Питер Таскер - Молчаливый гром

• Название: Молчаливый гром
• Автор: Питер Таскер
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1995
• ISBN: 5-7001-0224-2

Из окна фешенебельного токийского отеля выбрасывается ведущий экономист министерства финансов. Самоубийство ли это? Кто стоит за сокрушительными скачками курса иены к доллару на валютных биржах всего мира? Что скрывается за растущими антияпонскими настроениями в США? Что связывает самую могущественную финансовую группу Японии, наиболее агрессивную национальную информационную сеть и «новую волну» японской мафии якудза?

Это следы тайной реваншистской организации «Молчаливый гром», стремящейся разрушить мировую финансовую систему, созданную «гнилым Западом». Цель фанатиков в том, чтобы вернуть Японию к ее «особой национальной судьбе». Противостоять им пытается пестрая команда — частный детектив из бывших «левых», финансовый аналитик, внезапно переброшенный из Лондона на Хоккайдо, и замотанный жизнью биржевой маклер.

Уникальность книги «Молчаливый гром» Питера Таскера, выпускника Оксфорда и одного из ведущих финансовых стратегов мира, в том, что это одновременно блестящий триллер и глубокий анализ реальных сил, правящих Японией. Читатель попадает не только в офисы, сверхмодные рестораны и закрытые клубы, где делается японская национальная политика, но и в переполненные поезда, уличные забегаловки и массажные салоны, где за фасадом мировой супердержавы сочится реальность другой Японии с кровью и потом пополам.

---

— Пойдем как-нибудь сходим в бар, — говорила она при встречах.

— Непременно как-нибудь, — отвечал Кэндзи, имея в виду — никогда.

Теперь пришло время проявить к ней какой-то интерес. Он позвонил и пригласил ее на обед. Она тотчас же согласилась.

По выбору Кэндзи они отправились в дешевый ресторанчик, где еду в течение дня провозил перед носом клиентов конвейер. Цены всех блюд были одинаковы, да и вкус, практически, был один и тот же. Поначалу Норико слегка стеснялась. На зубах ее были остатки губной помады и от нее разило духами. А после нескольких кружек пива они уже сплетничали как старые друзья. Говорили о заносчивых боссах, о перспективах на премию, у кого подозревают беременность, кто был более ревнив и какие скандалы произошли в последнее время. Груда тарелок у их локтей все росла.

Обещания увидеться в выходные дни оказалось достаточно. Кэндзи получил то, что ему было нужно. В середине дня Норико с помощью личного пароля начальника отдела получила доступ к системе «Глоубвотч». Это и было то секретное оружие, которое искал Кэндзи. Он знал, что начальник курировал счета нескольких самых важных клиентов. Если бы удалось установить, что именно они закупали впрок, он использовал бы эту информацию на благо своих клиентов.

Кэндзи не стал терять времени, а сразу проник к файлам начальника отдела. Вначале он пробежал по данным брокерского учета главных клиентов, затем поискал данные о самых крупных единичных сделках. Глава отдела приобретал те же акции, что и младшие сотрудники, просто за три-четыре дня до того, как маклеры «Маруити» начинали взвинчивать цены.

Он уже собирался выйти из программы, когда его внимание привлекла небольшая деталь. Хотя начальник работал с двадцатью пятью счетами, налицо были двадцать четыре. Он снова проверил. Да, должно быть двадцать пять.

Каждому счету был присвоен отдельный код: шестизначное число, за ним — первые две буквы фамилии клиента. В последовательности знаков недоставало одной цифры. В чем дело? Предстояло перебрать шестьдесят вариантов решения, но Кэндзи взглянул на экран и обнаружил уплывающий фондовый индекс «Никкэй». Больше его уже ничего не интересовало. Кэндзи посчастливилось: хватило пятнадцати минут, чтобы обнаружить счет номер 890519NA. Он вызвал его на экран и на некоторое время застыл в гипнотическом оцепенении, глядя на колонки мерцающих цифр.

Объем торгов и масштабы прибылей «Никкэй» были несоизмеримо большими и постоянно превышающими те же показатели работы остальных клиентов «Маруити». Деньги с этого счета перетекали на оплату неких второстепенных фондов. Было ясно, что за считанные недели те же акции будут распроданы по двойной, а то и тройной цене. Либо 890519NA был величайшим финансовым гением из всех, которых когда-либо видел мир, либо счет использовали для отмывания и легализации миллиардов иен.

Кэндзи кое-что выписал на листок бумаги и вышел из программы. Последняя доля акций, оплачиваемых по счету 890519NA, была налицо. Деньги и товары застыли перед очередным перемещением. Вот шанс восстановить доверие клиентов, удивить коллег и обеспечить себе солидное летнее вознаграждение.

Кэндзи считал, что он этого заслуживает.

Он рванулся к телефону. Оставалась уйма времени до закрытия биржи.

В три часа дня Мори лежал нагим на холодном деревянном полу, а тучная женщина средних лет прохаживалась по его спине. Его позвонки щелкали и скрипели. Пальцы ее ног впивались в мышцы спины как стальные. Когда она закончила процедуру, он почувствовал себя превосходно.

Впервые Мори испытал воздействие массажа Окубо-сэнсэй пять лет назад, приходя в себя после избиения тремя хиросимскими якудза. Ему сломали три ребра, разорвали селезенку и вывихнули левое плечо. Тело его было сплошным синяком — результат тщательной обработки, произведенной головорезами города, выпускающего автомобили «мазда» и организовавшего бейсбольную команду «Карп». Окубо-сэнсэй выправила ему травматическое искривление позвоночника и сумела убрать болезненные напряжения связок и мышц, делавшие походку Мори такой, будто он таскал мешок цемента.

