Юрий Корольков - Так было…

• Название: Так было…
• Автор: Юрий Корольков
• Жанр: Советская классическая проза

Книга Юрия Королькова «Так было…» является продолжением романа-хроники «Тайны войны» и повествует о дальнейших событиях во время второй мировой войны. Автор рассказывает о самоотверженной антифашистской борьбе людей интернационального долга и о вероломстве реакционных политиков, о противоречиях в империалистическом лагере и о роли советских людей, оказавшихся по ту сторону фронта.

Действие романа происходит в ставке Гитлера и в антифашистском подполье Германии, в кабинете Черчилля и на заседаниях американских магнатов, среди итальянских солдат под Сталинградом и в фашистских лагерях смерти, в штабе де Голля и в восставшем Париже, среди греческих патриотов и на баррикадах Варшавы, на тегеранской конференции и у партизан в горах Словакии, на побережье Ла-Манша при открытии второго фронта и в тайной квартире американского резидента Аллена Даллеса... Как и первая книга, роман написан на документальной основе.

---

— Я говорю, что некоторые события прошлого надо постоянно поддерживать в памяти народа. Ну хотя бы уроки Парижской коммуны. Если бы коммунисты смогли убедить вовремя французов, нам не пришлось бы переживать сейчас нашествие германского фашизма.

— Это что — пропаганда? Вы хотите, чтобы я немедленно соглашался во всем с коммунистами?

— Нет, месье Терзи. Все это только к слову. Я заговорил о Габриеле Пери для того, чтобы сказать вам, с какими словами он кончил жизнь. В день казни он сказал: «Годы не сделали меня скептиком. Это уберегло меня от духовного прозябания, от жизни без цели и смысла, от бесплодий жизни».

— Повторите это еще раз.

Симон повторил и еще добавил:

— Пери сказал тогда же, что коммунизм он принял не как застывшую формулу, а проникся сокровенным смыслом его идей. Вот что сказал Пери в последний день своей жизни.

— Да, все это заставляет думать… Так что же вы хотите от меня, Рише? Я правильно называю ваше новое имя?.. Надеюсь, вы не пришли только для того, чтобы убеждать меня в правоте коммунистических идей.

— Вы правы. Я хочу, чтобы вы помогли нам добыть оружие для коммунистов. Мы не позволим ему лежать на складах. — Симон рассказал Терзи о том, что происходит в подполье, в группах Сопротивления.

— Хорошо, я попробую поговорить с Франсуазом, — ответил Терзи. — А если не выйдет, то… — Леон не договорил. — Вы начинаете убеждать меня. Вот уж не ожидал!

Терзи много думал об этом разговоре. Удивительное дело, как изменился Симон за эти годы. Простой рабочий стал почти интеллигентным человеком. Неужели это сделала с ним его партия? Кто же иначе? Симон Гетье не учился в Сорбонне. Непостижимо! Открываются непостижимые вещи! Как сказал Габриель Пери? Уберечь себя от бесплодия жизни… Да, это верно.

Разговор с Франсуазом не дал результатов. Франсуаз упрямо стоял на своем — нет директив из Лондона, и вообще, что на него со всех сторон напирают? То доктор, то теперь он, Терзи. Франсуаз только солдат — прикажут, готов раздать оружие кому угодно. А сейчас — нет.

Леон сам зашел в гараж к Симону. Там был и Морен. Терзи спросил:

— У вас, кажется, нет друг от друга секретов?

— Конечно, нет, месье Терзи.

— Тогда слушайте меня, Симон, и вы тоже, Шарль, — я готов показать вам, где хранится оружие.

3

Ну и разгорелись же глаза у Симона и Шарля, когда они увидели такое богатство! Одной взрывчатки было, вероятно, несколько килограммов. А нажимные взрыватели, а детонаторы! Такие изящные латунные карандашики. Очень удобные в работе. Повернул риску, поставил на заданную цифру, как дистанционную трубку, и все — детонатор безотказно сработает в нужное время. Радист Андрэ показал, как обращаться с новой техникой. Он сказал, что она американского происхождения. Андрэ готов помогать, пусть только месье Франсуаз ничего не знает.

Франсуаз как раз накануне уехал в Париж вместе с зятем хозяина. С бывшим зятем — с месье Бенуа. Мари рассказывала, что между ними было крупное объяснение. Она убирала в соседней комнате и почти все слышала — так громко шел разговор. Это при ее-то глухоте, оставшейся после контузии!

Месье Франсуаз сказал под конец, что он не намерен рисковать подпольной группой из-за глупой ревности Жюля. Лучше всего для Жюля покинуть усадьбу, тем более что в Париже нужен человек для связей. Бенуа возражал, спорил, но, судя по тому, что они оба уехали, месье Франсуаз настоял на своем.

Конечно, Шарль и Симон не преминули воспользоваться их отсутствием и проникли в винный подвал.

Взрывчатка, детонаторы, несколько пистолетов с патронами и другие припасы хранились в порожней бочке в самом дальнем углу. Здесь, быть может, десятками лет валялась неубранная рухлядь. Там было довольно сыро, но боеприпасам ничего не сделалось. Их запаковали на совесть. Вощеная бумага совсем не пропускала влаги. В несколько приемов сокровища перенесли к Шарлю. Андрэ советовал им сразу не брать всех припасов, чтобы не бросилась в глаза пропажа. Шарль кивнул, но тем не менее выгреб все содержимое бочки.

