Наталия Ильина - Изгнание норманнов из русской истории. Выпуск 1

• Название: Изгнание норманнов из русской истории. Выпуск 1
• Автор: Наталия Ильина
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-93165-203-0

В сборнике представлены монографии и статьи русских историков разных поколений — кроме новых исследований публикуются также работы русских историков, составивших золотой фонд отечественной исторической науки. В публикуемых работах затрагиваются практически все аспекты сложнейшего и столь важного для русской исторической науки варяго-русского вопроса и показываются истинные истоки Руси, тенденциозно трактуемые норманистами. Для специалистов и всех, кто интересуется родной историей.

---

Этот же факт нисколько не смутил и А.А. Шахматова, для которого выводы Арне и Экблома явились той путеводной нитью, посредством которой академик в 1919 г. в монографии «Древнейшие судьбы русского племени» очертил границы «политического центра варягов» на северо-западе Восточной Европы, «откуда они господствовали над финскими и восточнославянскими племенами». Исходя из ложной посылки Арне (как отмечал в 1930 г. норманист Ю.В.Готье, он принял труд «Швеция и Восток» «целиком и без критики»), что «археологические данные устанавливают наличность более или менее обширных скандинавских поселений в IX-X веке на территории России в пределах современной Петроградской, Новгородской, Смоленской, Ярославской Владимирской, и др. губерний», и которые, по мысли Шахматова, являлись административными центрами скандинавов, и при этом беря во внимание неопределенные показания восточных источников об острове русов, ученый посчитал, что речь идет о Старой Руссе и ее округе. И охарактеризовал последнюю как «военно-организованную, ведшую торговлю, разбойническую колонию численностью до ста тысяч человек», где «военная организация приняла государственные формы», в результате чего возникла «русская держава» или «древнейшая Русь». К сказанному им было добавлено, что «островным городом, Holmgardr, скандинавы называли город, получивший позже (после основания Новгорода) имя Старой Русы».

К такому заключению Шахматова привела невиданная для других местностей Северо-Западной Руси насыщенность «русской» географической номенклатуры в районе Старой Руссы, на которую он глядел лишь глазами Экблома: «Город этот расположен на обоих берегах Полисти в незначительном расстоянии от Новгорода; Новую Русу находим в виде селения на реке Поле в Демянском уезде; другую Новую Русу - на западноевропейских картах XVI и XVII века на реке Шелони там, где новгородские источники указывают погост Струпинской; мы не знаем о времени основания этих поселений из летописей, но Старая Руса (под именем Руса) упоминается уже в 1167 году. Отметим в Русе Остров, очевидно, между обоими берегами Полисти... Речка, впадающая в Полисть в самом городе, называется Порусьей; местность вокруг города носила название Околорусья, как видно из писцовых книг 1498 года. Это может указывать на древность названия Русы». И из этой «древнейшей Руси», завершал свое видение начальных страниц русской истории знаменитый летописе- вед, «вскоре после» 839 г. началось движение скандинавской руси на юг, приведшее к основанию в Киеве около 840 г. «молодого русского государства»[7].

Надлежит подчеркнуть, что еще в 1915 г. Шахматов, сразу же попав под гипноз идей Арне, в духе Сабинина стал вести речь о «несметных полчищах скандинавов», будто бы в 30-х гг. IX в. двинувшихся с севера Руси в ее южные пределы. Весьма показательно, что подобные категории отсутствуют у крупнейших представителей норманской теории немца А.Л. Шлецера и датчанина В.Томсена. Так, первый, в начале XIX в. не найдя никаких следов пребывания норманнов на Руси, в недоумении воскликнул: там «все сделается славенским! явление, которого и теперь еще совершено объяснить нельзя», что славянский язык «нимало» не повредился норманским и что надобно полагать, продолжал он далее, стремясь придать норманской теории хотя бы какую-то видимость вероятия, что норманнов «было очень немного по соразмерности; ибо из смешения обоих очень различных между собою языков не произошло никакого нового наречия». Второй в 1870-х гг. отмечал по той же причине, что и Шлецер, что шведов на Руси «было сравнительно так мало, что они едва ли могли оставить по себе сколько-нибудь заметные племенные следы»[8]. Но в начале XX в. норманисты, размах рассуждений которых о своих любимых героях увеличивался прямо пропорционально стремительно возраставшему вводу в научный оборот фиктивных археологических аргументов, резко расширяют масштабы присутствия норманнов в русской истории. Так, в 1908 г. Ф.Ф. Вестберг говорил, что шведы-русы образуют, а именно эту формулировку и повторил в 1919 г., географически увязав ее со Старой Руссой, Шахматов, «организованную по военному, занимающуюся грабежом и торговлею, разбойничью колонию в числе 100 000 в северно-славянской земле». Эта же цифра начинает гулять и по страницам зарубежных изданий. Так, например, в 1912 г. англичанин А.Бьюри повествовал, что шведы в количестве 100000 человек, перейдя Балтийское море, основали Новгород, захватили всю торговлю Восточной Европы с Багдадом, Итилем и Константинополем и подчинили себе славян[9].

В 1920 г. академик С.Ф.Платонов, полностью поддержав гипотезу Шахматова о Старой Руссе, ибо она «уже теперь имеет все свойства доброкачественного научного построения...», дополнительно указал, что «вся местность к югу от оз. Ильменя слыла, еще в XV веке, под именем Русы». Это имя, по его характеристике, «мелькает на всех важнейших водных путях от Ильменя: на Шелони (Новая Руса на Мшаге); на Ловати и Полисти (Старая Руса, р. Порусья и озеро Русское, которое надобно считать за исток р. Порусьи); на р. Поле (Новая Руса близ волоков к оз. Селигеру и Стержу; также село Русино или Росино у р. Рытой ниже Демьянска); на Мете (дер. Руска близ Ям-Бронниц и там же р. Русская, приток или рукав р. Рог). Нет поводов сомневаться в древности приведенных названий и в том, что они намечают пути, которыми пользовалась русь», т. е. норманны. Продолжая далее, что «словом «Руса» в XV веке назывались не только отдельные поселки, но иногда и целые районы», например, «весь район между pp. Полистью и Полою...», историк констатировал, что в XV в. «употребление имени Руса как будто колебалось: древнейшее значение слова (Руса=страна) сменялось новейшим (Руса=Старая Руса=город)»[10].

О Южном Приильменье как месте проживания огромного числа скандинавов с увлечением вели речь российские эмигранты. Так, в 1925 г. лингвист Ф.А. Браун, говоря, что шведская русь «непрерывно притекала из-за моря...» в земли восточных славян, отмечал наличие «древнейших» и «многолюдных скандинавских поселений», «густой сетью» будто бы покрывавших «весь край до Ильменя, заходя и за это озеро, на что указывают и многочисленные следы имен «Руси» и «варягов» в географической номенклатуре этой области». В 1931 г. историк В.А.Мошин точно такими же словами убеждал, что теорию норманской колонизации Восточной Европы подтверждают остатки скандинавских поселений IX-X вв., которые «густой сетью покрывают целый край к югу» от Ладожского озера до Ильменя, что к югу от последнего «целая область кишит скандинавскими поселениями, рассеянными по всем важнейшим водным путям, идущим от Ильменя, что видно из названий «Русь». Тогда же языковед М.Фасмер, считая, что в X в. русское непременно означало скандинавское, «увидел» многочисленные следы пребывания викингов в Восточной Европе в 118 топо- и гидронимов Восточной Европы (в несколько раз больше, чем насчитал в 1915 г. Р.Экблом). В 1943 г. историк Г.В.Вернадский полагал, что к середине IX в. в районе о. Ильмень «возникла община шведских купцов» с центром, вероятно, в Старой Руссе[11].

Но самым активным популяризатором и вместе с тем «соавтором» теории норманской колонизации Руси являлся в 20-60-х гг. XX в. датский славист А.Стендер-Петерсен, работы которого оказали огромное воздействие на специалистов в области изучения Древней Руси, в том числе советских и нынешних российских. По его мнению, землепашцы из центральной Швеции, мирно и постепенно проникая на восток, вклинились «в пограничные области между неорганизованными финскими племенами и продвигающимися с юга славянами», в результате чего в треугольнике Белоозеро, Ладога, Изборск осело шведское племя русь («das schvedische Ruotsi - oder Rus'-volk»). Co временем эта шведская русь, вступив в мирный симбиоз с финскими и славянскими племенами и втянувшись в балтийско-волжско-каспийскую торговлю, создала, опираясь на «определенные традиции государственности», принесенные из Швеции, государство «Русь». Первоначально Стендер-Петерсен видел в нем Верхневолжский («русский») каганат, якобы существовавший уже в 829 г. в районе очерченного им треугольника и Верхнего Поволжья. Затем все основные события ученый перенес в Приладожье, твердо считая, что в первой половине IX в. «возникло вокруг Ладоги, а затем при Ильмене под руководством свеев первое русское государство, в создании которого приняли участие и славяне и финны», и которое взяло в свои руки балто-каспийскую торговлю (в другой редакции он вел речь о возникновении около VIII в. «Ладожского шведского княжества», которое не позднее IX в. превратилось в норманский каганат во главе с каганами, в скором будущем подчинивший себе Новгород и Киев).

И этот выдуманный автором «Ладожский каганат» (ранее Стендер-Петерсен то же самое говорил в отношении точно такого же мифического Верхневолжского каганата) заявил о себе в Константинополе и Ингельгейме в 839 году. Позже русско-свейские дружины «под предводительством местных конунгов» двинулись на завоевание Днепровского пути и захватили Киев, освободив местных славян от хазарской зависимости. Тем самым они завершили создание «норманно-русского государства», в котором весь многочисленный высший слой - князья, дружинники, управленческий аппарат, а также купцы - были исключительно скандинавами. Но в короткое время они растворились в славянах, что привело к образованию национального единства и созданию в рамках XI в. «особого смешанного варяго-русского языка». В области Двины, повествовал далее Стендер-Петерсен, существовало еще одно «скандинаво-славянское» государство с центром в Полоцке, в 980 г. разгромленное «скандинавским каганом» Владимиром. Невероятная массовость присутствия шведов в Восточной Европе дополнительно вытекала из таких слов этого богатого на воображение датского лингвиста, что шведы на Русь шли «с незапамятных времен беспрерывно...», что «наплыв» скандинавских купцов в IX-XI вв. в Новгород «был, по-видимому, огромный», что в 980 г. Владимир Святославич отбыл якобы из Швеции в Новгород с наемным «громадным войском» и др.[12]