Энн Стюарт - Холодный как лед

• Название: Холодный как лед
• Автор: Энн Стюарт
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Никогда не становитесь на пути выполнения задания. Работа предполагалась до ужаса легкой – собственноручно передать кое-какие юридические документы миллиардеру-филантропу Гарри Ван Дорну на его экстравагантной яхте, получить его подпись и удалиться. Но манхэттенская адвокат Женевьева Спенсер скоро понимает, что оказалась не в том месте и не в то время, и что открытый благожелательный плейбой имеет больные порочные наклонности. Пока он пытается вовлечь ее в свою игру на вечер, страстно желая использовать ее, оскорбить, избавиться от нее, как от остальных своих жертв, Женевьева вынуждена сохранять разум, если стремится пережить эту ночь. Но на яхте есть еще кое-кто, кто знает об истинной глубине дьявольской натуры Ван Дорна. Питер Йенсен гораздо больше, чем скромный личный помощник, каковым он прикидывается. Он секретный агент, который не остановится ни перед чем, чтобы только гарантировать: компания террора «Правило Семи», организованная Гарри должна умереть вместе с ним. Но присутствие Женевьевы вносит помехи в его планы, и сейчас он должен решить: рисковать своей миссией, чтобы спасти ей жизнь, или позволить списать ее как сопутствующую жертву.

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

---

– Вот уж никогда не думала, что секс приравнивают к оружию.

– Либо вы лжете, либо неисправимо наивны. А вы не произвели на меня впечатления безнадежного романтика.

Один–ноль в ее пользу, подумала Женевьева. Значит, он ее вовсе не так уж хорошо знает. Вообще–то, она была отчаянно, до невозможности романтичной.

Она откинулась на кресле, вытянув перед собой длинные босые ноги.

– Итак, давайте подведем итог, – в своей лучшей адвокатской манере произнесла она. По правде сказать, в суде она провела мало времени, и никогда не доводилось доходить до суммирования доводов в заключительной речи, хотя мисс Спенсер могла бы на ходу сформулировать их не хуже других. – Дом покинуть я не могу, поскольку окна и двери под током, но могу пользоваться бассейном… Что помешает мне сбежать, коли я уже окажусь снаружи дома?

– Вокруг бассейна забор тоже под током высокого напряжения, который вас убьет.

Она сглотнула.

– Хорошо. Допустим, я умудрилась перебраться через него, тогда мне придется иметь дело с вашими садистами–дружками. Я проскочу мимо них, а тут море, которое кишит акулами. В существование которых, кстати, я не верю.

– Мне совсем не по нутру наблюдать, как вы пойдете на корм рыбам, – снисходительно заметил он. – В детстве матушка водила меня посмотреть «Челюсти», и, должен заметить, с виду не очень приятный способ умереть.

– А что, есть приятные способы умереть? Не отвечайте – вы, наверно, очень хорошо их все знаете. Как–то не представляю, что у вас была мать. Такой змей, как вы, наверняка вылупился из яйца.

– Кому–то же пришлось отложить эти яйца, мисс Спенсер, – как бы между прочим заметил он. – Но уж поверьте мне, у моей матушки было очень много общего с гадюкой. – Он повернулся, намереваясь оставить комнату.

– Как же так? – произнесла Женевьева. – Вы пришли сюда, перечислили все способы, которыми я могу умереть, и теперь просто уходите?

Он помешкал у двери.

– Я предупредил вас обо всех способах обрести преждевременную смерть. Теперь вы вправе продолжать бороться сколько можете.

– Зачем? Вас что, возбуждает, когда ваша жертва сражается?

Она зашла слишком далеко. Впрочем, она пыталась подстрекать его с того момента, как он вошел через ее запертую дверь. Он двигался столь стремительно, что Женевьева опомниться не успела, как вот он только что был у двери, а в следующую секунду навис над ней, сидевшей в кресле. Руки его оказались на подлокотниках, она очутилась в ловушке, лицо Йенсена приблизилось к ее лицу, ноги его недвусмысленно вторглись между ее ног, разведя их в стороны.

– Вы не захотите знать, что меня возбуждает, мисс Спенсер.

Как может голос быть таким искушающим и одновременно нести в себе смертельную угрозу? Женевьева взглянула в его неимоверно красивое лицо, пытаясь не выказать никакой реакции. Он вправду человек или просто глыба льда под жарким тропическим солнцем?

Но она забыла о его склонности к чтению ее мыслей.

– Или, возможно, вы думаете, что хотите узнать, – тихо произнес он ласковым опасным тоном. И эта ласковость ужасала больше всего, такая же жестокая, холодная и безжалостная, как и все прочее в нем.

– Нет, я…

И тут он поцеловал Женевьеву. Не соблазнительная ласка, после которой он лишил пленницу сознания – этот поцелуй вышел незнакомым, другим, гневным. Его рот поглотил ее губы и сотворил нечто, не имевшее отношение к соблазнению. Поцелуй полный ярости и отчаяния, и она ничего не могла сделать, только позволить целовать ее. Женевьева схватилась за ручки кресла, пальцы намертво вцепились в мягкую обивку с такой силой, что она не могла их оторвать и прикоснуться к нему, хотя определенная сумасшедшая часть ее жаждала это сделать. Она позволяла себя целовать, потрясенная, погрязшая в ощущениях, бурливших где–то внизу живота. Она нашла силы удержаться, чтобы не целовать его в ответ, но не смогла не закрыть глаза и не понимала, почему под веками жгут закипавшие слезы. Она плакала по нему? По себе? Что, черт возьми, с ней не то?

