Маргарита Павлова - Писатель-Инспектор: Федор Сологуб и Ф. К. Тетерников

• Название: Писатель-Инспектор: Федор Сологуб и Ф. К. