Иван Павлов - И.П.Павлов PRO ET CONTRA

• Название: И.П.Павлов PRO ET CONTRA
• Автор: Иван Павлов
• Жанр: Биографии и Мемуары

Юбилейный том, посвященный 150-летию академика И. П. Павлова, первого отечественного лауреата Нобелевской премии (1904) по физиологии и медицине, содержит целый ряд не издававшихся ранее и малоизвестных работ ученого, воспоминания коллег, учеников и современников о Павлове, выдающегося ученого и организатора науки, написанный составителями, двумя очерками, подготовленными на основе архивных материалов России и США, к которым ранее был закрыт доступ, о гражданской позиции И. П. Павлова после 1917 г. Книга дает представление о личности истинного гражданина России и его творчестве. Может служить учебным пособием для изучения научной биографии, научных открытий и методологических концепций И. П. Павлова для биологов, медиков, философови историков отечественной науки.

---

В процессе подготовки своего ответа Ленин получил от Э. Енч мена, уполномоченного заместителя наркома просвещения М. Н. Покровского, подробную докладную записку об условиях в лаборатории Павлова в Институте экспериментальной медици ны. Создатель своеобразной «новой биологии», якобы объединив шей марксизм и физиологию Павлова, Енчмен провел в павлов ской лаборатории последние дни декабря 1920 г. Он сообщал о «полной гибели огромной инициативы этого единственного в мире ученого, несмотря на, повидимому самое доброе, желание тов. Зиновьева осуществить намерение тов. Ленина». Лаборато рия была «совершенно закрыта и заморожена», ее личный состав сократился с 25 до двух человек, и все (около 100) ценные лабо раторные собаки подохли, отравившись доставленными для их подкормки отбросами от производства искусственного хлеба.

Старый 72летний труженикэнтузиаст Павлов, чтобы про быть в лаборатории с лучиной в руках два часа (вместо прежних пяти — недостаток света и отсутствие людей делают излишним более долгое пребывание в лаборатории), полный изумительной энергии, тратит ежедневно и силы и время (помимо чистки кар тофеля на дому) на путешествие пешком из дома в лабораторию и обратно (трамвайные очереди лишают старика возможности пользоваться трамваем), т.е. проходит расстояние в двадцать верст **.

* В письме от 15 марта 1921 г. Уолтер Кеннон объяснил А. И. Ринге

ру, что друг Павлова, профессор Йоханссон, «тесно связан со швед

ским Красным Крестом и имеет прямые связи с Петроградом». Кен

нон писал, что шведский Красный Крест может служить инстанцией,

через которую деньги, собранные для Павлова на Западе, могут быть

пересланы в Петроград [47]. Я благодарю дра Сола Бенисона (Saul

Benison) за информацию об этом письме и о других относящихся к

этой теме материалах из коллекции Кеннона.

** См. [49, л. 8]. Копию этого письма с пометками Ленина см. в [50].

(Фактически это расстояние составляло не 20 верст, а около

6,5 км. — Сост.) 700 Д. ТОДЕС

Ясно, заключил Енчмен, что государство всеми возможными административными мерами должно организовать помощь Пав лову.

Это согласовывалось с тем, о чем думал Ленин. Он обсудил с Покровским, Семашко и другими оба вопроса — ответ шведско му Красному Кресту и государственное постановление об улуч шении условий жизни и деятельности Павлова. Красному Кресту было сообщено, что Павлову не может быть позволено покинуть страну, так как «Советская Республика вступила в период ин тенсивного хозяйственного строительства, что требует напряже ния всех духовных и творческих сил страны» [51, л. 2].

Кульминацией всех этих обсуждений было издание порази тельного по содержанию постановления Совнаркома, датирован ного 24 января 1921 г. Названное «Об условиях, обеспечивающих научную работу академика И. П. Павлова и его сотрудников», постановление гарантировало Павлову привилегированное мес то в советской науке. В нем говорилось о создании специальной комиссии, включавшей известного писателя Максима Горького и руководящих чинов Петросовета, с целью организации «наи более благоприятных условий» для научной деятельности Пав лова. Ученому даровали право собственности на «роскошное» издание его научных трудов в России и за границей, для его се мьи выделялся специальный продовольственный паек, равный «по калорийности» двум академическим пайкам, квартиру Пав лова и его лаборатории постановлялось обставить «максималь ными удобствами» *.

Через день после издания постановления Наркомат просвеще ния послал ученому письмо, представляя ему некоего «тов. Алей никова» в качестве «ученого консультанта». Алейников был уполномочен принять «целый ряд мер» для облегчения работы Павлова. В письме далее говорилось: «Мы чрезвычайно были бы заинтересованы в том, чтобы Вы остались в пределах РСФСР, производили бы здесь Ваши работы без ущерба и для Вас лично, и для Ваших занятий. Если же, несмотря на такие наши мероп риятия, Вы настаивали бы на переезде Вашем за границу, то желательно было бы и по этому поводу уговориться относитель но целого ряда обстоятельств… Надеюсь, что, каковы бы ни были результаты разговоров, Вы, во всяком случае, не будете иметь оснований к каким-либо претензиям против Советской власти, от души желающей устроить Вашу жизнь настолько комфорта

* Это постановление было широко опубликовано. См., например, [52,

с.165]. Павлов и большевики 701 бельно, насколько это мыслимо в нашей обнищавшей в великих испытаниях стране, и во всю ширь использовать Ваши исклю чительные дарования» [53, л. 24].

