Лев Анисов - Александр Иванов

• Название: Александр Иванов
• Автор: Лев Анисов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Искусство и Дизайн
• Год: 2004
• ISBN: 5-235-02610-1

Книга писателя Л. М. Анисова о великом русском живописце Александре Иванове. Главный труд художника «Явление Мессии» — плод не только его личного религиозного чувства, но и результат глубоких размышлений над мировой и отечественной историей. Автору удалось найти и использовать многие ранее неизвестные биографические факты и архивные материалы о живописце.

---

Дело было к вечеру. По просьбе А. Иванова отправились обедать в трактир, где А. П. Боголюбов всегда пользовался столиком.

— Трактирчик плох, — говорил он по дороге. — Вы, Александр Андреевич, быть может, ожидаете роскошного обеда, но так как мои средства не бойки, то и обедаю за один франк двадцать пять сантимов с хлебом вволю и даже полубутылкой вина.

— Да это совсем в моих средствах, — отвечал А. Иванов.

Сели за маленький столик.

Подали суп в налитых тарелках. А. П. Боголюбов только что хлебнул первую ложку, как Александр Андреевич выхватил ее у него и подставил свою. Моряк-художник смутился, но ничего не сказал. Они продолжали обедать, только Александр Андреевич как бы нечаянно брал и ел хлеб А. П. Боголюбова, подкладывая свой. Пообедав, пошли на бульвар в кафе, пили кофе, разговаривали. А. Иванов признался, что нелегко было ему после стольких лет оставить вечный город, чтобы везти Картину в Петербург.

— Еду со страхом и трепетом, — говорил он. — Меня там уже давно забыли. Да и в успех свой, признаюсь, плохо верю.

А. П. Боголюбову в тот вечер А. Иванов не сказал того, о чем написал брату в феврале 1858 года в Афины:

«…Василий литератор Боткин (раздобрился: я его просил, он) мне устраивает у своих братьев в Петербурге комнату для жилья. Один из них живописец[188], (учащийся) оканчивающий курс в Академии. — Я его весьма благодарю за такую внимательность, но в то же время боюсь за мои альбомы и бумаги, которые с собой везу, чтоб как-нибудь молодой юноша не обшарил меня насквозь… И тогда композиции, стоящие мне десятилетия, пойдут шататься по его произволу, как его собственность».

На следующий день А. Иванов повел А. П. Боголюбова на железную дорогу в пакгауз, куда был выслан громадный ящик с его детищем.

Все было цело.

Теперь надобно было думать, как бы похитрее поместить ящик на платформу железнодорожного вагона, так как прежней доставкой А. Иванов был недоволен.

— А вот нельзя ли возвысить картину над платформой, положив ее на подставки так, чтобы ящик лишнею переходящей длиной лежал над другой, за ней следующей, не касаясь? — предложил А. П. Боголюбов.

— Да как же-с это, начертите-с, — попросил А. Иванов.

Моряк-художник нарисовал свою схему.

Иванов долго думал и наконец сказал:

— Умно-с и практично-с, только, пожалуй, будет драгоценно-с.

— Да нисколько, — отвечал А. П. Боголюбов, — товар будет лежать на следующей платформе плоский, низкий, и я думаю, что дело можно устроить.

Отправились на Северный железнодорожный вокзал. Отыскали распорядителя поездов и два часа битых обговаривали постановку картины на поезд. Француз был очень мил и добр и согласился даже с передачей условия за границу. А. Иванов остался вполне доволен услышанным. Сказал:

— Да, и у них есть порядочные люди-с, но не надует ли-с?

Как-то, при очередной встрече, поинтересовался у А. П. Боголюбова:

— А каково здесь посольство-с?

— Да это люди недурные, вежливые, — ответил тот.

— А вы их знаете?

— Знаком, даже у посла обедал два раза.

— Вот как! Ну, так отрекомендуйте меня-с!

— Да как вас рекомендовать, ваше имя так известно, что мне, право, неуместно быть вашим предтечею, коли вы написали настоящего и так славно! — отвечал офицер.

— Без острот, пожалуйста-с, а попросту-с мне не хочется испытать отказ, а вам нипочем-с.

А. П. Боголюбов направился к секретарю посольства Гроту.

— Да я сам заеду к Иванову, сделаю ему визит и приглашу к послу, — сказал тот, услышав просьбу устроить порадушнее прием известного художника, и поручился за полный успех дела.

Узнав о результатах беседы, А. Иванов принялся благодарить за все А. П. Боголюбова. Однако сказал при этом:

— Но за визит господина Грота не благодарен-с.

— Да почему? — удивился А. П. Боголюбов.

— А я никому не говорил своего адреса, кроме вас, и вы меня предали-с, я должен переменить отель, да-с.

— Извините, право, не сообразил.

— Да, это всегда молодежь ничего не думает, ну, так как же быть, я перееду-с.

