Джессика Андерсон - Лицедеи

• Название: Лицедеи
• Автор: Джессика Андерсон
• Издательство: Известия
• Жанр: Современная проза
• Год: 1990
• ISBN: 5-206-00038-8

Джессика Андерсон принадлежит к числу наиболее известных современных австралийских писателей. Она — автор нескольких романов и пьес. Ее роман «Лицедеи» в 1980 году удостоен высшей литературной премии Австралии. Андерсон не углубляется в психологические подробности и изыскания — она пишет легко, бегло, но при этом умеет высветить нечто особенно важное в облике и поведении персонажей. Ее диалоги — это яркая современная речь, прекрасно передающая особенности определенных социальных групп и различных характеров.

---

— Где Тед?

— Она не видела его с субботы. Розамонда и мальчики никак не могут решить, уходить им или оставаться. Останутся, конечно.

— Им очень трудно уйти, — сказал Стивен. — Даже в теперешних обстоятельствах это значит бросить человека в беде. А остаться — все равно что стать соучастниками его преступления.

— Но ты подумай, — сказала она, явно забавляясь, — даже мы с тобой — это при наших-то добродетелях! — не можем отгородиться от мошенничества Теда.

— Обедать будем здесь?

— Почему бы нет? Подумай, должны мы, например, с негодованием вернуть газонокосилку, которую нам подарил Тед, когда они купили себе новую?

— Я истратил пятьдесят долларов на ее ремонт.

— А этот тостер? — со смехом спросила Гермиона.

— Скороварку, пожалуй, можно отдать, — включился в игру Стивен.

— Наверняка. Мы никогда ею не пользуемся.

Гермиона и Стивен со смехом сели за маленький пластиковый столик.

— А как насчет подвесного креслица для Имоджин? — спросила Гермиона. — Или черной занавески в ванной, помнишь, Джейсон наступил на нее и порвал?

— Завтра же ликвидирую. А пока открою бутылку вина, — заявил Стивен, вставая из-за стола.

— Открой ту, что подарил Тед.

— Конечно!

Но хотя вино подняло настроение Гермионы, она не обращала внимания на еду и медленно пила, вливая вино в рот. Наконец она осторожно поставила бокал на стол.

— Знаешь, человек не может остаться честным, если живет в бесчестном обществе.

Стивен еще не кончил есть.

— Ты снова цитируешь Стюарта Корнока?

— Нет. Сама додумалась.

— Геродот додумался до этого раньше тебя.

— Неужели я позаимствовала эту мысль у Геродота? Просто удивительно, что за кладезь премудрости. Но как верно сказано! Зачем тогда мы портим себе кровь и пытаемся совершить невозможное? Сдавайся, бери, что нужно, наслаждайся жизнью. Другого пути нет.

— Какая грязная, какая примитивная философия.

— И вовсе не грязная. Она как это вино. Она обещает мне роскошь. Я помню свое первое ощущение от роскоши. Мне было три, может быть, четыре года, однажды утром я проснулась под свежей простыней, под мягким пушистым одеялом, обшитым атласной лентой, я увидела окно с белыми занавесками и дерево за окном, и вокруг царил покой. И я поняла — это роскошь.

— Теперь все это ничего не стоит в твоих глазах.

— Да, но тогда… Рози говорит, это было сразу после переезда в нашу собственную квартиру, когда у нас появилась няня, девушка-испанка. Переезда я не помню. Помню только, как проснулась, как мне было тепло, помню дерево, покой, восторг от ощущения роскоши — больше ничего. Наверное, это произошло после того, как мама получила свою замечательную работу, но я думаю, хотя Рози и Гарри со мной не согласятся, я думаю, что это произошло сразу после того, как мама встретила папу. И тогда возникает вопрос, верно, дорогой… — Гермиона снова подняла бокал, — возникает вопрос, как папа добыл те самые деньги, что помогли сохранить мою плоть и кровь. Мою жизнь. Так что все очень просто. Я возвращаюсь в свою исконную социобиологическую группу. Или нужно сказать социопитательную среду?

— Какая разница, если ты мелешь такую чепуху?

— Скажи это своему Геродоту.

В кухню вошел Джейсон, он не мог сам справиться с уроками.

— Вы все еще ссоритесь?

Гермиона и Стивен дружно рассмеялись. Гермиона поставила бокал.

— Мы всего лишь люди, Джейсон.

— Знаю, — терпеливо ответил Джейсон.

— И если мы не всегда во всем соглашаемся, — сказал Стивен, — это еще не значит, что мы непременно ссоримся.

— В этом нет ничего невозможного, — убеждал Метью младшего брата. — Куча людей так живет, почему же это невозможно? Нам надо уйти отсюда, найти работу, снять квартиру или дом и поселиться там, только и всего.

Розамонда с измученным видом сидела на жестком стуле, доставала вилкой кусочки лосося из консервной банки и клала в рот.

— Ты видел когда-нибудь дешевую комнату или квартиру? — спросила она.

— Куча людей живет в таких квартирах, значит, в них можно жить.

— А как насчет безработицы? — спросил Доминик.

