Екатерина Мещерская - Китти. Мемуарная проза княжны Мещерской

• Название: Китти. Мемуарная проза княжны Мещерской
• Автор: Екатерина Мещерская
• Издательство: Радуга
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5-05-005215-7

«О мачеха моя! О русская земля!.. Но я люблю тебя, суровую и злую». Эти поэтические строки Е.А.Мещерской ключ к ее мемуарам. В силу своего происхождения урожденная княжна Мещерская прошла через ад многочисленных арестов и лишений, но в ее воспоминаниях перед читателем предстает сильная духом женщина, превыше всего ценившая поэзию и радости жизни, благородство и любовь.

---

Я никак не могу добиться, чтобы Владимир отдал мне обратно ключи от нашей квартиры и комнат. Он говорит, что эти ключи ему дороги по воспоминаниям, что он не может с ними расстаться, но что он их отдаст, как только Китти станет его женой.

Как Вам нравится эта наглая фраза? А если она не станет его женой, то он придет ночью со своими, то есть нашими, ключами и сонную зарежет меня в моей постели своею бритвой? Вот с таким сознанием я должна жить. Я уже видела эту бритву перед своим лицом, и теперь мне остается молчать и действовать мягко.

Друг мой! Ведь у нас опять новость: в комнату, в которой умер от сыпного тифа жилец, въехал не кто иной, как начальник концентрационных лагерей Борис Владимирович Попов. Мы с Китти очень его опасались, думая, что он соединится с Алексеевым против нас — и тогда мы погибли. Ведь он очень крупный работник. И что же? Это оказался милейший, вежливый и очаровательный человек, мы с ним просто сразу стали в прекрасных отношениях, а главное, он въехал к нам не зря. Подкладка самая романтическая! Он до смерти влюблен в нашу милую, дорогую Елену Климентьевну Катульскую и переехал сюда, чтобы находиться к ней поближе, ведь она живет над нами. «А ларчик просто открывался…» Между прочим, он бывший офицер и очень воспитанный человек.

Но возвращусь к Владимиру. Итак, я очень многого добилась. Я не только избавилась от него, но и сумела ограничить его к нам посещения. Он бывает у нас один раз в неделю, по средам, или если получит от меня особое разрешение. Поэтому, кроме среды, ждем Вас к нам в любой день. Милости просим!

Е. П. Мещерская.

Дневник Китти

Мама сказала, что задушит меня собственными руками, если я выйду за Владимира, она сказала, что предпочитает видеть меня мертвой в гробу… Владимир нервничает, потеряв возможность бывать у нас. Он подстораживает меня на улице, когда я иду на службу. Он оскорбил Дубова… Владимир называет Львова в глаза «мой оборотень», поскольку его зовут Николай Владимирович, и тот выходит из себя.

Он перекрестил смелого, храброго Ричарда в Бронзового Джона и говорит, что у него лицо нью-йоркского бандита-потрошителя.

Я устала от всего этого, а главное, не понимаю: почему я должна сию минуту, сейчас или завтра выходить скорей за него замуж? Бывают минуты, когда меня тяготит данное ему слово. Одно слово «му-у-у-уж» — что-то вроде рева быка.

Юдин — Китти (записка)

Котик! Еще и еще раз умоляю разрешить мне прийти к тебе. Я измучился без тебя. Когда же я тебя увижу? Не мучь, позволь прийти.

Твой всегда любящий и преданный Владимир.

Дневник Китти

Ах, что вчера случилось! Так как Вовка сторожит меня теперь на всех углах улицы, попадаясь всем на глаза, а больше всех моей маме, то она волей-неволей, зная его безумную к ней ненависть, каждую минуту ждет, что он набросится на нее с бритвой.

Все эти настроения и создали ту напряженную атмосферу, которая в свою очередь была виновницей следующего события. В двенадцатом часу ночи мама возвращалась со спевки из церкви Большого Вознесения. Наше парадное не освещается, и она своей быстрой и легкой походкой, стуча каблучками по каменным ступеням, поднималась вверх по лестнице в полной темноте.

Вдруг около самых дверей нашей квартиры чьи-то сильные мужские руки схватили ее и подняли высоко в воздух.

— А-а-а-а! Спасите! Убивают!.. — закричала мама изо всех сил своего певческого и человеческого голоса.

Она поняла, что Владимир (она не сомневалась, что это был именно он), подняв ее в воздух, неминуемо бросит в пролет лестницы, вниз…

Громкий вопль разнесся по всем квартирам, открылись все двери, на лестницу выбежали перепуганные люди…

Злоумышленник давно уже опустил маму на землю, и волны света, хлынувшие на лестницу, осветили его, стоявшего рядом с ней, бледного, сконфуженного, опустившего, как напроказивший школьник, голову. Это был начальник концентрационных лагерей Борис Владимирович Попов! Он был еле жив от страха.

— Простите, — лепетал он, — я думал, это Елена Климентьевна возвращается из театра…

— Простите меня… — ответила обрадованная мама. — Я ведь была уверена, что меня убивает поклонник моей дочери!..