Жена Павлова, Серафима Васильевна, резюмировала их по нимание политики большевиков следующим образом: «Дать Ивану Петровичу картбланш на все, что он пожелает, но за гра ницу не пускать ни в коем случае» *.

Предоставленный Лениным «павловский паек» был особой советской привилегией. Введенные в обиход в связи с нехваткой продовольствия в русских городах, эти пайки, получаемые в специальных магазинах в обмен на напечатанные государством купоны, играли необычайно важную роль: они поддерживали жизненный уровень людей и позволяли учреждениям привле кать и удерживать кадры. Содержание продовольственных пай ков различалось в зависимости от статуса получателя. Порожден ные «блатом», они были одним из ранних проявлений политики привилегий, которая отделила некоторые лица и целые группы людей от остального населения Советской России. «Специальный улучшенный паек» Павлова действительно был роскошным по тем временам. Его месячное содержание включало 70 фунтов пшеничной муки, 25 фунтов мяса, 12 фунтов свежей рыбы, 3 фунта черной икры, 10 фунтов бобов, гороха, чечевицы и фа соли, 4 фунта сыра, 5 фунтов сухофруктов, 750 штук папирос и пр. [55, л. 25]. Ответная реакция Павлова продемонстрирова ла ту позицию, которую он занял в своих взаимоотношениях с советским государством. Первоначально ученый отказался при нять этот паек, поскольку он и его жена находят «для себя не приемлемым быть в привилегированном положении сравнитель но с нашими ближайшими товарищами» **. Государство верно

* См. [54, л. 123]. Здесь, как очевидно, сущность дела заключалась в

необходимости «достичь соглашения по поводу целого ряда обстоя

тельств». Исходя из своего опыта, основываясь на устных сведени

ях, Павлов и его жена подразумевали в этой фразе возможность не

приятных последствий для членов семьи, семейной собственности и

обещание хранить молчание за границей. В своих воспоминаниях

Серафима Васильевна добавила, что Павлова в то время настойчиво

обхаживали ученые ряда стран, в том числе и из США. То же самое

так часто повторялось в мемуарной литературе, что, возможно, ис

точником для всех подобных сообщений был сам Павлов. Как мы

увидим ниже, архивные документы показывают, что подобное утвер

ждение не имело под собой оснований.

** См. [56, л. 420]. Луначарский вспоминал, что Павлов дважды отка

зывался от специального продовольственного пайка, пока им не были

обеспечены «все ученые» [57, л. 51]. 702 Д. ТОДЕС расценило ответ Павлова — не как отказ от личных привилегий, а как просьбу о расширении помощи ученым. В январе 1921 г. Митрофанов ответил на постоянные запросы Кремля о мерах, принятых в отношении Павлова, следующее: «В отношении лич ной жизни проф. Павлова не удается сделать ничего, т. к. он упорно отказывается от помощи. Он говорит, что не может пользоваться теми привилегиями, которыми не пользуются его коллеги… Положение проф. Павлова можно улучшить предос тавлением для наиболее крупных ученых Питера семейных пай ков; в таком виде, вероятно, он будет удовлетворен» [58, л. 26].

Вскоре ученые Петрограда были обеспечены пайками (хотя и не столь обильными, как павловский) — Павлов добился своего. Это не только облегчило его совесть, но укрепило его контроль над лабораториями и стало дополнительным стимулом для ра боты сотрудников.

В то же самое время Павлов начал наводить справки о своих возможностях в случае выезда на Запад. Результаты были неуте шительными. Его иностранные коллеги, включая Роберта Тигер штедта в Хельсинки, Эрнеста Старлинга и Уильяма Бэйлиса в Лондоне, Уолтера Кеннона, Саймона Флекснера и Френсиса Бе недикта в США, могли справляться о его положении через различные каналы Красного Креста, собирать деньги, чтобы облегчить ему жизнь в России, посылать из Хельсинки мясо для его собак и даже, повидимому, могли оказать ему скромную материальную поддержку в таких относительно недорогих для жизни местах, как Копенгаген, Стокгольм и Хельсинки *. Но они не могли предложить ему академической должности, с обшир ными средствами и персоналом, необходимыми для ведения исследований на уровне, достойном Павлова. Английский исто рик Тилли Тенси выяснила, что в феврале 1921 г. Эрнест Стар линг, профессор физиологии университетского колледжа в Лон доне, направил в Совет по медицинским исследованиям запрос о деньгах для поддержки Павлова. Совет отказал, сомневаясь в том, что 72летний Павлов способен руководить новыми иссле дованиями **.