Алина Борисова - Вампиры девичьих грез

• Название: Вампиры девичьих грез
• Автор: Алина Борисова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Есть где-то там, за большими горами, маленькая страна. Которую Прекрасные и Мудрые вампиры создали для братьев своих меньших — для людей. Сами они приходят туда не часто. Но порой — все же приходят. И каждая нормальная девушка мечтает, что однажды Он придет именно к ней. А если девушка ненормальная — у, тут даже вампирам интересно, что же тогда получится.

---

А потом по почте пришла посылка. Маленькая коробочка без обратного адреса и имени отправителя. А в коробке лежала огромная белая раковина, закрученная диковинной спиралью.

— Что это, Лара, откуда? — восторженно спрашивала мама, — я такие только на картинках видала. Это настоящая? Или просто поделка?

— Настоящая, — я смотрела на ракушку, и почти ощущала шум далекого, недостижимого моря. Видела белый песок пустынного пляжа, и брызги пены, что разбиваются у ног. А еще огромный дом, похожий на склад. В комнатах которого валяются, позабытые, множество чудесных диковин, привезенных некогда хозяином из дальних, запретных стран.

Под неодобрительным взглядом папы я утащила раковину к себе, засунула под стекло в книжную полку. И засыпая, глупо улыбалась тому, что он все-таки обо мне помнит.

* * *

По субботам занятия неизменно проходили в больнице. С утра в маленькой, вечно стылой полуподвальной комнатке нам читали лекции по основам ухода за больными. Потом была практика. В этом семестре у нас был «Терапевтический уход», поэтому практику проходили на первом этаже в терапии. А вот в следующем семестре должен был начаться уход хирургический, и я даже самой себе не желала признаться, почему же мне так не терпится перебраться на третий, в хирургию. Конечно, потому, что там само по себе все интересней: и болезни, и лечение, и уход, а вовсе не из-за того, что один мой случайный знакомый обронил мимоходом, что он хирург, причем практикующий.

Здесь же интересно было разве что в первый раз, вернее — до первого раза, когда я тряслась в переполненном с утра автобусе до больницы, предвкушая, как я, в белом халате, по палатам… ну, не как врач, конечно, но почти как сестра…

Реальность оказалась проще и прозаичнее. Все медицинское, что нам поручалось, это обойти палаты, да померить давление и пульс. Лишний раз перемерять давление большинство пациентов не жаждали, сходу называли нам цифры и просили оставить их в покое. Как сестер они нас не воспринимали, минуй их бездна, воспринимали как студентов: никчемных, неумелых и чересчур многочисленных. Хотя, были, конечно, и другие. Из клуба «для тех, кому за…». Эти давление мерить никогда не отказывались, да еще и требовали перемерить, не доверяя полученным результатам. И при этом вдохновенно пересказывали свой анамнез, причем в таких подробностях, что заканчивался он обычно на троюродной внучке двоюродного дяди соседа через дорогу внучатого племянника. Иногда это бывало интересно, чаще — откровенно скучно, тем более, что недели шли, старушки менялись редко, а истории — никогда.

Порой нам доверяли разносить обеды, но чаще — мыть полы, выносить судна за лежачими больными, а как-то раз — даже приводить в порядок потекший на больничной кухне холодильник.

Суббота была в больнице мертвым днем. Не работали процедурные, не было никого из врачей, кроме дежурных. Было тихо, пусто и скучно. Наверное, было бы значительно познавательней проходить практику в один из будних дней, когда жизнь в больнице кипит, больные проходят обследования, посещают различные процедуры, по утрам бывает полноценный обход, и врачи назначают лечение, и отслеживают, как оно продвигается. Но будни были, видимо, расписаны за студентами остальных пяти курсов, а нам досталось тосковать по субботам.

Было начало декабря. Мы с Марийкой стояли у окна в коридоре, лениво разглядывая, как падает снег. Он летел неспешно, огромными белыми хлопьями, и столь же неспешно летели минуты, почти не приближая время нашего освобождения. Марийка мечтала о тихой уютной анатомичке с таким родным запахом формалина, где в большом ведре ждали ее недоизученные мышцы, с трудом узнаваемые после слишком активного знакомства со множеством пинцетов, а то и рук, но такие необходимые для успешной сдачи экзамена. Я мечтала о «спать». То блаженство, что скрывало в себе это слово, было таким заветным, но таким недостижимым. Чем ближе приближалась зачетная сессия, тем сильнее груз недоученного, недочитанного и недосмотренного ложился на мои, уже трещащие, плечи, и засыпала я ближе к утру, раздавленная так и не побежденным учебником анатомии, а еще были всяческие химии, биология, и даже незабвенная история нашего славного отечества. И все это требовалось когда-то учить, а мы стоим здесь, и рассматриваем снежинки, потому что кто-то когда-то решил, что студентам сызмальства надо быть как можно ближе к будущему месту работы. Чтоб проникались, так сказать.