— Да, ради Бога, не делайте этого, я устрою, что Грот напишет вам письмо.

— Хорошо-с, не мне, а на ваше имя, с передачей.

Пришлось А. П. Боголюбову идти в посольство, на этот раз счастливо, так как Грот возложил на него приглашение к послу, которое он и передал А. Иванову.

— А вы не пойдете-с? — поинтересовался тот.

— Да меня не приглашали, — отвечал А. П. Боголюбов.

— Очень жаль, было бы приятнее.

И тут начались расспросы о галстуке, о фраке.

— А сапоги, нет нужды, что не лакированные? Я таких никогда не носил.

«Заказал себе фрак, два жилета: белый и черный, брюки, и все это — 180 франков, из самого лучшего материала», — сообщал А. Иванов брату из Парижа.

Приемом графа П. Д. Киселева Александр Андреевич остался доволен. Да и немудрено. Павел Дмитриевич был одним их замечательнейших людей своего времени. Любимый адъютант императора Александра I, начальник штаба второй русской армии, дипломат. Он сделал блестящую карьеру благодаря глубокому уму и трудолюбию. А. С. Пушкин в свое время советовал брату Льву после окончания лицея поступить на службу к П. Д. Киселеву. Известно, что жена Павла Дмитриевича, красавица Софья Станиславовна Потоцкая, не владея вполне русским языком, все же сумела увлечь поэта рассказом о своем предке — гордой полячке, полоненной крымским ханом, что и послужило поводом к написанию поэмы «Бахчисарайский фонтан».

Заметим, младший брат Павла Дмитриевича — дипломат Николай Дмитриевич был дружен с Языковым, Пушкиным. Не одно женское сердце покорил этот красавец. Та же А. О. Смирнова-Россет через всю жизнь пронесла любовь к нему. Николай Дмитриевич был послом при Тосканском дворе и многое сделал для пополнения петербургского Эрмитажа картинами и скульптурами работы старых европейских мастеров.

Средний брат — Сергей Дмитриевич служил московским вице-губернатором и был в свое время дружен с А. С. Пушкиным. Оба ухаживали за известными московскими красавицами — сестрами Ушаковыми и чуть не породнились. Лишь случай расстроил дело.

«Вчера представлялся графу Киселеву…» — писал 7 мая 1858 года А. Иванов брату.

Около часу посол беседовал с художником, предложив ему рекомендательные письма в Петербург, и так его очаровал, что на другой день при встрече с А. П. Боголюбовым он сказал:

— Здесь, как на железной дороге, есть люди обходительные!

П. Д. Киселеву художник подарил фотографию со своей картины.

Наконец наступил день отъезда (8 мая). Накануне с раннего утра А. Иванов вместе с А. П. Боголюбовым побывали на железной дороге, где при них устанавливали картину на платформы. Иванов пробовал связки веревок, а уходя, раза три оглянулся и молча останавливался. Картина убыла из Парижа на день ранее автора, задержавшегося по делам в городе.

При прощании с А. П. Боголюбовым А. Иванов сказал сердечно:

— Хотел бы я вам послужить чем-нибудь.

Оба не предполагали, что встретиться более им не доведется.

«Не удалось этому славному русскому деятелю пожить всласть после своего торжества, — напишет в своих воспоминаниях А. П. Боголюбов. — Целая серия религиозных картин, им задуманная, осталась им неосуществленной. Картина его „Христос и Иоанн Креститель“ стоит теперь в Румянцевском музее. Конечно, это вечный памятник славы художника… Но есть невежды, которые позволяют говорить о ней непочтительно, как о выцветшем ковре, не углубляясь в ее рисунок, самый строгий, и гениальную композицию.

Я когда гляжу на нее, то вижу прежде всего Христа, а потом уже замечаю колоссальную фигуру Иоанна и всех его окружающих, хотя первый помещен на дальнем плане картины. А когда всмотришься в его черты и образ, то невольно скажешь, что разве Тициан в своей картине, что в Дрездене — „Воздай Божее Богу, а кесарево — кесарю“, может встать рядом с выразительным лицом Христа Спасителя творчества гениального Александра Андреевича Иванова».

* * *

Направляясь в скором поезде в Кёльн, А. Иванов, как то и бывает с пассажирами, первое время думал об оставленных знакомых, но затем более о том, что ждет впереди, как встретят на родине.

Он понимал, что ехал отчитываться перед русским обществом в том, что сделал в искусстве за двадцать семь лет отсутствия в России.

Как примут, что скажут? Многое ведь переменилось в России с кончиной императора Николая Павловича. Зазвучали критические голоса, появились сторонники новых взглядов и новые общественные лидеры, повеяло незнакомыми в России идеями, убеждениями…

Сам А. Иванов давно пришел к мысли, что при нынешнем движении России Москва вновь обретет свое духовное лидерство, и он сможет служить своей картиной и этюдами, как живой школой, в средоточии России, сердце отечества.