Мэй Пэнг - Любить Джона: Нерассказанная история

• Название: Любить Джона: Нерассказанная история
• Автор: Мэй Пэнг
• Жанр: Биографии и Мемуары

Мэй Пэнг было всего двадцать два года, но она стала очень полезным человеком для Джона Леннона и Йоко Оно. Она сортировала их письма и подбирала за ними одежду, которую они бросали, где попало… Она перевозила их записи и бумаги из Нью-Йорка в Англию. Она составляла бюджеты и контракты их альбомов, нанимала 365 пар голых ног для фильма Леннона за мир, даже протаскивала чемоданы, набитые одеждой Йоко, через таможню. Капризы Леннонов были для нее законом, и какими бы чудными ни были приказы, Мэй ухитрялась выполнять их. И вот однажды утром в "Дакоте" Йоко сказала Мэй, что она должна начать

ЛЮБИТЬ ДЖОНА

"ЛЮБИТЬ ДЖОНА" — это история взаимоотношений между тремя людьми: Джоном Ленноном, Йоко Оно и Мэй Пэнг. В основе этой книги лежат собственные воспоминания Мэй Пэнг, а также интервью с рядом людей, знавших Мэй и Джона, когда они были вместе. После размышлений над полученными сведениями, авторы пришли к выводу, что связь между Мэй и Джоном в основном была инициирована, контролируема и разорвана Йоко Оно.

---

Утром мы осмотрели дом. Это был старый особняк на берегу океана, очень большой и какой — то громоздкий с виду, что нам с Джоном совсем не понравилось. У Джэггеров была своя домашняя хозяйка, а также няня для Джейд, и домохозяйка приготовила завтрак для Бианки во дворе. Мы присоединились к ней, и она представила нас Джейд, очаровательной маленькой девочке.

Мик, как и Джон, считал, что не следует фотографировать детей знаменитостей. По его мнению, это давало детям иллюзию того, что они необыкновенные только потому, что их родители знамениты. Они оба опасались, что это также может сделать детей идеальными кандидатами для похищения с целью шантажа. Вот почему почти не было публичных снимков Джейд.

Когда вышел Мик, девочка подбежала к отцу и обхватила его руками. Видно было, что она обожает Мика и любит дразнить его и играть с его волосами. Джон шепнул мне: «Какая славная девочка.» Я была такого же мнения.

После завтрака Мик сказал: «Чем займемся?»

«А что ты предложишь?» — спросил Джон.

«Пойдем рыбачить!»

«Я с удовольствием, — согласилась Бианка. — Но сначала мне надо переодеться.» Она встала и пошла в дом. Пока мы ждали ее возле машины, Мик все больше и больше терял терпение. Наконец он зарычал: «Что она там столько возится?» Бианка переодевалась сорок пять минут и появилась в костюме женщины — адмирала: желтые брюки, голубая фланелевая куртка, туфли на высокой резиновой платформе и капитанская фуражка на голове.

Мик ездил на взятой в прокат машине. Мы все запрыгнули в нее, подъехали к пирсу. Он меня не ускользнуло, что Мику было приятно предводительствовать. На пирсе стояли торговцы моллюсками. «Я люблю моллюсков!» — объявила Бианка, выйдя из машины, и купила себе тарелку. Тем временем Мик нанял рыбацкую шхуну. Она была изрядно побита, и ей управляла команда из четырех человек. Как только мы оказались на борту, я стала разговаривать с Джейд. Вдруг я увидела, что Бианка смотрит на нас. У нее был недовольный вид. «Джейд! Джейд!» — позвала она, побежав по палубе к дочери. Вдруг, споткнувшись, она упала и закричала от боли. Мы все побежали к ней, и Мик помог ей подняться. «Ты в порядке?» — спросил он.

«Ничего.»

«Не похоже на ничего», — сказал Мик.

«Все будет нормально». Лицо Бианки корчилось от боли.

«Ты уверена, что будет нормально? — снова спросил Мик, — Может, тебе надо в больницу?»

«По — моему, я порвала связку в колене. У меня уже так было. Тут ничего не сделаешь.» С бравым видом, она склонилась над перекладиной на борту плывущей шхуны. Мы все беспокоились за нее, но Бианка только отмахивалась от нас. Наконец она сказала: «Что мне нужно — так это шарф или платок, чтобы перевязать колено. У вас есть шарф?» Ни у кого из нас не было, и она, хромая, пошла поговорить с командой. Один из них снял платок со своей шеи, в который собирался пот, стекавший у него с лица. Бианка повязала его вокруг своего колена.

«Только моя жена могла найти платок, соответствующий по цвету», — отметил Мик.

Когда шхуна вошла в залив, Джон различил вдали дом, возвышавшийся на утесе. «Мне нравится этот дом! — воскликнул он. — Смотрите, он каменный. Я бы хотел жить в таком доме.»

Он повернулся к капитану, который сказал ему: «По — моему, он свободен, я случайно узнал, что он продается.»

«Я хотел бы посмотреть его», — ответил Джон.

Шхуна подошла ближе к дому. Маленький каменный коттедж походил на домик из сказки. Увидев его, я тоже, буквально, влюбилась в него.

После полудня мы порыбачили. Больше всех рыбы наловила Бианка. С гримасой боли на лице, она мастерски подсекала и, сматывая, каждый раз с ликованием вытаскивала рыбу. То и дело она вмешивалась в разговор Мика и Джона. «Да, Би, ты права, Би», — отвечал Мик. Таким образом он усмирял ее, не отвлекая свое внимание от Джона.

