Г. Беневич - Мать Мария (1891-1945). Духовная биография и творчество

• Название: Мать Мария (1891-1945). Духовная биография и творчество
• Автор: Г. Беневич
• Жанр: Религия

Мать Мария (1891-1945). Духовная биография и творчество. СПб., ВРФШ. 2003

Источник электронной публикации -

Портал-Credo.ru

---

Еще сильнее стихи матери Марии звучат, когда в них происходит не просто рождение нового в теле"ветхого", но когда в своем полном"обнищании"(кеносисе) поэт совершает исход из мира – к Богу. Точнее всего об этом"переходе"свидетельствует одно из лучших стихов сборника 1937 г., вызванное смертью Гаяны. Начинается оно так:

Не укрыться в миросозерцанье,

Этот тканный временем наряд,

Ни к чему словесное бряцанье, –

Люди тысчелетья говорят.

Буду только зрячей, только честной, –

(У несчастья таковы права), –

Никаких полетов в свод небесный

И рассказов, как растет трава.

Буду честно ничего не видеть,

Ни во что ни верить и не знать

И неизживаемой обиде

Оправдания не подбирать. (150)

Подобно библейскому Иову (чей образ, наряду с Давидом и Иаковом не раз встречается в сборнике), мать Мария отвергает какое‑либо"рациональное"оправдание Бога (теодицею). Человеку невозможно оправдывать Бога. И все же, даже в состоянии утраты, мать Мария не теряет своей личной правды, самого чувства личности, утверждающегося через встречу с"гостьей", – посланной Богом смертью родного человека:

Избрана я. Гостья посетила,

Подошла неведомой тропой.

Все взяла, – одним лишь наградила, –

Этой дикой зрячестью слепой.

Из состояния предельного самоотчета, когда стихает всякая"игра"сознания и чувств (и наступает состояние тишины – исихии) мать Мария обретает дерзновение обратиться к Богу:

Было тихо. И ветра подули.

Стало тише. Иль от глухоты

Я не слышу, как в подземном гуле

Гибнут искры мертвой красоты.

Вот я вехами пустыню мечу

И Сорокадневного пою.

Если хочешь, выйди мне навстречу

В честную безрадостность мою. (150)

И она оказывается оправданной на этом"страшном суде", поскольку не пытается говорить"о Боге". Мать Мария говорит о самой себе и свидетельствует, что Бог абсолютно свободен, личен и непознаваем человеческим разумом. Такое"богопознание" – оправдание, полученное от самого Бога, ибо только праведный может быть до конца честен.

После выпуска сборника"Стихи"1937 г. в 1937–38 гг. мать Мария написала еще несколько стихотворений, чье появление связано с ее конфликтом с о. Киприаном (Керном), монахинями Евдокией и Бландиной и"добрейшим из всех"митр. Евлогием относительно сути монашества. Мы уже писали в первой главе об этих стихах, полных горечи от непонимания и предчувствия смерти, но и выражающих готовность принять смерть за Христа. Поэтому от сборника 1937 г. сразу перейдем к последним стихам матери Марии.

4. Поэма"Духов День"

В конце жизни на воле, как бы подводя итог своему жизненному пути, мать Мария написала большое историософский очерк"Размышления о судьбах Европы и Азии"(1941), создала великолепную по исполнению и грандиозную по размерам вышивку"Житие царя Давида"; в поэзии же таким итоговым произведением стала поэма"Духов День"(см. Приложение), датированная 25 мая 1942 г. и написанная в оккупированном немцами Париже.

По своей художественной мощи и метафизической глубине она, мы полагаем, может быть поставлена в один ряд с такими выдающимися произведениями русской поэзии середины XX века, как"Стихи о Неизвестном солдате"Осипа Мандельштама,"Ленинградский Апокалипсис"Даниила Андреева и"Реквием"Анны Ахматовой. Поэма матери Марии отличается от перечисленных произведений своим эксплицировано христианским характером.

По жанру эта поэма относится к апокалиптической литературе, хорошо известной в христианской традиции, особенно по первым векам христианства. Неожиданным образом этот жанр у матери Марии возрождается. Апокалипсис можно понять в двух смыслах – как откровение глубоких метафизических тайн и как откровение последних судеб мира. Апокалипсис эсхатологичен. Пророчество, понимаемое как прозрение, соединяется здесь с пророчеством в смысле обличения зла и противостояния ему. Это противостояние у матери Марии, однако, выливается в изживание зла. Даже страшные события Второй мировой войны, всей мировой истории воспринимаются ею как исполнение Промысла Божия:

Я в комнате. А за стеной наружной

Примята пыль. Прошел недавно дождь.

От северной границы и до южной

Пасет народы предреченный Вождь.

(3.68–69) [506]

Таков конец поэмы. Примявший пыль дождь, передает ощущение благодати, внутреннего мира, – состояния, к которому, пройдя через очистительный огонь стиха, приходит автор.