А потом все кончилось. Он отстранился и взглянул сверху вниз на нее, в глазах мерцали иголки синего льда. Он даже не запыхался.

Женевьева же никак не могла обрести дыхание. Сердце выпрыгивало из груди, она моргнула, пытаясь согнать непрошенные горячие слезы, острыми жалами засевшие в глазах из–за этого холодного бездушного поцелуя.

– Нет, – тихо повторил Йенсен. – Вы не захотите знать.

Он отступил назад, освободив пленницу, словно ее оставил какой–то демон, забравший, высосавший все дыхание.

А потом... будто этого поцелуя вовсе и не было.

– Я собираюсь поспать несколько часов, – предупредил Йенсен. – Можете побродить, где душа пожелает, обдумывать любую кровавую месть и все способы отважного побега, какие взбредут в голову. Чем бы дитя не тешилось…

Женевьева не удостоила это ответом.

– Подите прочь, – только и сказала она.

– Уже ушел.

И удалился.

Она еще долго сидела в кресле. Только не было так уютно, как прежде – Йенсен вторгся в этот уют, как проник в каждую частицу ее жизни. После того давнего нападения она научилась медитировать, также как и защищать себя, но с недавних пор обо всем заботились таблетки.

Таблетки у нее забрали, и она не находила себе места, никак не могла вернуть внутреннее спокойствие, оно исчезло. Она пыталась дышать, попыталась применить сознательную релаксацию, встав на носки и потянувшись вверх. Не сработало, поэтому Женевьева начала с макушки, стараясь вспомнить, как обычно медитировала, что знает о чакрах и тому подобное.

И потерпела сокрушительную неудачу. Она смогла унять дрожь и овладеть руками и ногами, но с каждым отмеренным вздохом возвращалось ощущение его рта на ее губах. Каким–то образом Йенсен вселился в нее, и она не знала, как его изгнать, этого дьявола.

Скольким людям доводилось смотреть в лицо смерти? Ей же выпало дважды. Первый раз Женевьева выжила просто чудом и, преодолев смерть, стала сильнее.

На сей раз вероятность очень мала. Женевьева имеет дело не со слепой яростью какого–то громилы. В этот раз у опасности – холодный расчет и полностью здравый ум, как и у самой жертвы. Если она трезво посмотрит на ситуацию, то шансы ее невелики.

Это не значит, что она сдастся. Она была бы дурой, если бы не верила, что Питер Йенсен совершит в точности то, о чем говорил, а дурой мисс Спенсер никогда не была. Только потому что у него лицо ангела, не означает, что душа у него не пуста.

Прежде он являлся серым привидением, теперь он падший ангел. Этот человек просто хамелеон. Он способен превратиться в кого пожелает, и, как он заверял ее, любые эти личности смертоносны. И она ему верит.

Женевьева покинула кресло, потянулась к скользящей двери и в последнюю секунду отдернула руку. Он сказал, что единственные безопасные двери выходили к бассейну.

Он мог бы солгать, пытаясь запугать ее. Впрочем, она так не думала. Она знала только, что если хоть на секунду дольше останется в этой тюрьме, оснащенной кондиционером, то завопит.

Женевьева не столь наивна, чтобы поверить, что привлекает его. За его поцелуями таился трезвый, холодный расчет, попытка вывести ее из строя, разоружить, сбить с толку. В первый раз ему это успешно удалось, потому что явилось полной неожиданностью. Сегодня противница более или менее лучше приготовилась, но только более или менее. Йенсен эксперт по части оружия, как он заявил, и секс – одно из оружий. Неудивительно, что последний поцелуй оставил ее всю дрожащую и потрясенную: именно этого и хотел охотник. По–видимому, сделать беспомощным загнанного в ловушку человека.

Что напомнило ей о Гарри. Где они его держат? Она ни за что не может убежать и оставить его на произвол судьбы, даже будь у нее шанс спастись самой. Но он крупный мужчина и если лежит без сознания, то она не представляла, как ухитрится сдвинуть его с места.

Или куда им бежать. Они на частном острове, и пока Женевьева теряется в догадках, действительно ли он окружен прирученными акулами, и у нее нет уверенности, что она готова доказать обратное. Она тоже в детстве видела «Челюсти», и, премного благодарна, лучше уж предпочесть пулю в голову.

Но она не собирается сидеть сложа руки. Она выберется отсюда. Они оба. И если ей даже придется скормить Питера Йенсена акулам, то так тому и быть.

Она нашла самый закрытый купальник, правда, увы, без лямок, и отправилась в бассейн, чтобы дать прохладной чистой воде вымыть остатки наркотиков из организма, наравне с медленно растущей паникой. Она сможет. Она умеет отвечать ударом на удар – ведь она научилась не быть жертвой.

Женевьева доплыла до самой мелкой части бассейна и встала там, поддергивая тесный верх купального костюма до более скромного уровня.

– Какая досада, – донесся из тени голос Питера Йенсена. – А я–то надеялся, что гравитация победит.