Георгий Ермолов - Путин, Россия и Запад: О чем молчит Би-Би-Си?

• Название: Путин, Россия и Запад: О чем молчит Би-Би-Си?
• Автор: Георгий Ермолов
• Жанр: Политика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4438-0300-5

Накануне президентских выборов 2012 года в России был показан фильм "Путин. Россия и Запад", созданный английской компанией Би-Би-Си. Общее впечатление: Путин все спасает, американцев "строит", и все враги его боятся. Как пишет Георгий Ермолов, автор книги, представленной вашему вниманию, "учитывая идеологические предпочтения Би-Би-Си, а также то, что руководство компании утверждает лично королева Великобритании, невольно приходишь к мысли: "Все, что видите, что слышите — не то, чем кажется".

 Георгий Ермолов - один из ведущих аналитиков Службы внешней разведки РФ. В своем исследовании он отвечает на актуальные вопросы, касающиеся правления В.В. Путина — в частности, почему Запад, несмотря на словесные перепалки с Путиным, неизменно поддерживает его? Факты, приводимые Георгием Ермоловым, касаются как первых лет пребывания Путина у власти, так и последнего времени. В том числе, автор пишет о неофициальных контактах Путина и членов российского правительства с очень влиятельными людьми на Западе, основываясь на информации, недоступной отечественному читателю.

---

В октябре 1996 г. А. Лебедь прибыл в Нью-Йорк по приглашению СМО. Совещанию предшествовала дружеская встреча с руководителями Совета — Д. Бушем, Д. Бейкером, генералом Д. Скоукрофтом. 18 ноября Лебедь был принят в Совете. Совещание продолжалось около 5 часов. Представлял генерала Г. Киссинджер, активное участие в обсуждении принимали Д. Рокфеллер, 3. Бжезинский, Д. Мэтлок, Д. Сайме. В своем выступлении на Совете Лебедь заверил «мировое правительство», что считает необходимым продолжение реформ, начатых Ельциным, одобряет западно-центристскую внешнюю политику нынешнего правительства и «сотрудничество с НАТО без истерик», выступает за окончательное разрушение «имперских и антисемитских традиций» в России. Отвечая на вопросы о кавказской территории России, генерал заявил, что готов согласиться на ее уход с Северного Кавказа и переход всего региона под контроль Запада, а также согласился с возможностью контроля НАТО над ядерными объектами России.

Генерал Лебедь — далеко не единственная фигура, используемая «мировым правительством» для достижения своих целей, а лишь типичный пример усилий Запада.

В свете вышеизложенного становится понятным непредсказуемый шаг Лебедя накануне второго тура президентских выборов 1996 г. Не обеспечив себе необходимого количества голосов в первом туре, необходимо было все же обеспечить преемственность, несмотря на то, что Ельцин уже тогда был далеко не в лучшей физической и интеллектуальной форме. Тогда, в 1996-м, все мы были свидетелями фантастического по темпам и масштабам роста рейтинга действующего президента, несмотря на то, что электорат клял и материл его на каждом углу. Это уже много позже все мы узнали, что, оказывается, уже в первом туре, хотя и с минимальным перевесом, победил все-таки Зюганов, да и сам Зюганов прекрасно это знал, однако из стана коммунистов не раздалось ни одного протестующего возгласа (почему это произошло — тема отдельного разговора), а в 2003 г. и весь мир из американского фильма «Проект «Ельцин» узнал всю степень цинизма глобального управляющего класса в достижении поставленных целей. Но тогда, в 1996-м, власти все же удалось создать видимость альтернативности выборов, даже более того: как это ни парадоксально, сам факт применения совершенных политтехнологий, использованных американскими спецами, в большой степени способствовал усилению этой альтернативности, иначе ситуация могла проиграться с точностью до наоборот.

Таким образом, прилагая титанические усилия, не считаясь с финансовыми затратами и не особенно заботясь о соблюдении даже минимальных приличий, «мировое правительство» обеспечило очередные четыре года, отведенные под завершающий этап подготовки перехода России под управление глобалистов. Приближался новый век, а с ним и очередные задачи, в которых удивительным образом смыкались интересы как «мирового правительства», так и новой российской псевдоэлиты, для которой обеспечение преемственности власти становилось не только (и не столько) гарантией сохранения вновь обретенного статуса, но и единственной возможностью избежать в лучшем случае — утраты свободы, а в худшем — качания на фонарях.

Операция «Преемник»

 Ситуация 2000 г. при всей своей парадоксальности имела один очень показательный аспект: мы убедились, что и наши твердолобые политики способны извлекать уроки из своих прошлых ошибок, и не просто извлекать, а даже превосходить самих себя. Это говорит еще и о том, что во власть влилась принципиально новая, гораздо более опасная для страны формация молодых специалистов, для которых уже не осталось запретных методов и приемов. Создание в стране условий для свободных, но, тем не менее, безальтернативных выборов — это поистине высший пилотаж политиканства! В декабре 1999 г., а затем и в марте 2000 г. нам еще раз показали, кто в нашем доме хозяин и чего мы все стоим.