Организующим принципом поэмы является"троичность". Это видно и из того, что поэма написана терцинами, и из того, что она состоит из трех песен. Очевидно, таинство Св. Троицы являлось здесь конституирующим. Другое, менее очевидное, таинство, обнаруживаемое в поэме, – пасхальная мистерия трех дней – Пятницы, Субботы и Воскресенья. В самом деле, первая песнь кончается темой Распятия, автор ставит себя на место покаявшегося разбойника, распятого со Христом. Другой образ – Богородицы, принявшей крестную смерть своего Сына. Здесь излюбленная тема матери Марии – душа христианина подобна Богородице, в ней таинственно рождается Христос, она должна пройти муки рождения. Эти муки связаны с пророчеством Симеона Богоприимца:"И Тебе Самой оружие (меч) пройдет душу"(Лк. 2, 35). Этой темой кончается Первая песнь:

И пусть страданье мне еще грозит, –

Перед страданьем я склоняюсь долу,

Когда меня своим мечом разит

Утешитель, животворящий Голубь.

(1.56–57)

Поэтическая сила последних строчек связана с неожиданным сочетанием"Утешителя"и разящего меча. Сближаются далекие смыслы. Богословски мысль матери Марии точна: в Послании к Евреям (9, 14) говорится, что"Христос Духом Святым принес Себя непорочного Богу", т. е. сама Жертва понимается как совершаемая в Духе. Тот же Св. Дух, в Котором совершилась Крестная Жертва, освящает в угодную Богу жертву сердце каждого человека, в котором в муках рождается Христос (ср. Евр. 4, 12). Глагол"разит"в этом контексте следует понимать в связи с такими словами, как"образ","изображение", т. е. Святой Дух напечатлевает образ Христов на сердце, претерпевающем муку рождения новой жизни.

Итак, Gервая песнь завершается темой Страстной Пятницы. Мы еще вернемся к ней, а сейчас заметим, что Вторая песнь в таинстве трех дней соответствует Субботе. В Субботу, согласно церковному преданию, Христос сошел во ад, где томились души умерших предков, и освободил их от уз ада. В коленнопреклоненных молитвах, читаемых в вечер Пятидесятницы в начале Духова Дня, вспоминается это схождение Христа во ад и возносятся сугубые молитвы о всех томящихся в темнице ада предках. Не случайно в поэме большая часть Второй песни представляет собой схождение в историческую память русского народа, русскую историю, которая в ХХ веке, с его мировыми войнами, связывается с историей всемирной. Мать Мария пытается определить смысл истории своего народа. Подробнее скажем об этом ниже, а пока заметим, что Вторая песнь кончается темой опустевшего Гроба Христова и прозрением Магдалиной чуда Воскресения. Речь идет не только о Воскресении Христа, но и о чаянии всеобщего Воскресения:

Мы ждем, чтоб мертвых оживотворил

Животворящий Дух дыханья Божья.

И преклонились Божии уста, –

Жизнь пронесется молнией и дрожью,

И тайну Животворного Креста

Познает Иосафатова долина

Могила Господа сейчас пуста,

И чудо прозревает Магдалина.

(2. 48–51)

Так мать Мария в лице Марии Магдалины прозревает всеобщее воскресение, залогом которого является Воскресение Христово.

Вторая песнь во многом соответствует таинству Субботы, и можно было бы ожидать, что Третья посвящена Воскресению. В действительности, дело обстоит сложнее – тему всеобщего Воскресения перекрывает тема Апокалиптической битвы. Только приняв весь ужас Апокалиптической ночи, поэт прозревает победу Света над тьмой:

Вдруг в небе предрассветные цветы…

Вдруг серебро слепящее средь ночи…

Небесный полог распахнулся вдруг…

Труба архангельская нам рокочет…

(3. 64–65)

Архангельская труба возвещает всеобщее воскресение (см. 1 Фес. 4, 16). Но дойдя до этой тайны, мать Мария целомудренно замолкает. Очертив общую канву поэмы, остановимся подробнее на ее отдельных частях.

Начало Первой песни соответствует библейской книге Бытия – рассказу о сотворении человека из праха земного (или глины), в который Бог вдунул свое дыхание (искру Божию). И вот в этой ничтожности, в тварной тьме прославляется вечный Дух.

Человек – образ Божий, но мать Мария говорит об этом по–своему – Бог"отражается"в судьбе человека:

Я говорю лишь о судьбе своей,

Неведомой, ничтожной и незримой.

Но знаю я, – Бог отражался в ней.

(1. 5)

После того, как мы показали в Первой главе, что судьба матери Марии выстраивалась сообразно Библии, которая является словом Божиим и, согласно отцам Церкви, одним из воплощений Логоса, мысль матери Марии об"отражении"Бога в ее судьбе становится понятней.