Я проникалась. Еще утром, когда я мерила давление, одна из женщин в пятой палате пожаловалась мне на боли в области живота. Я честно подошла на пост, и сказала об этом сестре. Сестра раскладывала таблетки по маленьким стаканчикам, и вяло отмахнулась, что попозже непременно глянет.

— Им просто скучно, — заверила она меня, — вот они и придумывают себе развлечения. Ты лучше сходи на третий пост, попроси карту той, что мы в первую палату-то положили. А то они ее-то к нам перевели, а назначений ее у меня нет — какие я ей таблетки-то должна класть?

Потом нас отправили перетаскивать привезенное из прачечной белье, затем мы отчитывались о результатах своих измерений… Но в палату к той женщине я все же заглянула. Узнать, была ли сестра.

— Нет, не заходила. Да уже и не надо. Все прошло. Видно, съела чего не то.

И вот теперь мы стоим и любуемся на снег. Тетка, абсолютно позеленевшая и почти теряющая сознание, безнадежно борется с приступами рвоты, пойманные за руку Алена с Вероникой пытаются ей как-то помочь, и одновременно прибрать следы бедствия, а сестра Агата бодро носится по отделению в поисках дежурного врача. Вот и у нас не скучно!

Пришла врач. Уже через минуту выглянула из палаты и бросила на пост:

— Звони хирургам.

На шум стали стягиваться однокурсники. В палату нас не приглашали, но мы стояли напротив, пользуясь тем, что дверь никто не закрывал.

— Разрешите, — до боли знакомый голос. Вежливый, спокойный, негромкий.

Народ послушно расступается. Он стремительно проходит мимо, ни на кого не глядя, передо мной лишь на секунду мелькает его профиль, и вот я уже гляжу на его спину в хирургическом халате, на обнаженную шею — все волосы убраны под шапочку. Но ведь не в длине волос дело, и вот народ уже выдыхает завороженно, словно глотнув амброзии:

— Вампи-ир!

А он уже склоняется над больной с улыбкой светлой, словно явился на свидание с возлюбленной, чуть касается ее лба, убирая оттуда пряди слипшихся от пота волос. И это касание словно останавливает рвотные позывы, уменьшает боль, и вот она уже смотрит на него, завороженная, пойманная в плен неземным светом его глаз. И этот свет отражается в ее лице, уже не таком обморочно-зеленом, как всего минуту назад.

— Все будет хорошо, — шепчет он ей нежно, почти любовно. — Да, — кивает на невысказанный вопрос доктора.

И оборачивается к дверям:

— Мальчишки, быстро гоните сюда каталку. Остальные — четыре шага назад.

Мы послушно отступаем к окну, Ромка с Лешей уверенно мчатся за каталкой, словно им в голову заложили не только точный маршрут, вплоть до количества шагов, но и скорость, с которой эти шаги следует совершать.

Девчонки восторженно мнутся у окна:

— Боже, какой он красавец!

— А выглядит таким молоденьким!

— Скорее бы в хирургию перейти, с таким вампиром там будет не жизнь, а сказка! — вздыхает наша первая красавица Алиска.

— А чем тебе с ним в универе жизнь не сказка? — раздраженно интересуюсь я. Вот развели курятник. Ну подумаешь, вампир пришел. Так не к нам же.

— А при чем здесь универ, Алентова, окстись! Мы вообще-то о вампире говорим, а ты о чем? Об учебнике анатомии?

— Гистологии! Это ж наш упырчик, факультетский. И если он тебе так нужен, зайди к нему в кабинет, там у секретарши специальная тетрадочка лежит, запишешься к нему на званный ужин. Он мальчик не жадный, он друзей ради тебя соберет, и будешь ты лежать посередь стола, вся в вампирах и без единой капли крови!

Алиса раздраженно передергивает плечами и отворачивается. Кто-то фыркает, представив себе закусанную до смерти красотку, кто-то раздражается вульгарностью речи. Марийка смеется:

— Как ты его назвала? Упырчик?

Тут прыскает и кто-то еще.

Мальчишки меж тем пригнали каталку. Доктор Ставэ аккуратно просовывает руки под плечи и ноги больной и очень легко, словно пуховую подушку, поднимает ее с кровати и осторожно кладет на каталку

— Поехали ко мне в гости, — говорит он ей, — у меня интересно.

И уже совсем другим тоном мальчишкам:

— Быстро на третий во вторую операционную!

Каталка выезжает. Анхен выходит следом, но не поворачивает к лифтам, а идет прямо на меня. И останавливается меньше, чем в полушаге, заставляя вжиматься в стену.

— Скажи мне, светлейшая дева, — начинает он столь медленно и спокойно, что хочется уже начинать отползать в сторону кладбища, — что мне делать с тем фактом, что у меня очень хороший слух?