Александр Дюма - Графиня де Сен-Жеран

• Название: Графиня де Сен-Жеран
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: ФРЭД
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1994
• ISBN: 5-7395-0004-4

«Знаменитые преступления» написаны великим романистом в начале 40-х годов XIX века. Они посвящены реальным событиям, имевшим значение не только для их непосредственных участников, но и для истории. Перенося нас в далекое прошлое, они и сегодня потрясают воображение. «Графиня де Сен-Жеран» — история семьи, едва не ставшей жертвой отъявленного преступника, связано с необычайно сложной и запутанной судьбой ребенка, украденного и воспитанного втайне от родителей.

---

Едва лишь чета Сен-Жеранов ознакомилась с доказательствами, одно за другим появлявшимися по ходу процесса, они более не сомневались: паж — это их родное дитя. Тотчас же с нею сняли ливрею пажа, возвратили титул и все права. Он получил имя графа де ла Палис.

Между тем человек по имени Секвиль рассказал графине, что он открыл нечто для нее весьма важное: ребенок был крещен в 1642 году в Сен-Жан-ан-Грев и некая Мари Пигоро принимала в этом деятельное участие.

Был произведен розыск, и обнаружилось, что ребенок воспитывался в селении Торси. Граф добился постановления суда, разрешающего ему уведомить обо всем судью в Торси. Он не забыл ничего, что могло бы помочь восстановить истину — он даже добился разрешения еще раз произвести следствие и напечатать увещевательное послание. Тогда старшая из сестер Кине сказала маркизу де Канийаку, что граф слишком далеко ушел в своих поисках, а надо бы искать поближе. После этих новых подтверждений истина вырисовалась со всей четкостью.

Ребенок, предъявленный комиссаром суда кормилицам и очевидцам из Торси, был ими опознан как по следам пальцев повитухи на голове, так и по цвету белокурых волос и голубых глаз. Главным доказательством явился неизгладимый след пальцев повитухи. Свидетели показали, что Пигоро, навещая ребенка вместе с каким-то знатным господином, всегда говорила, что некий вельможа доверил ей воспитание своего сына и что он облагодетельствует и ее и тех, кому еще предстоит его воспитывать.

Крестный отец ребенка, Поль Мармион, поденщик, лавочник Рагне, представивший две тысячи ливров, служанка Пигоро, слышавшая от своей хозяйки слова, что граф обязан принять этого ребенка; свидетели, показавшие в ходе судебного следствия, что Пигоро говорила им, будто этот ребенок весьма знатного происхождения и не пристало ему носить ливрею пажа, — все эти свидетели представили неотразимые для разумного человека доказательства. Нашлись и другие.

Живя в замке Сен-Жеран, ребенок иногда навещал вдову Пигоро, которую считал своей матерью. В то же время с ним у вдовы Пигоро встречался и маркиз де Сен-Мексан. Прюдан Берже, паж маркиза, сразу же узнал и Пигоро и ребенка, которого видел у Пигоро и о происхождении которого ему рассказал маркиз. Наконец, многие другие свидетели, заслушанные как в провинциальном парламенте, так и судьями в Торси, Кюссе и прочих местах, давали сведения столь точные и очевидные в пользу истинного происхождения молодого графа, что дольше тянуть с обвинительным заключением не было смысла.

Суд постановил принять решение об обязательной явке на суд вдовы Пигоро, что не было сделано в ходе первого следствия.

Эта решительная мера поразила интриганку, но она попыталась выпутаться.

Вдова герцога Вантадурского, дочь маршальши де Сен-Жеран от второго брака, единокровная сестра графа Сен-Жерана, и графиня де Люд, дочь маркизы де Буйе, то есть те, у кого молодой граф отнимал богатое наследство маршала де Сен-Жерана, пришли в большое волнение и тоже решили вмешаться в дело. Вдова Пигоро разыскала их, и, естественно, сговор состоялся.

Таким образом, возник новый знаменитый судебный процесс, который надолго завладел вниманием всей Франции и очень напоминал известную поставленную перед Соломоном задачу о двух матерях, предъявляющих права на ребенка.

Маркиз де Сен-Мексан и г-жа де Буйе остались непричастны к делу. Все действие развернулось вокруг вдовы Пигоро и дам де Люд и де Вантадур. Дамы, вероятно, были вполне чистосердечны, отказываясь верить в преступление, будь им известна истина, они вряд ли были бы способны сопротивляться так долго и так настойчиво.

Они успокоили Луизу Гуайар, которая в тюрьме заболела, и, посоветовавшись с нею, решили:

что обвиняемые подадут апелляцию; что вдова Пигоро подаст просьбу о пересмотре решенного гражданского дела и опротестует вынесенный приговор и результаты очных ставок со свидетелями;

что они подадут апелляцию против злоупотреблений при получении и публикации увещевательных посланий;

что они подадут апелляцию на решение первого судьи, который приговорил повитуху к смертной казни;

и наконец, чтобы дать делу другой оборот, Пигоро решительно оспорит факт материнства графини, предъявляя на ребенка свои материнские права, и что дамы будут поддерживать ее в том, что роды графини были обманом, к которому она прибегла, чтобы убедить всех, что у нее есть ребенок.