К вечеру, когда шхуна причалила к пирсу, Мик отвез Бианку домой — она сказала, что ей очень больно и она должна ехать домой, а потом он повез нас к тому каменному дому, который Джон увидел со шхуны. Ключ был у соседа, и он позволил нам войти. Мы вошли в гостиную, в которой был камин, топившийся дровами. Солнце как раз садилось, и комната была залита последней волной солнечного света. Там были также две маленькие, но уютные спальни и крохотная кухня. Кухонная утварь была старой, а деревянный пол — прогнившим. Тем не менее, дом вызывал какое — то чудесное ощущение. Сосед сказал нам, что есть еще проблема эрозии: море постепенно вымывает грунт, на основании которого стоит эта постройка.

«Интересно, сколько они просят», — сказал Джон. Дом продавался за 250 000 долларов. Он взял номер телефона агента по продаже недвижимости, и мы поехали назад. Ужин был готов, и нас ждал стол, накрытый на четверых. Бианка, однако. сказала, что не будет ужинать с нами. «Я слишком плохо чувствую себя, чтобы есть. Лучше пойду лягу.»

«Ты уверена, что тебе не надо в больницу?» — спросил Мик.

«Нет.» Бианка сморщилась от боли и посмотрела на Мика. «Все идет нормально. Спокойной ночи.» Она, хромая, пошла в спальню.

После ужина мы втроем посидели за столом. Мик бренчал на гитаре, и они с Джоном выпили несколько бокалов. Было хорошо и уютно. Джон видел, что Мик много пьет. Джон в тот вечер пил мало. У нас был утомительный день, и Мик начал клевать носом. «Пойду посмотрю на Би, — сказал Джон. — Надо убедиться, что все нормально, прежде чем лечь спать.» Он беспокоился, что пьяный Мик не сможет помочь Бианке, если ей плохо.

Когда Джон вышел из комнаты, Мик вдруг открыл глаза и плотоядно посмотрел на меня. «Какие у тебя красивые ноги, — проворковал он. — Я и не подозревал, что они такие длинные.» Мик был такой обаятельный, кокетливый и озорной, что я хихикнула. Он тоже хихикнул. В этот момент он был Миком Джэггером, и мы оба знали это.

Когда Джон вернулся, он сказал нам, что Бианке хорошо. Было еще не поздно, но нам обоим хотелось спать, и мы отправились в постель.

Я решила сразу заснуть, а Джону хотелось почитать перед сном (он читал историю крестовых походов). Я уже начинала отключаться, когда он сказал: «Знаешь, мне очень нравится этот дом. Нам надо попросить Гарольда заняться им.» Потом он спросил: «А ты точно сможешь управляться в такой кухне?»

«Мне все нравится в этом доме», — ответила я.

Чуть погодя, он посмотрел на меня. «Бианка в точности как Йоко, — сказал он. — Она хочет, чтобы всё внимание уделялось ей, и она всегда находит способ добиться этого.»

Через несколько минут мы услышали, как к дому подъехала машина. Огни ее фонарей залили светом нашу спальню.

«Может, это Кит», — сказал Джон.

«Зачем Кит будет так поздно приезжать?»

В этот момент раздался стук в дверь. «Джон, — раздался голос Мика, — у меня нет наличных. Не можешь дать мне взаймы? Это полиция.»

Джон открыл дверь. Мик сильно нервничал, и у него был расстроенный вид. Джон дал ему всю нашу наличность — сто долларов. Мик взял деньги и ушел. Потом мы услышали голоса в доме.

Я встала и выглянула в окно. Все, что я смогла увидеть в темноте, — это три автомобиля, стоящие на подъезде к дому. На крыше каждого из ни горели мигалки. Потом я увидела, как из дома сопровождении полиции вышли Мик и Бианка. Джон запаниковал.

Для него полиция означала облаву, и ему не улыбалась мысль, что мы вдвоем будем лежать в постели, беспомощные и беззащитные, в то время как полиция ворвется в комнату. Это напомнило ему 1968 год, когда была устроена облава на них с Йоко. Его тогда осудили за хранение марихуаны, что стало причиной его продолжающихся проблем с иммиграционными службами Соединенных Штатов.

Вскоре зазвонил телефон. «Возьми трубку», — сказал Джон. Я встала и подошла к телефону. Это был Мик: «Все нормально», — сказал он мне. По голосу он был очень пьян. «Когда мы все сидели в гостиной, Бианка позвонила в больницу, и они прислали эту ебучую полицию, скорую и ебучую пожарную машину. Сейчас мы в больницу, и ей латают колено.»

Я положила трубку и рассказала Джону. «Почему она не сказала ему, что позвонила? — сказал он. — Не выношу такие сюрпризы.» До того, как я снова легла спать, он сказал: «Видишь, она совсем как Йоко».

С таким сравнением можно было согласиться. Однако днем я заметила, что когда Бианка начинала приставать к Мику, он успокаивал ее, но не поддавался на ее игры. Он всегда был сам по себе. Один Джон среагировал на театральный прием Бианки и пошел в ее спальню узнать, в порядке ли она.

На следующее утро Бианка вышла к завтраку с костылем. После завтрака она заменила его тростью и все утро так и ходила: то с костылем, то с тростью.

Приехали с визитом Джон Филлипс и Женевьева Уэйт. «Тут уже толпы собираются», — сказал мне Джон.

Мы вызвали лимузин, чтобы нас отвезли назад в Нью — Йорк.

Утром Джон позвонил Гарольду Сидеру и попросил его связаться с агентом по недвижимости в Монтоке.