— Насчет безработицы? — повторил его вопрос Метью. — Люди каждый день находят работу.

— Я прошу только об одном, — сказала Розамонда, — не принимай решения, пока ты в таком возбужденном состоянии.

— Мое возбужденное состояние никуда не денется, — рассердился Метью.

— Я прошу только об одном: подожди хотя бы до завтра.

— Не могу. Я уже принял решение. Вы оба можете ждать до завтра. А я ухожу.

— Ну и иди тогда! — крикнул Доминик.

— Вот еще, — сказал Метью. — Никуда я сегодня не пойду. Уже слишком поздно. Я уйду завтра утром.

— Сколько сейчас времени? — спросил Доминик.

Метью посмотрел на часы: — Четверть одиннадцатого.

— А часы возьмешь с собой?

— Конечно, возьму.

— Кто тебе купил часы? — с торжеством спросил Доминик.

— Ну и пусть он их купил. Часы мне нужны. И еще кое-что мне нужно. Сейчас запишу все, что мне нужно.

Розамонда доела лососину и с пустой консервной банкой в руках сидела и смотрела на старшего сына. Доминик молчал и тоже не спускал глаз с Метью. Потом нагнулся и прочел вслух его список:

— Непромокаемый костюм. Маска, ласты для подводного плавания. Доска для серфинга.

— Я все это зачеркнул.

— После того как я прочел.

— Знаете, сейчас всем нам лучше лечь спать, — сказала Розамонда, вставая со стула.

— Верно, — сказал Метью. — Я только допишу и сейчас же лягу. Я не собираюсь сегодня уходить. Я не сумасшедший. Только не надейтесь, что я останусь. Для этого меня надо связать, а связывать вроде некому.

Розамонда, бережно держа в руках консервную банку, осторожно подошла к Метью и заглянула через плечо в список, который он составлял.

Джек Корнок открыл глаза.

— Отец, — позвал он.

Сидди отлепил сигарету от нижней губы.

— Я здесь, сынок.

— Мне крышка, отец, — отчетливо произнес Джек Корнок.

— Верно, сынок.

Джек Корнок закрыл глаза. Сидди подождал минут пять, потом обогнул кровать, взял со столика зеркало и поднес к губам Джека. Положив зеркало на место, Сидди сказал с нежностью:

— Я позабочусь о тебе, дружище.

В кухню Сидди вошел на цыпочках, Бен попивал вино и читал какую-то научно-фантастическую книжку.

— Где она, Бен?

— Спит.

— Она говорила, что не может.

— Значит, может. Я только что ходил смотрел.

— Его больше нет.

Бен отложил книжку: — Правда, Сид?

— Правда, Бен.

Бен на минуту задумался. — Не вижу смысла ее будить, — сказал он. — Ей очень нужно поспать. — Бен допил стакан и встал. — Значит, предстоит работенка!

— Я поеду домой, — сказал Сидди. — Как раз успею на последний поезд. Если она спросит, скажи, он только открыл глаза и посмотрел на меня, лицо у него было счастливое. Правда, счастливое и спокойное.

— Ладно, Сид, скажу. А уж поверит она мне или нет, не знаю.

5

Кен собрался на работу, но едва выехал из гаража, как увидел Молли: подняв руку, она ковыляла по лужайке ему наперерез, она так волновалась и так торопилась, что Кен остановил машину и приглушил мотор. Молли жестом показала, чтобы он опустил ближайшее к ней стекло, Кен многозначительно посмотрел на часы и выполнил ее просьбу.

Молли всунула голову в машину. Она тяжело дышала.

— Только что позвонил Стюарт.

На лице Кена выражение покорности сменилось маской сочувствия: — Неужели скончался?

Молли разразилась слезами: — Кен, Кен, я теперь вдова.

Мгновение Кен тупо смотрел на Молли, потом спросил: — Кто, кто?

— Вдова, — рыдала Молли.

— Ну, извини, — сказал Кен и решительно поднял стекло.

Телефон зазвонил буквально через минуту после того, как Гарри уехал на работу.

— Ох, — безжизненным голосом произнесла Сильвия, услышав слова Греты. — Когда? — Она не могла сообразить, что бы еще спросить, поэтому бессмысленно повторила: — В одиннадцать. — Но тут же добавила: — Грета, если вам нужен Гарри, я сбегаю вниз и скажу ему, пока он не уехал.

Но Грета сказала, что Гарри не нужен.

— Розамонда сейчас приедет, она сама на этом настояла. Может быть, Гарри заедет после работы и захватит тебя. Или ты предпочитаешь приехать сейчас?

— Не знаю… — пробормотала Сильвия. Она чувствовала себя такой же беспомощной, как в первые дни после приезда. — Если вы… — начала она.

— Что ж, поскольку у тебя нет желания увидеть отца прежде, чем его увезут… — сказала Грета, в сущности сама отвечая на свой вопрос.

— Не знаю… это не то, ради… — Но Сильвия не договорила. «Не то, ради чего я приехала», — хотела она сказать, и не договорила, потому что ее слова могли прозвучать как злая насмешка. Она предпочла спрятаться за вежливой фразой времен своей юности: — Нет, спасибо.