Абрам Лурье - Гарибальди

• Название: Гарибальди
• Автор: Абрам Лурье
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1957

Настоящая книга является исправленным изданием книги, вышедшей в 1938 году в серии «Жизнь замечательных людей». Книга рисует славный жизненный путь народного героя Джузеппе Гарибальди — великого борца за воссоединение Италии, 150 лет со дня рождения которого исполнилось 4 июля 1957 года.

---

Лишь позднее выяснилось, что Гарибальди уехал в Сардинию, чтобы согласовать свои операции с действиями новых добровольческих отрядов, которые стягивались, по идее Мадзини и Бертани, в Апельсинный залив (Гольфо дельи Аранчи) — на северовосточном побережье острова. Там, по сведениям Гарибальди, должно было собраться до пяти-шести тысяч волонтеров, чтобы затем с боем вступить в Папскую область и Неаполитанское королевство.

Правительство Тосканы вначале не только не препятствовало формированию этих бригад, но даже уступило для этой цели замок Кастельпуччи (в пяти милях от Флоренции). Но Кавур, узнав об этом, решил во что бы то ни стало помешать экспедиции в Папскую область. Во главе флорентийской бригады стал Джиованни Никотера[54] — калабриец, деятель «Молодой Италии» и участник сицилийской экспедиции Пизакане в 1857 году. В 1876 и 1891 годах был министром.}, бывший участник революционной экспедиции Пизакане, приговоренный в свое время судом к пожизненному заключению. Флорентийский губернатор Риказоли резко потребовал, чтобы отряд был распущен, и арестовал Никотеру. Тогда волонтеры пригрозили, что нападут на Флоренцию, если Никотера не будет выпущен из тюрьмы. Гарнизон города в ту минуту был настолько слаб, что пришлось удовлетворить их требование. Никотера был освобожден, волонтеры ликовали. Но они упустили благоприятный момент. Губернатору удалось быстро стянуть войска к городу, и революционеры очутились в ловушке. Теперь не они диктовали требования барону Риказоли, а он им. Он предоставил в их распоряжение два парохода, стоявшие в Ливорно, но потребовал немедленного отъезда. Он взял с Никотеры слово, что тот не тронет папских владений. По соглашению с Кавуром часть волонтеров уехала в Палермо, часть — в Апельсинный залив. Добравшись до Палермо, Никотера написал Гарибальди гневное письмо, заявляя, что «больше не намерен сражаться, пока трехцветное национальное знамя будет осквернено королевским гербом».

Сам Гарибальди не очень-то доверял мадзинистам, затеявшим этот поход, чтобы поддержать сицилийскую революцию: «Чтобы окончательно не нарушить их стратегического плана, я решил лично стать во главе этих 5 тысяч и попытаться с их помощью завоевать Неаполь».

В Апельсинном заливе Гарибальди застал только часть этих волонтеров и узнал, что по приказу командира сардинского военного судна «Гульнара» они отправлены в Палермо. Внезапно выступив перед волонтерами, Гарибальди увлек их пламенной речью. При виде прославленного народного героя эта молодежь готова была идти за ним в огонь и воду. Гарибальди вернулся с ними в Сицилию и направился к мысу Фаро. Во время его отсутствия Биксио подготовил все необходимое для переправы через пролив. Пароходы «Турин» и «Франклин» стояли в Джардини (порту Таормины, на востоке Сицилии), готовые к погрузке на них дивизии Биксио.

Теперь требовалось отвлечь внимание неприятеля в противоположную сторону. Еще 8 августа отряд из четырехсот калабрийцев на семидесяти двух лодках совершил демонстративный десант к северу от пролива. В течение двенадцати дней шел бой. Они стойко держались, отбивая атаки пятитысячной бурбонской армии. То они атаковали Баньяру, то прорывались до Педаволи, то отходили с боем до самого «носка итальянского сапога». В деревне Сан Лоренцо они собрали выборных от Коммуны и провозгласили диктаторскую власть Гарибальди.

Внезапно 19 августа они получили из Мелиты следующую лаконическую записку: «Идите к нам! Гарибальди».

Их миссия была выполнена. Оставаться там дольше было уже незачем: «тысяча» благополучно переправилась через пролив!

20 августа в три часа утра армия во главе с Гарибальди высадилась на крайней южной оконечности Калабрии, между Мелитой и мысом Спартивенто. Она не встретила в месте высадки никакого сопротивления, так как введенные в заблуждение неаполитанцы совершенно не обращали внимания на южный берег Калабрии. Единственное, что задерживало гарибальдийцев, был их корабль «Турин», севший на мель. Убедившись, что спасти его не удастся, они подожгли его и в тот же день тронулись по направлению к Реджо.

