Гельмут Улиг - Будда

• Название: Будда
• Автор: Гельмут Улиг
• Издательство: Феникс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-222-00410-4

Вот уже многие десятилетия люди по всем мире проявляют повышенный интерес к буддизму.

Эта книга — о жизненном пути Будды, его учении, о буддизме и его основных направлениях, о современном этапе развития этого религиозного движения. Она вызовет интерес у широкого круга читателей — как верующих, так и атеистов.

---

И все-таки, как гласит легенда, после преодоления критической стадии своего существования, на которой он, несмотря на все усилия, не пришел к ожидаемому «благородному познанию», он все еще был подвержен соблазнам.

Это должен отчетливо сознавать каждый, кто сегодня пытается идти дорогой Бодхисатвы. Это самый трудный путь на земле, хотя Будда своим примером сделал его несколько легче.

Но от искушений Мары, которые многократно пришлось испытать сполна самому Бодхисатве, никто не может оградить его учение. Существуют довольно реалистичные описания его обращения с дьяволом, которые в пространной легенде о Будде дают довольно четкие представления об этом мире с его переливающимся многообразием и различной действительностью. При этом Мара и его помощницы являются зеркальным отражением этого мира, всего того, что ежедневно угрожает нам в многообразии обманчивых внешностей.

Именно Мара хотел удержать Бодхисатву от решения стать бездомным. Мирскую жизнь, особенно богатых людей, легче направить ко злу, чем жизнь аскета или монаха.

Мара был свидетелем того, как Сиддхартха Гаутама шел неверными путями и даже склонял его к принятию ложного решения. Теперь он увидел, что пришло время действовать, так как хорошо чувствовал, что разочарованный аскет намеревался выбрать путь, исключающий дьявольские интриги. И соответственно своему пониманию земного мира он ни в коем случае не хотел этого допустить.

Здесь за легендой с персонифицированным дьяволом и его соблазнительными дочерьми опять стоит заманчивая для человека окружающая действительность, отвлекающая его от благородных мыслей и дел — день с его искушениями. Еще раз Мара все ставит на карту, но без успеха.

В «Самьютта-Никайе», а там в «Мара-Самьютте», также в переводе Дутойта, мы читаем об этом:

«К тому времени Мара, злой дух, уже семь лет следовал за Великим, чтобы найти в нем пороки, по не смог обнаружить ни одного. И Мара, злой дух, отправился к Великому: и когда он пришел к нему, обратился он к нему со следующими словами:

«Горе ли постигло тебя, что предаешься ты размышлениям в лесу? Или ты потерял имущество, или жаждешь состояния? Или ты совершил преступление в деревне? Почему ты не возьмешь кого-нибудь в свидетели? Никто не выступает свидетелем в твою пользу».

«После того, как я полностью искоренил страдания, я предаюсь размышлениям, и не удручает меня ни преступление, ни горе; после того, как я поборол все страсти и желания бытия, я предаюсь безгрешным размышлениям, ты, друг неряшливости».

«Что говорят, то относится ко мне; кто говорит, тот говорит обо мне. Если твой ум направлен на такие мысли, то тебе не избавиться от меня, аскет».

«Что говорят, относится не ко мне; кто говорит, так это не я. Запомни, ты, дьявол, ты не увидишь даже моего пути».

«Если ты познал свой путь, истинный, который ведет к бессмертию, так иди по нему, преодолевай его один; почему ты хочешь поучать кого-то другого?»

«Люди, которые хотят достичь другого берега, спрашивают о царстве бессмертия; если они спрашивают меня, то я возвещаю, что концом всего является освобождение от привязанности к бытию».

На это рассказал Мара, дух зла, в присутствии Великого следующую притчу, в которой выражалась его досада.

«Ворона полетела к камню, который показался ей куском сала, и подумала: «Может быть, мы найдем здесь что-нибудь сладенькое, а может быть, здесь есть что-нибудь вкусное». Но не найдя ничего вкусного, ворона улетела прочь. Как ворона, которая подлетела к камню, так и мы покинем Гаутаму, потому что он нам больше не правится».

И после того, как Мара, дух зла, рассказал в присутствии Великого свою притчу, выражающую его досаду, он покинул это место и сел на землю недалеко от Великого, скрестив ноги, молча, сердитый, со сгорбленными плечами, с опущенной головой, в задумчивости, бессмысленно царапая землю кусочком дерева».