Симон тут же заторопился в Париж — взрывчатка там на вес золота. Но Шарль Морен предложил другое: сначала надо выполнить то, что они давно замышляли, — побывать на железной дороге. Это же согласовано с партийным центром. Симон согласился: конечно, если не откладывать в долгий ящик. А зачем откладывать? Все подготовлено, изучено, папаша Байе только ждет команды. Была бы взрывчатка. Теперь она есть.

Той же ночью Симон привел откуда-то заветный мотоцикл. Сколько раз служил он им верой и правдой! Симон решил больше не возвращаться в усадьбу и поэтому погрузил на багажник всю взрывчатку, предназначенную для Парижа. Шарль предупредил — не слишком ли рискованно? Пустяки, Симон уже изучил психологию нацистов — чем наглее и самоувереннее с ними вести себя, тем надежнее. В полночь оба укатили к железной дороге. Здесь не так далеко, самое большее километров двадцать.

Не прошло и часа, когда, спрятав мотоцикл у дороги, они подошли к будке путевого сторожа. Светила неполная луна, но и ее бледный свет казался слишком ярким. Симон привстал, приготовил на всякий случай револьвер, а Шарль осторожно постучался в окошко. Из будки вышел старик с обвисшими седыми усами и впалыми щеками. Был он в носках, брюках и нательной рубахе. Узнав Морена, старик улыбнулся:

— Ну что, опять примерять приехал? Опять с пустыми руками? Один приехал?..

— Нет, на этот раз все в порядке, папаша Байе. Не один.

Шарль окликнул Симона, и они вместе вошли в сторожку.

Старик зажег дорожный фонарь и поставил его так, чтобы свет не падал в окно.

— Ну? — вопрошающе посмотрел он на вошедших, — А газетку не привезли?

— Нет, папаша Байе, не привезли… Ты собирайся, а мы пока приготовим кое-что… Оставаться тебе здесь нельзя.

Шарль выложил на стол взрывчатку, похожую на пластилин, из которого дети лепят фигурки. Байе почесал волосатую грудь.

— Ладно, ехать так ехать, сказал попугай в зубах у кошки… Но я думаю, — добавил он, — что место надо выбрать несколько дальше, у самой выемки… Пусть боши подольше растаскивают вагоны, пусть поиграют в бирюльки. Да я сам покажу, где лучше рвать, вот только оденусь.

— Одевайся теплее, папаша Байе, придется ехать на мотоцикле. Продует…

— Смотри ты, какая роскошь! Ну, я сейчас… — Байе сел на койку и, кряхтя, принялся натягивать башмаки.

Поселился он здесь незадолго до германского наступления, переехав откуда-то из Южной Франции. Жил совершенно один. Сына его посадили в начале войны — сразу после того, как Даладье издал декрет о роспуске коммунистической партии. С тех пор он не слыхал о сыне. Сам папаша Байе оставался беспартийным, но охотно помогал подпольщикам-коммунистам. Взрыв, подготовленный на железной дороге, согласился принять на себя, чтобы отвести следы и постараться избавить заложников от расстрела. Симон заранее приготовил место, где мог бы укрыться папаша Байе. Его сборы не заняли и десяти минут.

Путевой сторож натянул пиджак, взял фонарь, ломик, осмотрел сторожку, в которой прожил два года, и, поправив фуражку, просто сказал:

— Ну пошли, что ли…

Он посмотрел на большие часы, похожие на луковицу. — В два десять пройдет товарный. Боши в нем возят продовольствие в Германию. Если бы нам успеть за сорок минут…

— Успеем… Ты, папаша Байе, иди вперед. Если встретишь патруль — скажи: проверяешь путь. Там, где надо, остановись.

Сторож зашагал по шпалам, а приятели пошли следом вдоль полотна, маскируясь в тени деревьев и придорожных кустов. Впереди мелькал фонарик папаши Байе.

Заложили взрывчатку и поставили взрыватель. Это не заняло много времени. Тем же путем возвратились к будке и, не доходя до нее, свернули туда, где стоял мотоцикл. Старик погасил фонарь. Оставалось минут пять до прихода поезда.

Симон сказал:

— Надо дождаться. Что, если не сработает… Пока садитесь. Шарль, тебе придется устроиться на багажник. Забирайся, папаша Байе.

— Бобик залез на забор и подумал, что он наездник… Так и я! — Папаша Байе не утерпел, чтобы не пошутить. Он, кряхтя, уселся в заднее седло.

Мотор тихо рокотал. Молча ждали приближения поезда, который уже лязгал где-то за поворотом. Вот прошел паровоз, вагоны, мелькнул, удаляясь, красный глазок сигнального фонаря… И грохнул взрыв… Симон дал газ. Мотоцикл взревел и рванулся с места.

До поворота, где надо было сходить Шарлю, домчались в четверть часа. Здесь недалеко до усадьбы, можно бы довезти Шарля, но Симон решил не рисковать, не терять времени. Надо затемно добраться с папашей Байе в надежное место. Торопливо пожали руки, и мотоцикл исчез. Треск его замер в отдалении.

Все это произошло в ночь на 16 сентября.

А 20-го в парижском метро, на площади Этуаль, Симон попал в облаву и его заграбастали наци.