Особенность тактики Гарибальди в гористых местах заключалась в том, что он избегал при малочисленности своих сил лобовой атаки и стремился немедленно завладеть горными позициями, господствующими над местностью. Точно так же и здесь он повел своих бойцов извилистыми тропами в горы, в обход Реджо. Сбежав по горным склонам, гарибальдийцы напали на город с востока и застали защитников его врасплох. К вечеру Реджо был в их руках. Но надо было еще удостовериться, не двигаются ли крупные неприятельские силы с севера.

— Я подымусь на гору, — озабоченно сказал Гарибальди Биксио, — посмотрю, что там делается. А вы подождите меня внизу.

Его опасения оправдались: очутившись на большой высоте, он увидел вдали неприятельскую колонну, около двух тысяч штыков, двигавшуюся с севера с явным намерением занять позицию на высотах: это была колонна генерала Гио. Положение было крайне серьезным, действовать приходилось быстрее. На стороне врага был численный перевес. Если бы бурбонцы вздумали сразу атаковать гарибальдийцев, они бы их, вероятно, разбили. Если бы они успели первыми занять высоты, всякое сопротивление было бы бесполезным: Реджо расположен на берегу моря, и прибрежные горы окружают этот город почти замкнутым кольцом. Единственный шанс победы заключался для Гарибальди в необыкновенной уверенности и быстроте действий. Он сразу понял это. Господствующие высоты были взяты им раньше, чем бурбонцы достигли их. Неприятель не выдержал убийственного огня невидимых стрелков, укрывавшихся в горах за скалами, и обратился в бегство. В руках Гарибальди оказались богатые запасы оружия, патронов и провизии.

Он продолжал преследование, и корпус Гио на следующий день сдался. Сдались также все форты, господствующие над Мессинским проливом.

Энгельс пишет об этом походе:

«По мере того как развертываются события, мы получаем возможность понять тот план освобождения Южной Италии, который разработал Гарибальди, и чем ближе мы знакомимся с этим планом, тем более восхищаемся его грандиозностью. Такой план можно было задумать и проводить в жизнь только в такой стране, как Италия, где национальная партия так прекрасно организована и находится целиком под руководством человека, с таким блестящим успехом обнажившего свой меч за дело итальянского единства и независимости»[55].

С огромным интересом и сочувствием следили К. Маркс и Ф. Энгельс за всеми перипетиями освободительного похода Гарибальди. В своих регулярных корреспонденциях в «New-York Daily Tribune» и в письмах друг к другу они дали полную картину и обстоятельный анализ этого похода.

«В настоящее время мы располагаем подробными сведениями относительно завоевания Гарибальди Нижней Калабрии и полного рассеяния неаполитанских войск, которым была поручена ее защита, — пишет Ф. Энгельс в статье 24 сентября 1860 года. — В этот момент своей победоносной карьеры Гарибальди показал себя не только смелым вождем и ловким стратегом, но и научно подготовленным генералом. Наступление главными силами против цепи прибрежных фортов — это такое предприятие, которое требует не только военного таланта, но и военных знаний; можно с удовлетворением констатировать, что наш герой, который за всю свою жизнь не сдал ни одного военного экзамена и который вряд ли когда-либо служил в регулярной армии, так же хорошо справляется с этим видом войны, как и со всяким другим…

Герою Италии открылся, наконец, путь на Неаполь»[56].

Пока Гарибальди триумфально двигался к Неаполю, закулисные интриги кавурианцев продолжались. Друг и сподвижник Гарибальди Бертани рассказывает о следующей характерной сцене в Фортино (возле Сапри), свидетелем которой он был:

«Гарибальди сидел в комнате остерии (кабачка), на табурете. Справа стоял Тюрр, в глубине комнаты находился Козенц. У стола, ожидая диктовки, с пером в руке сидел Бассо и рядом с ним Пиола (командующий сицилийским флотом). Войдя, я услыхал, что Гарибальди громко диктует:

— Бассо, напишите: «Дорогой Депретис, предлагаю вам совершить присоединение Сицилии к Пьемонту, когда вы найдете это нужным…»

Я почувствовал, что кровь прилила к моему лицу: глаза всех присутствующих сразу устремились на меня. Я понял, насколько важен этот момент. Гарибальди прервал диктовку и устремил на меня пронизывающий и вопросительный взгляд. Я постарался взять себя в руки и спокойно сказал Гарибальди, так же пристально глядя на него:

— Стало быть, генерал, вы отрекаетесь от своего дела?

— Как так? — спросил он с удивлением.

— Вы перерезаете жилы итальянской революции, — ответил я, — вы отказываетесь от выполнения своей программы. Сицилия для вас громадный источник сил, тем более сейчас, когда вы еще не вступили в Неаполь.