Когда Мара увидел, что не может ничего изменить в решении Бодхисатвы, он выслал вперед своих дочерей, которым очень многих удалось ввести в искушение. О них говорится:

«Танха, Арати и Рага, дочери Мары, отправились к Великому; и когда они пришли к нему, то сказали: «Мы хотели бы поклониться твоим ногам, о аскет». Но Великий не обратил на них внимания, потому что непревзойденное разрушение привязанности к жизни сделало его свободным от вожделении.

Тогда Танха, Арати и Рага, дочери Мары, отошли в сторонку и посоветовались между собой: «Различны желания людей: а что если мы превратимся каждая в сто девушек?»

И Танха, Арати и Рага приняли каждая образ ста девушек и подошли они к Великому и сказали: «О, аскет, мы хотели бы поклониться твоим ногам». Но Великий не обратил на них внимания, потому что непревзойденное разрушение привязанности к жизни сделало его свободным от вожделений.

Танха, Арати и Рага снова отошли в сторону и посоветовались друг с другом:

«Различны желания людей; а что если мы превратимся каждая в сто девственниц?»

И Танха, Арати и Рага приняли каждая образ ста девственниц и подошли к Великому и сказали: «О, аскет, мы хотели бы поклониться твоим йогам». Но Великий не обратил на них никакого внимания, потому что непревзойденное разрушение привязанности к жизни сделало его свободным от вожделений».

Приведенный здесь текст — это диалог между добром и злом, между отрешенностью и сознанием, между искушением и сопротивлением. При этом Бодхисатва не только не свернул со своего пути познания, но и, напротив, укрепился в необходимости следовать этим путем.

Бодхисатва отражает последи не попытки внешнего мира сбить его с толку и целиком обращается к той цели, которую ясно видит перед собой: просветление.

И все же есть еще один последний порог перед тем, как Бодхисатва превратится в Будду, а прежде всего ученик превратится в учителя. Это порог полного пробуждения и готовности довериться людям после полного пробуждения из своего нового состояния познания.

Глава VIII Просветление Будды. Молчать или возвестить?

До сих пор мы следовали жизнеописанию бодхисатвы Сиддхартхи Гаутамы. Теперь мы приступаем к истории духа и спасения Пробужденного — Будды. Такой переход совершается не сразу. Это скорее спокойное ожидание состояния по ту сторону реального мира и бренности. Из аскетизма Бодхисатва вынес одно: должен существовать другой путь, ведущий к спасению. Но какой?

Разве он не предпринял все для того, чтобы преодолеть самого себя? Разве не испытал для этого все мыслимые физические страдания? Это была передававшаяся из поколения в поколение индийская вера в то, что блага можно достичь только через страдания. Возможно, это было заблуждением, размышлял Сиддхартха. А может быть, счастье заключается как раз в преодолении тех горестей и мук, которые жизнь в гаком многообразии каждодневно приносит и доставляет человеку?

Чем больше Мара преследовал его, тем спокойнее и невозмутимее становился Бодхисатва.

Он вспомнил правила медитации своего первого учителя и следовал им ежедневно. Он пришел к спокойному погружению. При этом он ощущал такое же странное отдаление от событий, как тогда под яблоней. Все чаще посещало его это воспоминание. И он понял, что углубление в себя и тишина составляли то самое большое, что называется непостижимым счастьем.

Задержимся и мы вместе с Бодхисатвой в этом блаженном спокойствии. Ведь это состояние непосредственно предшествует его пробуждению.

Существует много древних описаний процесса пробуждения, которое Бодхисатва пережил по старой буддистской традиции под смоковницей.

Семь дней пребывал Бодхисатва в состоянии медитации со скрещенными ногами и сложенными на животе руками под защитой дерева, излучающего покой. При этом он испытал четыре видения, которые Герман Ольденберг, один из великих исследователей буддизма на рубеже века, называет в своем переводе погружениями.

В своих «Речах Будды» он представляет это событие так, как Просветленный сам рассказывал об этом одному брахману:

«Вот, скажем, о брахман, снесла курица яйца, восемь или десять, пли двенадцать, терпеливо сидела на них, согревала, высиживала их; как можно было бы назвать цыпленка, который своим коготком или клювом разбил скорлупу яйца и первым счастливо появился на свет — старшим или младшим?»

«Я бы назвал старшим, мой добрый Гаутама, так как среди цыплят он старший».

«Также, о брахман, и я среди погруженных в незнание созданий, находящихся в яйце, первым разбил скорлупу незнания и единственный в мире достиг высочайшего состояния Будды, над которым уже нет больше ничего. Итак, о брахман, я — старший и величайший в мире.

Сила моя, о брахман, была напряжена и не ослаблялась; мое внимание было подвижно и не рассеянно, мое тело было спокойно и безмолвно, мой дух был собран и направлен на одну точку.