В это время в тюрьме умерла повитуха Луиза Гуайар, которую свели в могилу угрызения совести и отчаяние. После ее смерти сын Гиймен признался, что она часто говорила ему, что графиня родила сына, которого Болье украл, и что ребенок, которого привели к Болье в замок Сен-Жеран, был тем самым украденным ребенком. Молодой человек признался также, что он скрывал истину, поскольку она могла повредить его матери, и что дамы де Люд и де Вантадур помогали ей в тюрьме и деньгами и советами.

Допрос обвиняемых и показания дам де Люд и де Вантадур были рассмотрены на семи совместных заседаниях трех палат суда. Процесс шел со всей медлительностью и путаницей того времени.

После речей защитника, долгих и специальных, товарищ прокурора палаты и кассационного суда Биньон принял сторону г-на графа и г-жи графини де Сен-Жеран. В заключение он предложил:

«Вдове Пигоро в гражданском иске в форме письменной просьбы, предъявленной суду, отказать; всем апеллянтам и обвиняемым во всех их просьбах и протестах против приведения решений в исполнение отказать; приготовить их к штрафу и возмещению судебных издержек. По причине наличия достаточных доказательств виновности вдовы Пигоро и того, что она не выполнила требования об обязательной личной явке, он настаивает, чтобы она теперь же была помещена на скамью подсудимых, полагаясь, однако, в этом вопросе на благоусмотрение суда».

Решением, вынесенным судьей де Мемом из уголовной палаты 18 августа 1657 года, постановлялось:

дамам, подававшим протесты, и обвиняемым в исках отказать, взыскать с них штраф и судебные издержки; запретить Пигоро выезд из Парижа и его предместий; постановление приобщить к делу.

Такой оборот дела нанес удар по позициям дам де Люд и де Вантадур, но они очень скоро нашли в себе силы вновь и с еще большей решимостью вступить в борьбу. Дамы эти, всякий раз возившие Пигоро на очные ставки в своей карете, научили ее, чтобы отсрочить окончательный приговор, подать новое прошение, где она добивалась бы, чтобы ей была дана очная ставка со свидетелями, говорившими о беременности и родах графини.

Судебное заседание по этому иску состоялось 28 августа 1658 года, и было вынесено решение об очной ставке, но при одном условии: чтобы участвовать в очной ставке, Пигоро должна была сесть под арест на три дня в тюрьму Консьержери.

Это решение, последствий которого Пигоро весьма опасалась, так ее поразило, что, взвесив все за и против, ту выгоду от процесса, которую она потеряет при бегстве из города, и ту опасность, что будет угрожать ее жизни, едва лишь она окажется в руках правосудия, она решилась оставить свои претензии на лжематеринство и тайком уехала в чужие края. Это последнее обстоятельство вполне могло бы обескуражить г-жу де Люд и г-жу де Вантадур. Но у тех было достаточно сил и упорства.

Против Пигоро было возбуждено дело о неявке в суд, против других обвиняемых дело шло полным ходом. Граф де Сен-Жеран выехал в Бурбоннэ для исполнения решения суда об очной ставке свидетелей. Едва появившись в своей провинции, он вынужден был прервать хлопоты: нужно было принимать короля и королеву-мать, возвращавшихся из Лиона через Мулен.

Он представил их величествам графа де ла Палис как родного сына. Сообразно этому они его и приняли.

Во время пребывания короля и королевы в замке Сен-Жеран граф заболел, изнуренный теми стараниями и усердием, которые он проявил, чтобы достойно принять высоких гостей. Во время болезни граф внес изменения в свое завещание: он признал сына, назначил душеприказчиками г-на де ла Баррьера, интенданта провинции, и г-на Виале, казначея Франции, и поручил им завершить судебный процесс. Его последние слова были обращены к жене и сыну. Единственное, что его огорчало, — невозможность самому довести дело до конца. Он скончался 31 января 1659 года.

Графиня де Сен-Жеран посвятила процессу все свои силы. Дамы де Вантадур и де Люд добились получения завещательных писем в пользу истца, которые им удалось утвердить в суде Шатле заочно. Одновременно они подали апелляцию на приговор судьи, который отдал опеку над юным графом его матери-графине, а попечительство — г-ну де Бомпре. Графиня, со своей стороны, подала апелляцию на постановление об утверждении завещательных писем и сделала все возможное, чтобы довести тяжбу до суда парламента. Дамы отправили свою апелляцию в Большую палату, рассчитывая, что им не придется принимать участие в заседании парламента.