Владимир Листенгартен - Рассказы

• Название: Рассказы
• Автор: Владимир Листенгартен
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

— У вас давно начались такие припадки?

— Три года назад.

— А писать вы когда начали?

— Тоже три года назад.

Все, кто слышал, начали смеяться. Возможно этот молодой писатель в будущем стал хорошим литератором, ведь недаром некоторые выдающиеся писатели прошлого были психически неуравновешенны. А что касается меня, то я перешел в другой номер, я боялся, что в следующий раз сосед прыгнет не на пол, а на меня!

Месть

В группах русского сектора геологоразведочного факультета Азербайджанского индустриального института обычно был интернациональный состав студентов. Преобладали азербайджанцы и русские, но были и такие группы, в которых значительную часть студентов составляли евреи. Преподавательский состав также был интернациональным, поэтому «официального антисемитизма» на факультете не было. Но в некоторых группах публика подбиралась малоприятная.

В одной из таких групп единственным евреем был Зиновий Левинсон. Учился он неплохо, но с товарищами по группе отношения у него не сложились. Возможно даже, что антисемитизм никакого отношения к этому не имел. Как в старом анекдоте:

Еврей приходит устраиваться на радио диктором. Он заикается и выслушав его, ему отказывают в работе. Он говорит:

— Сво-волочи, антисе-семиты, не приняли меня на работу!

Не исключено, что все дело было в плохом характере самого Зиновия, в его неумении налаживать товарищеские отношения. Тем не менее, факт остается фактом: Зиновия в группе не любили. Особенно преследовал его один из студентов, Сергей. Отец у Сергея занимал высокий пост в партийной иерархии республики. Сергей возненавидел Зиновия и по мере сил и возможностей устраивал ему всевозможные пакости: «случайно» разливал чернила на подготовленный Зиновием к сдаче чертеж, воровал и уничтожал его конспекты лекций, наносил ему и физический вред — неслышно подходя сзади, убирал из-под него стул, в общем, гадил, как только мог.

Естественно, и Зиновий отвечал ему теми же чувствами. Но Сергей предусмотрительно не лез в драку, а Зиновий понимал, что если он это сделает первым, то Сергей тут же побежит жаловаться в деканат, а остальные члены группы скорее всего его поддержат. Это могло кончиться исключением из института, чего Зиновий допустить не мог. Но он много раз повторял:

— Ничего, настанет время, и я обязательно отомщу!

Так прошли все пять лет учебы и наконец Зиновий окончил институт и получил диплом. Однако в памяти у него осталась жгучая ненависть к Сергею. А Сергей после окончания женился, с непосредственной помощью отца защитил кандидатскую диссертацию и вскоре занял высокую должность в одном из научно-исследовательских институтов.

Я учился в параллельной с Зиновием группе и хорошо его знал. Был я в курсе и ситуации, сложившейся в их группе, и его вражды с Сергеем. Прошло несколько лет, как мы все окончили институт и начали работать. Однажды, когда я встретил Зиновия, он мне сказал:

— Ты знаешь, я все-таки отомстил Сергею!

— Да ну? Как же тебе это удалось?

— Я переспал с его женой, — гордо ответил Зиновий, — теперь он рогоносец!

Мы делаем вид, что работаем!

В Советском Союзе не было безработицы. Добивались этого тем, что в каждом учреждении, в каждой организации, на каждом заводе числилось большое количество сотрудников, значительная часть которых только делала вид, что работает. Да и большинство тех, кто работал, делали это лишь в течение небольшой части рабочего дня. Все равно, работаешь ты или не работаешь, зарплата не меняется. Временами сверху поступал приказ о сокращении штатов. На этот случай в штатных расписаниях всегда были незанятые, вакантные места — их и сокращали. А потом, в новом году, вводили снова в ожидании следующего сокращения.

Вот как, например, протекал рабочий день в камеральных геологических партиях, работавших в здании Управления геологии в Баку, и, по большей части, укомплектованных одними только женщинами. Рабочий день начинался в 9 часов утра, с часа до двух часов дня был перерыв, а заканчивалась работа в 6 часов вечера. Приходить утром всем надо было вовремя. В проходной дежурило начальство, которое отмечало, кто и когда пришел. Опаздывавшим давали выговоры, что грозило потерей квартальной премии.