Бедный, пылкий любовник певицы!.. Он мечтал перехватить свою возлюбленную до ее квартиры и ждущего ее мужа…

Вот где продолжается подлинный Рокамболь!

Е. Д. Юдина — Китти

Милая Екатерина Александровна!

Володя сегодня в ужасном настроении, а между тем он должен завтра петь в ответственном концерте, и, если откажется, его могут даже арестовать.

Я сделала все, что могла, но одна я бессильна и прошу Вашей помощи. Во имя человеколюбия зайдите к нему сегодня часов в 10 вечера. Он никому не опасен, кроме самого себя.

Целую Вас и надеюсь, что Вы исполните мою просьбу.

Ваша Елизавета Дмитриевна Юдина.

Дневник Китти

Мама под угрозой не позволяет мне пойти к нему и не разрешает ему прийти к нам. Я боюсь за него, и меня просит его мать! Я дала честное слово маме, что не буду бывать на его, как она выражается, «холостой» квартире, но сегодня я сказала ей, что пойду… Как смеют мне запретить видеться с ним? Кроме того, записка его матери обязывает меня, и неужели его любовь ко мне может срывать его концерты? Разве я это допущу? Конечно, так дальше длиться не может, я должна решить…

Юдин — Китти

Катя, милая моя, очаровательная девчурка! Вчера и сегодня все время думаю о тебе. Грустно и пусто. Эти мертвые стены, этот наружный уют без уюта души осточертели… Все, что не ты, — противно… Все, что не напоминает о тебе, чуждо и ненужно… Помнишь ли ты обо мне? Любишь ли? Не бранишь ли? Милая моя, родная моя девочка, если бы мои слова могли заласкать тебя так же, как я сам ласкал тебя! Я хотел бы, чтобы ты поняла меня, мою любовь, тоску… помимо слов, одним сердцем… одним чувством… Я хочу, чтобы ты почувствовала, как я мечтал о тебе, такой близкой и тепленькой… Как бессознательно хорошо с тобой… Под лаской твоих лапочек проходят все мои сомнения, и жить легко и есть для чего!

Я вновь во власти ярких, счастливых грез о нашем счастье, о тебе, моем солнышке. Пишу тебе и думаю о твоих словах, о глазках, искорках и о твоем голосе… Помнишь, как ты пела?..

Как я любил эти тихие часы прозрачного вечера, проведенные под мягкий шепот рояля, и ласковый, плачущий голосок моего горячо любимого капризули Котика. Китти, моя светлоокая греза, мой золотой ручеек, я плачу и радуюсь, мучаюсь и смеюсь, когда вспоминаю эти часы… Как хорошо мне было с тобой!..

Я полон воспоминаниями. Моя весна, моя любовь, роковая и безумная, я всегда с тобой всеми своими чувствами и помыслами.

Только твой Володя.

Дневник Китти

Я была у него… Мы пели, пели до полного изнеможения… Я люблю его, это какая-то магия чувства, он любит так, что даже камень — и тот бы ожил от его любви… Я просто приду и останусь у него навсегда, я так решила.

Я последнюю ночь дома. Смотрю на эти стены, и мне их почему-то совсем не жаль… Я сказала об этом одной Валюшке, ей я могу доверить эту тайну…

Е. П. Мещерская — Н. А. Манкаш

Он обокрал нас! Наталья Александровна, обокрал гнусно, подло, но достаточно искусно и артистически тонко!..

Теперь становится понятным, почему он так добивался быть мужем моей дочери: он рассчитывал на большее… Вот почему он медлил с отдачей ключей, и теперь ясно, что за щедрый друг мог «подарить» ему прекрасную комнату, которую он купил за наши драгоценности.

Кражу я обнаружила только вчера, но она могла быть и много дней назад, и недавно, потому что вору, которому была известна вся наша жизнь, было также известно, что в это отделение шкафа я заглядываю только тогда, когда намечаю что-нибудь к продаже.

Итак, из третьей зеркальной двери моего шкафа черного дерева выкрадена шкатулка с драгоценностями. Всего шкатулок было четыре. Первая — с бриллиантами, где фамильные, слишком заметные, многим знакомые вещи, — великодушно оставлена. Вторая хранит только разнообразные серьги, на которые надо искать любителя и многие из которых мы часто надевали и надеваем. Третья, полная всяких мелких безделушек и колец, показалась, очевидно, не настолько соблазнительной. Четвертая — большая, длинная шкатулка, так называемая «цепная». Она была полна разнообразнейших золотых цепей всяких фасонов и чеканки: цепи для дамских и мужских часов, для кулонов и медальонов и, наконец, тридцать два мягких браслета со вставленными камнями и осыпью, с миниатюрами и медальонами… Все это выкрадено из запертого шкафа.

Конечно, если у него был ключ от квартиры и наших комнат, что стоило ему подобрать на свободе ключ к шкафу!..

Шкатулки лежали в глубине, под сложенными скатертями, и я обнаружила кражу только вчера, когда решила продать одни часы князя и цепь к ним.