Механизм принятия решений в последний ельцинский период очень хорошо иллюстрирован рассказом Е. Примакова о периоде своего премьерства. Становится понятен весь — на первый взгляд алогичный — процесс кадровой чехарды и неразберихи, царивший в верхах в период после дефолта. Редкие проблески сознания и здравого смысла президента моментально блокировались и подвергались тщательной корректировке. В этом случае совершенно ясно, что президент, хотя изредка и приходящий в сознание, очень сильно мешал и вносил неразбериху в планы не только игроков, но и «семьи», тесно с игроками повязанной. Многочисленные рокировки на шахматной доске Кремля показывают всю тщательность поиска подходящей на роль «ферзя» кандидатуры. Скупая слеза в прощальной речи красноречиво характеризует слабого больного старика, вынужденного подчиниться кукловодам, возможно, вопреки собственной воле.

Судя по многочисленным косвенным признакам, реализация операции «Преемник» в значительной степени легла на плечи «семьи». Здесь, как и в 1996 г., тесно сомкнулись векторы целей как глобальных игроков, так и «семьи», которая к тому моменту успела заработать для себя такую репутацию, что в случае либо просчета, либо случайности рисковала в полном составе на долгие годы переселиться в края с суровым климатом.

Они долго и кропотливо искали преемника, перебирая и пробуя различных и совершенно несуразных на первый взгляд персонажей. Усилия аналитиков были тщетны, и в конце концов все утвердились во мнении, что у старика окончательно «съехала крыша» от водки и маразма, тогда как ни сам старик, ни его крыша были здесь ни при чем. Вернее, не совсем при чем. Хунта, в обиходе называемая «семьей», выбирала идеальную кандидатуру на роль долговременного нукера, и права на ошибку у нее не было. Вне всякого сомнения, все кандидаты проходили определенное тестирование в процессе конкретной управленческой деятельности, что и объясняет несуразную на первый взгляд кадровую чехарду, после чего избранный в лучших традициях мафии был повязан (или посвящен — кому как больше по вкусу) кровью в дагестанской кампании 1999 г. и московских терактах.

Допустить «оперативную невинность» директора ФСБ в кампании 1999 г. можно лишь в том случае, если он или полный идиот, или пешка. В любом другом случае он попросту враг…

Не впадая в паранойю конспирологии, можно осмелиться утверждать, что главной, если не единственной, целью «семьи» было обеспечить железную, непробиваемую преемственность. Броню. Все остальные «мелочи» отходили на второй план, если вообще хоть как-то рассматривались. Мощнейшая аналитическая машина, подобно суперкомпьютеру, начала перебирать всех возможных и невозможных претендентов на должность долговременного бодигарда для «семьи». Отобранные фигуры подвергались жесткому тестированию, будучи пропущенными через аппарат кабинета министров. У всех еще свежи воспоминания о той чехарде, которая предшествовала выборам.

Кроме того, громадный ресурс был затрачен на нейтрализацию группировки Примакова, представлявшей одну из главных угроз для постъельцинского благоденствия «семьи».

В данном случае интересы «семьи» как никогда тесно сомкнулись с интересами левых либералов от экономики. Как неосторожные высказывания самого Примакова, так и излишне категоричные императивы Вольского в период предвыборной гонки не оставляли сомнений в грядущей печальной участи не только действующей системы, но и многих персоналий, причастных к экономическим, социальным и политическим бесчинствам последних лет.

 * * *

И все же в пользу кого мы сделали свой выбор в марте 2000 г.?

Ответом может послужить коротенькое интервью Березовского после очередного Давосского форума. Не отвечая за точность цитаты, приведем лишь ее смысл: в стране будет тот президент, которого захотим МЫ. Многозначительное «мы» при внимательном рассмотрении становится прозрачным намеком. Разумеется, у большинства данное местоимение ассоциировалось прежде всего с пресловутой «семьей» — самым модным в те годы политологическим изыском. Кого же принято было причислять к ближнему кругу этой «семьи»? Это Т. Дьяченко, А. Волошин, Р. Абрамович, В. Юмашев, А. Мамут, М. Касьянов, А. Чубайс.

Обычно поименованием этой группы и ограничиваются, но можно ли с полной уверенностью добавить сюда и еще одного персонажа, а именно — В. Путина? Как ни странно, но даже самый тщательный анализ не выявляет никаких, хотя бы косвенных, взаимосвязей Путина с вышепоименованной группой. По-прежнему остается загадкой тот головокружительный карьерный рост, который сопутствовал ему в Москве. За какие-то три года он прошел путь от заместителя управделами президента до секретаря Совбеза и к моменту своего назначения считался одной из самых влиятельных фигур в Кремле. Как мы видим, в списке не фигурирует фамилия Березовского, однако, проследив, даже поверхностно, жизненные пути и связи каждого, увидим, что тень Бориса Абрамовича витает над каждым, словно тень отца Гамлета над членами королевской семьи. И опять — над каждым, кроме Путина. Даже при самом тщательном изучении пока не удалось обнаружить в прошлом их точек соприкосновения, более того, изредка демонстрировалась некоторая взаимоотстраненность, словно эти два политика живут в разных пространственных измерениях.