Андрей Марченко - Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых

• Название: Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых
• Автор: Андрей Марченко
• Издательство: Литагент «Снежный Ком»9ebea33f-2a93-102a-9ac3-800cba805322
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-904919-57-3, 978-5-4444-1481-1

Империя не заканчиваются в один момент, сразу становясь историей – ведь она существуют не только в пространстве, но и во времени. А иногда сразу в нескольких временах и пространствах одновременно… Кто знает, предопределена судьба державы или ее можно переписать? И не охраняет ли стараниями кремлевских умельцев сама резиденция императоров своих августейших обитателей – помимо лейб-гвардии и тайной полиции? А как изменится судьба всей Земли, если в разгар мировой войны, которая могла уничтожить три европейских империи, русский государь и немецкий кайзер договорятся решить дело честным рыцарским поединком?

Всё это и многое другое – на страницах антологии «Империум», включающей в себя произведения популярных писателей-фантастов, таких как ОЛЕГ ДИВОВ и РОМАН ЗЛОТНИКОВ, известных ученых и публицистов. Каждый читатель найдет для себя в этом сборнике историю по душе… Представлены самые разные варианты непредсказуемого, но возможного развития событий при четком соблюдении исторического антуража.

«Книга позволяет живо представить ключевые моменты Истории, когда в действие вступают иные судьбоносные правила, а не те повседневные к которым мы привыкли».

Российская газета

«Меняются времена, оружие, техника, а люди и их подлинные идеалы остаются прежними».

Афиша Mail.ru

---

Открылась входная дверь номера, и на пороге появился Яцутко с большим шестизарядным револьвером в руке. Одет он был в рабочий комбинезон – наверное, проник в гостиницу под видом сантехника.

– Ты даже не представляешь, насколько большие у тебя шансы получить пулю, жандарм, – заявил он. – Лиза, бери чемоданчик. Уходим.

– Почему? – спросила Лиза.

– Потому что нам нужны великие потрясения. Пена должна быть сметена, а вселенная будет бушевать! Только это – жизнь. Если везде воцарится тишь да гладь, прогресс остановится и все духовно умрут… Я не хочу вечно оставаться в кабале! А ты хочешь?

Профессор Игнатьев шел домой, постукивая тростью по древней мостовой. Когда-то здесь проносились черные призраки с собачьими головами у седла – опричники Ивана Грозного. Вихри, рожденные ими, взбунтовали чернь, смутили дворян, признавших Лжедмитрия. Вновь резня, иноземные захватчики, жадные до московских богатств поляки. Выстрел из пушки в сторону польской границы останками Лжедмитрия – еще один вихрь, куда страшнее. И снова смуты, войны…

Каждый вихрь порождал следующий. Действие рождает противодействие, колебания затухают и возбуждаются…

– Эй, старик! Иди сюда!

Голос из темного угла. В нем переминались с ноги на ногу, сплевывали на мостовую три молодых бандита. Нынче их называют гопниками. И где встретились – в самом центре столицы! Тут камеры видеонаблюдения на каждом углу. А вот поди ты – стоят, не боятся.

– Что надо? – остановившись, сурово спросил Игнатьев.

– Закурить дай.

– Не курю, – с отвращением бросил профессор. – И вам не советую.

– А кто ты такой, чтобы нам советовать? – с ненавистью и угрозой спросил главарь. – Выворачивай карманы, живо!

Он шагнул к профессору. В руке тускло сверкнул нож. Двое гопников начали обходить Игнатьева с разных сторон.

Конечно, главарь гопников не знал, что до того, как поступить в университет, профессор Игнатьев был «сыном полка», воевавшим против фашистов. А еще прежде – беспризорником, с богатым опытом уличных драк. Лидером молодежной группировки, прирезавшим прежнего главаря. Не просто так – слишком плохим делом хотел тот заняться.

Кого тогда закружили злые вихри? Игнатьева? Его соперника? Ту гимназистку, из-за которой у них вышла поножовщина? Капитана полиции, который застрелил двух мальчишек и лишь оцарапал ухо Игнатьеву?

О преступном периоде своей жизни Игнатьев никогда не рассказывал даже профессору Воронцову. Нечем хвастаться. Но вспоминал его… Временами вспоминал. А привычку не расслабляться не оставил до сих пор.

Профессор вскинул трость, ткнул ею в бедро главаря и нажал на кнопку, освобождающую скрытую пружину. Выскочившее из конца трости тонкое закаленное лезвие ударило бандита с нестарческой силой, пропоров мышцы и разрезав сухожилие. Главарь тонко заверещал.

– Подрезал! Он меня подрезал!

Гопник, что был слева, замер. А правый бросился, чтобы подмять под себя старика. Игнатьев махнул тростью, задел клинком по лицу противника. Неприятный хруст и сдавленный вой сообщили, что старик попал. Навыки уличной драки крепко сидели в крови. Бандит зажал лицо руками, присел, завыл, упал, покатился по земле.

Главарь не хотел сдаваться просто так. Он попытался достать профессора ножом. Ударил по ноге, рассек толстую ткань брюк, похоже, разрезал и кожу – порез неприятно засаднил, но пронзительной боли не было.

Опасаясь остаться без оружия, Игнатьев коротко ударил главаря в предплечье, вырвал трость с клинком, повернулся к третьему бандиту. Тот убегал. Осознал, что судьба сегодня против него.

Сердце бешено стучало. Руки подрагивали. Все-таки боец из него уже не тот… Пятьдесят лет назад было совсем иначе.

Игнатьев достал из кармана плаща мобильный телефон и набрал номер полиции.

– На меня совершено нападение. Ветошный переулок, дом пять.