Оказавшись за своими рабочими столами, женщины первым делом начинали делать макияж: причесывались, подкрашивались. Потом наступало время завтрака, ведь позавтракать дома времени не хватало! Вскипятив чайник, долго пили чай, обмениваясь новостями предыдущего вечера: где они были, что делали, что сказал муж, какие оценки получили дети в школе и тому подобное. Наконец, закончив со всем этим, шли в спецотдел и в геологический фонд, чтобы получить секретные материалы и геологические отчеты, с которыми предстояло работать. Там обычно к этому времени собиралась очередь, да и работники геологического фонда, также женщины, мягко говоря, не очень торопились. И вот, наконец, все материалы лежат на столе, и можно начинать работать. На часах уже почти одиннадцать. Но в этот момент раздается телефонный звонок. Звонит дочка одной из сотрудниц, которая только встала с постели и хочет знать, что ей кушать. Кроме того, она сообщала, что проспала и идти в институт или в университет уже поздно. К разговору внимательно прислушиваются все сотрудницы. Наконец, телефонный разговор закончен и начинается его всеобщее обсуждение. Иногда таких телефонных звонков бывает несколько, тогда дело затягивается. И вот, можно приступать к работе. Но в этот момент в комнату заходит начальник. Все тут же склоняются над своей работой, заранее разложенной на столах. Начальник уходит, и начинается обсуждение того, как он сегодня одет. Да у него новый пиджак (или брюки)! Но в общем он, как и всегда, выглядит не ахти!

Все обсуждено, телефонные разговоры закончены, и теперь уже действительно надо немного поработать. Однако продолжается это недолго. В половине первого начинается подготовка к перерыву. Надо выйти из здания, пробежаться по магазинам, может быть, удастся купить что-нибудь съестное. Тут проходит слух, что в магазине «в развалинах» (то есть в доме, который построили на месте разрушенного дома), который находится недалеко от здания Управления геологии, «дают» мясо (или кур, или яйца). Срываются все — продукты нужны всем. В магазине очередь, и что-то купить удается не сразу. Возвращаются, нагруженные полными сумками в начале третьего. Все продукты укладываются в холодильник.

Простояв весь перерыв в очередях, женщины так и не позавтракали. Но ничего. Можно позавтракать и после перерыва. К трем часам все дела закончены, и можно снова приступать к работе. Но в этот момент опять раздается телефонный звонок. На этот раз звонит муж, которому что-то понадобилось, или опять дочка той же или другой сотрудницы: она снова проголодалась и не знает, что можно взять поесть. Или она сообщает, что ей надоело сидеть дома и она куда-то уходит. Снова весь коллектив обсуждает ситуацию.

Но вот все успокоилось, на часах половина четвертого и можно все-таки продолжать работать. Час стоит сравнительная тишина, все работают. Впрочем, некоторые умудряются работать и продолжать разговаривать. В половине шестого надо сдавать все материалы в спецотдел и в геологический фонд. Там тоже женщины, и задерживаться на работе они не хотят. Без четверти шесть все оделись, вынули из холодильника купленные продукты и снова уложили их в сумки. Все стоят у двери — ждут шести часов. Как только стрелки приближаются к шести, двери всех комнат распахиваются, и толпа устремляется к лестнице, к выходу. «Утомительный» рабочий день закончен.

Конечно, не надо думать, что так работали все женщины в камеральных партиях экспедиции. Были и такие, кто действительно работал практически весь день. И работали не за зарплату, а потому, что просто по своему характеру не могли не работать. Но таких было немного.

Однако, не только женщины работали спустя рукава. Среди бездельников встречалось и немало мужчин. Однажды ко мне подошел Леня, с которым я учился в школе в одном классе и который также закончил геологический факультет. Он рассказал, что у него неприятности: начальник геологической партии, в которой он числится, считает, что он работает плохо, и требует, чтобы он из партии ушел; не могу ли я взять его в свою партию? Отказать мне было неудобно, но я поставил условие: я согласен принять его в свою Тематическую партию с испытательным сроком в три месяца. Если к концу этого времени я сочту его работу неудовлетворительной, то он, не споря со мной, сам уйдет. Леня согласился.

Но он оказался не просто плохим работником, он был «классическим бездельником». По сравнению с ним все работавшие в партии женщины были трудоголиками. Он вовремя приходил утром на работу, садился за свой стол, открывал принесенные с собой газеты и читал их до перерыва. В перерыв он шел в буфет. Но обратно на рабочее место он обычно не возвращался. Он обходил все комнаты экспедиции и общался со всеми сотрудниками. Он был парень умный, имел первый разряд по игре в шахматы и ему всегда было что обсудить с приятелями. К половине шестого он появлялся на своем рабочем месте, чтобы собрать свои газеты и подготовиться к уходу домой. Он мне напоминал анекдот: