувством гордости говорили о себе: «Мы — берзаринцы!»

5-я ударная армия покидает Берлин

Скоро штабы частей и соединений 5-й ударной получили приказ о вступлении в должность командарма генерала Александра Васильевича Горбатова. В войсках о нем ходила добрая молва. Командарм с богатым опытом, воевал еще в Гражданскую войну, знали его Михаил Фрунзе, Семен Буденный и другие первые наши военачальники. Ценил его и Георгий Константинович Жуков.

Нас интересовало: кого же посадят в кресло коменданта? Сильную личность? Скорее всего — нет. Обстановка меняется, она не для самобытных личностей. Найдут какого-нибудь Башмачкина или Поприщина. Грядет их время — «время бюрократии». Зазвучали в радиопередачах, замелькали на страницах газет словечки: «зона», «сектор»…

Родилось скандальное, уродливое дитя — Союзная комендатура. Ей нужен четырехголовый уродец, ему-то и суждено задавать тон в оккупированном городе.

Да, свято место пусто не бывает. Пост коменданта в советской зоне оккупации доверили генерал-майору А. Г. Котикову. Продержался он на этой должности долго, до 1949 года. Фронтовикам имя Котикова ничего не говорило. А. Г. Котикова знали только в 61-й армии как начальника политотдела. Из политотдела — в коменданты. Вот это трюк! Но… креатура Андрея Вышинского. Теперь наступил их сезон: главноначальствующими были маршал В. Д. Соколовский, а затем маршал В. И. Чуйков.

Штаб 5-й ударной армии, оставив Карлсхорст, переместился в город Шверин и занял там дворец, редкой красоты замок кюрфюрстов. Замок пустовал, его привели в порядок. По сравнению с ним я ничего более прекрасного не видел. Чудо архитектуры, строительной эстетики.

А что стало с резиденцией штаба нашей армии в Карлсхорсте? Власти Берлина распорядились ею по-умному. В ней ведь бесценные реликвии — обстановка здания, где подписан исторический акт о капитуляции Германии. Следовательно, комплекс этой резиденции должен сохраниться и охраняться государством. Быть культурно-просветительным учреждением, музеем — вот его предназначение.

Для немцев музей — нечто больше, чем музей. Ни одна страна в Европе не заботится так о музейном деле, как Германия. Музей там — это храм, где каждый экспонат, каждая реликвия считается святыней.

Западный Берлин отдан войскам США, Англии, Франции. И туда стали стекаться бывшие немецкие фашисты, реваншисты, недобитые усташи, хортисты, белогвардейские подонки, украинские националисты. Берлинцам отводилась роль статистов.

Чем же кроме боевой и политической подготовки занимались войска? В Берлине — четыре комендатуры. А, как известно, у семи нянек — дитя без глазу. У меня создалось впечатление, что работал только английский комендант. В его секторе находился парк Тиргартен. На высоком флагштоке у колонны Победы, возведенной немцами в честь разгрома французских войск императора Наполеона III в 1871 году, печально и зловеще болтался государственный флаг Великобритании.

А на территории Тиргартена, где деревья оказались угробленными артиллерией, а бассейны с их скульптурными композициями разрушены, образовалась огромная барахолка-толкучка. Неисчислимые толпы людей там чем-то торговали, что-то обменивали.

Комендант, генерал-англичанин, периодически устраивал на этом торжище облавы. Окружив пространство боевыми танками, английские солдаты производили аресты в толпе. Часто в эти сети попадали и люди из нашего полка. Взяв переводчика, я ездил иногда в английскую комендатуру с «освободительной» миссией. Один раз, ссылаясь на недовольство происходящим А. Я. Вышинского, я поинтересовался у чинов английской комендатуры, на каком основании задерживают здесь людей. Англичанин ответил, что, мол, в парке ночью найден труп убитого человека и они теперь разыскивают преступников. Было понятно, что правонарушений наши солдаты не совершали, а задерживали их с целью выуживания сведений о русских воинских частях. Бедняг допрашивали английские разведчики, а по возвращении в свою часть ими занимались смершевцы. И у всех была работа.

К осени 5-я ударная армия ушла из Берлина. Частям и соединениям армии поручили временно выполнять функции пограничников. Зеленых фуражек не выдали, а на постах разместили. Мы охраняли морское побережье, выполняли план демилитаризации, то есть уничтожали производственные мощности, выпускавшие вооружение и боеприпасы для вермахта, люфтваффе, для германского морского флота.

Нам определили место для работы — остров Узедом на Балтийском море. На острове — секретная база «Пенемюнде». Тут находился ракетный центр, возглавляемый Вернером фон Брауном[89]. Вдоль побережья располагались десять стартовых площадок. Ночами, оставляя огненные языки, с них уходили в небо Фау-2.

В 1945 году фашисты стали терроризировать Лондон. Однако серийная ракета Фау-1 пролетела всего лишь 325 километров.

С потерей стартовой базы на западе крылатую ракету стали запускать с Пенемюнде. Отсюда до Лондона более тысячи километров. Ракету поднимали на самолете и запускали уже над морем. Таинственный остров. Таким его сделали нацисты. Он расположен на самом краю немецкой земли, по соседству с Рюгеном, другим клочком суши среди моря. Рюген фашисты использовали в качестве заповедной зоны отдыха для высших чинов рейха. А на Узедоме они разместили заводы по выпуску самолетов-снарядов «фау».

Пусковые площадки для «фау» находились где-то в Голландии, оттуда Фау-1 полетели на Лондон. А в сентябре 1944 года модернизированный вариант самолета-снаряда Фау-2 отправился туда же. Если Фау-1 летел низко и его можно было сбить, то Фау-2 имел значительно большие высоту и скорость. Истребители перехватить его не могли. Да и радости от сбитого «фау» мало: он все равно падал и взрывался.

5-я ударная армия, двигавшаяся к Зееловским высотам в апреле 1945-го, подвергалась ударам «фау». Эти самолеты-снаряды воспринимались глазом, как два спаренных друг с другом самолета. Так оно и было — под «мессершмиттом» находился похожий на самолет «фау», только без мотора, весь набитый взрывчаткой. Взрыв такого «самолета» бойцы нашего полка наблюдали и на Кюстринском плацдарме. «Мессершмитт» направил беспилотный «фау» на переправу, и самолет-снаряд врезался в берег Одера. За километр разнеслась взрывная волна. Конечно, в эпицентре взрыва все было разворочено.

Теперь полку предстояло уничтожить заводы по производству «фау». Сверкали огни электросварки, ухали взрывы. Цехи находились под землей. Их разрушили. Взорвали электростанцию, железнодорожные сети. Ликвидировали сотни тонн жидкости, предназначенной для заправки двигателей «фау». Подразделения полка с заданием по очистке острова справились месяца через два. Ломать — не строить!

Мне показывали «фау». Повезли на берег моря. Миновали покрытые лесом песчаные холмы и нагромождения валунов и остановились у проволочных заграждений. Оставили машину, прошли немного и увидели бетонную прямоугольную площадку. На ней виднелось пусковое устройство с направляющими балками. Поблизости располагался небольшой бетонный погреб, где укрывалась стартовая команда. В полусотне метров, там, где на берег накатывали волны моря, распластался искореженный «фау», близ него — оперенная стальными пластинками головка ракеты. «Фау» с виду — простой одномоторный самолет, только без пропеллера. На конце фюзеляжа вместо руля поворота различалась сигарообразная труба. В ней сжигалось горючее, двигающее снаряд. Горючее рассчитывалось на определенную дистанцию. Кончалось горючее — снаряд падал. Видно, образец самолета-снаряда, лежащий перед нами, не был удачным. Он не взлетел, взорвалось горючее, и снаряд остался на земле. Подобным «фау» гитлеровцы угостили нас под Кюстрином.

Кстати, о ракетном топливе. На острове Узедом Вернер фон Браун хранил его в огромных цистернах, скрытых в лесу. Возле них мы, как положено, учредили посты. Среди часовых, к сожалению, оказались любители алкоголя. Уходя на пост, они тайком запасались пустыми канистрами, заполняли их и после смены доставляли трофейную жидкость в свои каптерки. Ее основу, как оказалось, составлял этиловый спирт, подкрашенный марганцовкой. В химическом взводе спирт этот перед употреблением очищали, а в других подразделениях этим пренебрегали, но расходовали. И скоро цистерна «высохла».

Тогда выпивохи взялись за соседнюю емкость. Жидкость здесь оказалась с иной химической формулой. Произошло массовое отравление с летальными исходами. За сутки погибли 12 человек. Случай этот изрядно напугал наших солдат, до сих пор ехидно хихикавших над увещеваниями командиров.

Напугал, но не всех. В те горестные дни я заглянул в офицерское жилье, где обитал военный инженер Михаил Виноградов, мой знакомый по боям на Днестре. Тот самый инженер, которого год назад «воспитывал» сам Берзарин.