Иван Павлов - И.П.Павлов PRO ET CONTRA

• Название: И.П.Павлов PRO ET CONTRA
• Автор: Иван Павлов
• Жанр: Биографии и Мемуары

Юбилейный том, посвященный 150-летию академика И. П. Павлова, первого отечественного лауреата Нобелевской премии (1904) по физиологии и медицине, содержит целый ряд не издававшихся ранее и малоизвестных работ ученого, воспоминания коллег, учеников и современников о Павлове, выдающегося ученого и организатора науки, написанный составителями, двумя очерками, подготовленными на основе архивных материалов России и США, к которым ранее был закрыт доступ, о гражданской позиции И. П. Павлова после 1917 г. Книга дает представление о личности истинного гражданина России и его творчестве. Может служить учебным пособием для изучения научной биографии, научных открытий и методологических концепций И. П. Павлова для биологов, медиков, философови историков отечественной науки.

---

Значительное общественное звучание имели публичные лек ции Павлова «Об уме», прочитанные им 15 (28) апреля, 7 (20) и 14 (27) мая 1918 г. в Петроградском женском медицинском ин ституте. Тексты двух лекций были опубликованы в 1975 г., текст третьей впервые публикуется в настоящем издании. Здесь пуб ликуются выверенные тексты указанных лекций, подготовлен ные к печати В. О. Самойловым и Ю. А. Виноградовым.

Третья лекция была посвящена анализу «русского ума»; за ключая ее, Павлов сказал: «Нарисованная мною характеристи ка русского ума мрачна, и я сознаю это, горько сознаю. Вы ска жете, что я сгустил краски, что я пессимистически настроен. Я не буду этого оспаривать. Картина мрачна, но и то, что пережи вает Россия, тоже крайне мрачно… Вы спросите, для чего я чи тал эту лекцию, какой в ней толк. Что я наслаждаюсь несчастием русского народа? Нет, здесь есть жизненный расчет. Вопервых, это есть долг нашего достоинства сознать то, что есть. А другое, вот что… для будущего нам полезно иметь о себе представление. Нам важно отчетливо представлять, что мы такое… невзирая на то, что произошло, все-таки надежды терять мы не должны» [см. наст. изд., с. 146].

Спустя несколько лет Павлов попытался применить теорию условных рефлексов для объяснения событий общественной жизни. В 1924 г. он выступил с публичной лекцией «Несколько применений новой физиологии мозга к жизни». Ссылаясь на Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 627 наблюдения за собакой, у которой лишь продолжительный го лод подавил так называемый рефлекс свободы, Павлов заявил, что диктатура пролетариата сопровождается террором и это мо жет привести к трагическим последствиям: «Террор, да еще в сопровождении голода, совершенно подавляет рефлекс свободы, нация будет забита, рабски принижена» [53]. В некоторых си туациях по сравнению с Павловым крупнейшие деятели куль туры начала 20х гг. высказывались в защиту гонимых издате лей более последовательно и бескомпромиссно. Так, в одной из последних, предсмертных статей А. А. Блока, посвященной из дательству «Алконост» (1921), звучат пророческие слова, как бы предвосхищающие грядущие последствия: «Закрытие всех част ных издательств и объединение издательского дела в государ ственном было бы новым шагом к опровинциаливанию жизни, к уничтожению остатков культуры… Новый опыт с издательст вами долженствует, очевидно, сделать мысли и мечты нищими, подстриженными, чтобы вслед за тем объединить их в одной газетной передовице, превратить лебедей в единую курицу…» Павлов, который даже в 30е гг. — годы Большого Террора — проявлял поразительную независимость, отвечая на анкету П. Витязева *, разосланную в 1921 г. выдающимся деятелям

* П. Витязев (Ферапонт Иванович Седенко; 1886—1938), один из круп

нейших книговедов, библиографов и книгоиздателей. Совершил в

1921 г. почти самоубийственную акцию, выпустив в Петрограде, ми

нуя цензурные инстанции (на ней даже нет обязательного грифа

«Р. В. Ц.»), брошюру «Частные издательства в Советской России». Он

прямо и открыто заявляет в предисловии: «Борьба ведется слишком

неравная. У наших противников вся полнота власти, в их руках вся

повременная и периодическая печать. Все попытки автора выступить

легально в “дискуссионном порядке” не дали никаких положитель

ных результатов. И для него остался только один старый и уже не раз

испытанный путь—прибегнуть к помощи “вольного печатного стан

ка” и выпустить свою брошюру явочным порядком». Удивительно, но

такой поступок издателя обошелся тогда, видимо, безо всяких послед

ствий для него, но в той неразберихе, которая царила в «доглавлитов

ский» период нашей печати, он мог пройти еще незамеченным; о нем,

возможно, вспомнили спустя 17 лет, когда Витязев сидел под след

ствием на Лубянке. Брошюра Витязева — поразительный памятник

эпохи, ценнейший источник по истории советской цензуры того вре

мени. Он был активным участником издательства «Начатки знаний»,

владельцем интереснейшего издательства «Колос», и великолепно

разбирался, зная дело изнутри, в самой цензурной кухне. Он дает

полные характеристики всем крупным издательствам 1918—1921 гг.,

приводит массу сведений о цензурных притеснениях со стороны Го

сиздата и других инстанций, цитируя подлинные документы культуры и науки, писал: «Свободное по существу, щепетиль ное, животрепещущее дело облекания знаний, мыслей и чувство ваний человека… сосредоточить в сухо официальных, все шаб лонирующих руках государственного чиновничества — это плохо думать о высшей стороне человеческой натуры и желать подавить и задавить ее» [54].

Свою убежденность в «безудержном своеволии власти» Павлов высказал на торжественном заседании, посвященном 100летию со дня рождения И. М. Сеченова (26.12.1929 г.): «Мы живем под господством жестокого принципа: государство, власть — все. Личность обывателя — ничто. Жизнь, свобода, достоинство, убеждения, верования, привычки, возможность учиться, сред ства к жизни, пища, жилище, одежда — все это в руках государ ства. А у обывателя только беспрекословное повиновение… На таком фундаменте, господа, — заявил далее Павлов, — не толь ко нельзя построить культурное государство, но на нем не могло бы держаться долго какоето ни было государство. Без Иванов Михайловичей, с их чувством собственного достоинства и дол га, всякое государство обречено на гибель изнутри, несмотря ни на какие Днепрострои и Волховстрои. Потому что государство должно состоять не из машин, не из пчел и муравьев, а из пред ставителей высшего вида животного царства…» [53, с. 61].

2.10.1934 г., отвечая на приветствие АН СССР по случаю его 85летия, Павлов писал: «Что ни делаю, постоянно думаю, что служу этим, сколько позволяют мне мои силы, прежде всего моему отечеству, нашей российской науке. И это есть и сильней шее побуждение, и глубокое удовлетворение». Сегодня, спустя шестьдесят пять лет, эти строчки воспринимаются как автор ский эпиграф к описанию жизни и деятельности выдающегося ученого и патриота, все помыслы которого были нераздельно связаны с судьбой родной страны.

Однако вершиной гражданского мужества Павлова стало его письмо в СНК СССР, написанное спустя три недели после убий ства С. М. Кирова, 21.12.1934 г. Разъясняя в нем причины, по будившие его остаться в России, и свое отношение к «мировой революции», Павлов писал: «Мы жили и живем под неослабева ющим режимом террора и насилия. Если бы нашу обыватель скую действительность воспроизвести целиком без пропусков, со всеми ежедневными подробностями, — это была бы ужасающая картина, потрясающее впечатление от которой на настоящих людей едва ли бы значительно смягчилось, если рядом с ней поставить и другую нашу картину с чудесно как бы вновь выра стающими городами, Днепростроями, гигантами заводами и Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 629 бесчисленными учеными и учебными заведениями. Когда пер вая картина заполняет мое внимание, я всего более вижу сход ства нашей жизни с жизнью древних азиатских деспотий. А у нас это называется республиками. Как это понимать? Пусть, может быть, это временно. Но надо помнить, что человеку, про исшедшему из зверя, легко падать, но трудно подниматься. Тем, которые злобно приговаривают к смерти массы себе подобных и с удовлетворением приводят это в исполнение, как и тем, насиль ственно приучаемым участвовать в этом, едва ли возможно ос таться существами, чувствующими и думающими человечно. И с другой стороны. Тем, которые превращены в забитых живот ных, едва ли возможно сделаться существами с чувством соб ственного человеческого достоинства. Когда я встречаюсь с но выми случаями из отрицательной полосы нашей жизни (а их легион), я терзаюсь ядовитым укором, что оставался и остаюсь среди нее. Не один же я так думаю и чувствую? Пощадите же родину и нас» [53, с. 60].

К своим сотрудникам и ученикам Павлов относился необычай но чутко, внимательно и добросердечно, проявляя интерес к их работе и успехам. Работавшие с ним знали, что от него можно в затруднительных ситуациях получить реальную помощь, в том числе и финансовую. Лучшей характеристикой этого является стремление людей работать у Павлова; желающие приезжали к нему со всех концов страны. Ученики чувствовали себя крепко и органически связанными со своим учителем. Много труда и усилий было затрачено Павловым для того, чтобы создать своим ученикам наилучшие условия для работы. Свидетельством забо ты о сотрудниках было строительство в Колтушах не только зда ний научного и хозяйственного назначения, но коттеджей для проживания научных сотрудников, чтобы были благоустроенны ми их жизнь и быт.

Иван Петрович Павлов скончался 27.02.1936 г. В последний раз он был в отделе физиологии ИЭМа 18 февраля, о чем свиде тельствует листок перекидного календаря на его письменном столе в кабинете, ставшем мемориальным. Имя И. П. Павлова было присвоено возглавлявшемуся им отделу ИЭМа, 1му Ленин градскому медицинскому институту (ныне СанктПетербургский медицинский университет), Физиологическому институту АН СССР (ныне Институт физиологии РАН), а также многим дру гим исследовательским и учебным медицинским учреждениям.