Дожидаться полиции Игнатьев, естественно, не стал. По старой привычке. Незачем объясняться. А вот бандитов проверить стоит – может быть, проходят по какому-то делу. Ну и помощь в тюремной больнице им окажут. Не дело, если истекут кровью посреди улицы…

Профессор не опасался, что его найдут по номеру телефона. Служебная сим-карта зарегистрирована на жандармское управление. Там никакой информации о ее владельце полиции не дадут.

Недаром Воронцов говорил о разумных злых силах из одиннадцатимерного пространства. Сейчас они попытались нейтрализовать его. Или, напротив, помогли в драке? Ведь, на самом деле, никто точно не знает, что будет, когда стихнет инфернальный торнадо, бушующий над Россией. Не даст ли он возможности подняться другому торнадо, куда более сильному, где-то в другом месте или даже здесь?

– Господин Яцутко, не стоит торопиться, – предложил Фадеев. – И убивать меня не стоит. Непродуктивно.

– Меня ты не заболтаешь. Я не наивная девочка, – с ненавистью выдохнул Яцутко.

– Да и обращаться к человеку, который старше вас лет на десять, стоило бы на «вы», – заметил майор.

Лицо Яцутко перекосила злоба. Он вскинул револьвер и выстрелил в Фадеева. Грудь Григория прожгла острая боль. Он застонал и потянулся к карману – за телефоном. Оружия, кроме шашки, Фадеев с собой не носил. Но попытаться зарубить молодого революционера шашкой, да еще и после ранения, вряд ли стоило.

А Яцутко прицелился прямо в правый глаз Фадеева и вновь нажал на спусковой крючок. Револьвер щелкнул, выстрела не последовало. И тут свой пистолет вскинула Лиза. Раздался грохот, Яцутко отшвырнуло к стене. Лиза выронила пистолет и разрыдалась. В коридоре грохотали шаги – бежали на выстрелы. Коридорный Степан ворвался в комнату с металлической шваброй в руках. Увидел Яцутко, лежащего на полу, сидящих в креслах, словно в театре, Фадеева и Лизу. Кого спасать? На кого нападать?

– Вызови полицию, Степан, – попросил Фадеев. – И скорую. Молодого человека забрать надо. Да и в меня негодяй попал.

На груди Фадеева расползалось темное мокрое пятно.

– Полицию вызвали уже. Людмила тревожную кнопку нажала. Скорую сейчас вызову.

– Даму проводи к порогу. Нехорошо, если ее в такое время здесь застанут. Скомпрометируем честную девушку…

– Вы меня отпускаете? – удивилась Лиза. – Но… Я не хотела в него стрелять! Я не знаю, как так вышло. Я хотела убить вас!

– Быстро езжайте домой, – приказал Фадеев. – Я к вам потом заеду, расскажу, что случилось. Вы ни в чем не виноваты. Идите. Степан, посадите даму в такси. Оплатите. Оплату включите в мой счет. И чаевые для себя не забудьте.

– Да какие чаевые, ваше благородие? – возмутился Степан. – Вы ведь ранены? Что о девчонке думать, дайте я вас перевяжу!

– Выполняйте приказ, – проскрипел Фадеев. – Чемодан мой передайте в жандармерию, Стасову… Если мне хуже станет.

Лиза ехала в такси по ночному городу. Тут и ехать-то было километр. Но таксист объезжал площадь, пройти через которую можно было, а проехать – нет, и у нее осталось немного времени подумать.

Почему она выстрелила в соратника, который хотел хладнокровно застрелить раненого жандарма? Злые вихри так на нее повлияли? Или добрые? Или она вообще влюбилась в этого пожилого, лет тридцати двух, майора?

Что будет с ним? Не сильно ли он ранен? Что будет с Яцутко? Все решат, что майор в него выстрелил, не она. И товарищи решат. Должна ли она признаться? Хотя Яцутко ведь сам всем расскажет. Как ей жить после этого?

И что теперь будет? Завтра в полдень взорвут бомбу… Город провалится в радиоактивную воронку. Какие там вихри?..

Но если и не провалится… Если всё будет так, как рассказывал Григорий. Что ждет ее? Хорошо ему – майору жандармерии. Орден в петлицу, премия… Высокая зарплата постоянно, уверенность в завтрашнем дне. А ей? Здесь и сейчас?

Уборщицей в детский садик? Ведь на учебу у отца нет денег. В городе отделение университета платное, в Ростове или Москве надо снимать квартиру… Значит, путь наверх закрыт. И без вихрей, без потрясений всё так и останется!

Или, напротив, все будут жить честно, владельцы шахт не будут обманывать рабочих, директора перестанут воровать, и жизнь наладится? Она сможет поступить в университет, получить хорошее образование, найти хорошую работу? Но разве в такое поверишь? Разве может подземный ядерный взрыв заставить человечество отказаться от пороков, поднять Россию из пепла частых войн и регулярных потрясений?

– Приехали, – буркнул таксист.

Недоволен. Принял ее за проститутку, возвращающуюся из гостиницы. Хорошо, хоть с гнусными предложениями не полез.

– Спасибо.

Лиза вышла из машины. Во дворе было совсем темно. Только сияли в небе тысячи звезд. Интересно, а вихри оттуда достают до Земли? Проносятся время от времени через парсеки холодных безжизненных пространств? Или вихри существуют только там, где есть люди?

Проснулась Лиза поздно, часов в одиннадцать. В дверь настойчиво звонили. Лиза побрела к двери, взглянула в глазок. На лестничной площадке стоял майор жандармерии Фадеев с черным чемоданчиком в руке.