Работа Окубо-сэнсэй благотворно воздействовала на его энергетику и состояние его духа.

— Никуда не годится, — укоряла она его в этот раз. — Вы подаете вперед голову, змеевидно искривляя позвоночник. Возвращаются старые проблемы. Вы снова виделись с той странной женщиной?

— С какой странной женщиной? — промямлил Мори.

— Я так и думала, — победоносно сказала Окубо-сэнсэй. — Она вам не подходит. Ваше «ки» не случайно старается спрятаться от нее.

Окубо-сэнсэй была большим знатоком понятия «ки», означающего «дух» или «универсальную силу». Мори вообще-то не очень верил во все это — слишком оно было смутным, слишком иррациональным.

Он закрыл глаза, размышляя о деле Хары. Того, конечно, убили. Причина? Ну что ж, теория Канэды, основанная на заговоре казалась все более правдоподобной. А кто исполнитель? По-видимому, человек в белом плаще, которого Мидори видела выходящим из лифта. Но его никто хорошенько не рассмотрел. Это — тупик.

Неожиданно Окубо-сэнсэй обхватила голову Мори, резко приподняла ее и свернула набок. Громко щелкнули шейные позвонки. Будь такое движение выполнено непрофессионально, позвоночник был бы навечно травмирован, а тело Мори парализовано.

Окубо-сэнсэй посадила его и прошлась руками по плечам и груди, вдавливая в мышцы большие пальцы. По телевизору, стоявшему над софой, показывали банальный скандал в мире шоу-бизнеса. Эксперты обсуждали любовную историю Юми-тян: почему она порвала с любовником, был ли аборт, состоялось ли ее ночное свидание с кем-то.

Мори, рассеянно глядевший на экран, вдруг замер. Юми-тян в окружении фотографов и поклонников выходила с пресс-конференции через вестибюль отеля «Сэйкю», и чуть в стороне от этой группы показалась фигура мужчины в белом плаще, идущего к телефонным кабинам.

— В чем дело? — спросила Окубо-сэнсэй. — Ваше «ки» усилилось.

— Вы творите чудеса, — сказал Мори.

Все эти выдумки насчет «ки», подумал он, натягивая рубашку, возможно имеют свой смысл.

Часом позже он уже был на телестудии и беседовал в отделе рекламы с вежливым господином Сада, помощником управляющего.

— Пресс-конференция закончилась в восемь часов, — сказал Сада. — Там работали три наших бригады: в зале, в вестибюле и у стоянки машин.

— Значит, все заснято? — спросил Мори.

— Правильно. Что именно вас интересует?

Круглое, с мягкими чертами лицо Сады не выказало особого любопытства. К нему то и дело обращались с просьбами, порой весьма странными.

— Это касается Юми-тян, — бесстрастно проговорил Мори. — У меня есть все кадры с ее участием, я переписал все фильмы, в которых она снималась. Она такая… такая свеженькая и обаятельная. Вы знаете, она мне снится!

— Да, — задумчиво сказал Сада, — у нее много поклонников в летах.

— Как насчет свежих записей… Нельзя ли их просмотреть?

— Боюсь, это невозможно, — ответил Сада, качнув головой. — Боюсь, они уже стерты. Советую, если это действительно так вас интересует, связаться с ее менеджерами. У них хранятся все копии.

— Мне это жизненно необходимо, — сказал Мори. — Большое спасибо за советы и помощь. Не могли бы вы дать мне на всякий случай вашу визитную карточку?

Деятельность Юми-тян направляла кинокомпания со штаб-квартирой в зеркальном здании в Харадзюку. В центре вестибюля стояла ее статуя — Юми-тян в полный рост. Ее лицо улыбалось с плакатов на стене и со значков на лацканах форменной одежды персонала. Ее голос выводил хит в лифте.

Мори вручил визитную карточку Сады секретарю в приемной. Девушка почтительно поклонилась, провела его в боковую комнатку и принесла чашечку зеленого чая. Через некоторое время появилась женщина, которую Мори мгновенно узнал. Теперь у нее была прическа «под мальчика», рот стал шире, а подбородок тяжелее. Ей было под тридцать, но ее лицо свидетельствовало о многих трудно пережитых годах.

Лет двенадцать назад это лицо — в то время девически нежное, с аккуратными ямочками на щеках, мелькало на экранах национального телевидения. «Персиковые сестры» — Руми и Коко — восемнадцать месяцев были драгоценной собственностью шоу-бизнеса, их программа шла по пять вечеров в неделю, они снимались в большом кино, участвовали в мультипликациях, выходили пластинки, рекламные ролики… Высокие до визга голоса, скандирующие бессмысленные слова, ритмично дергающиеся фигурки, округлые бедра во весь экран и трясущиеся свежие груди — это запомнилось.

Что потом? Мори воспроизвел в памяти «прощальный концерт» и трогательную до слёз пресс-конференцию, на которой «Персиковые сестры» объявили, что уходят со сцены, чтобы снова стать обычными девушками. Им было уже лет по девятнадцать — возраст ветеранов в их положении юных певичек, привлекающих публику непосредственностью и обаянием юности… Потом неудачное возвращение на сцену с новым, «взрослым» репертуаром, несколько номеров разговорного жанра, несколько браков и разводов, о которых скупо сообщали бульварные газеты. Больше практически ничего.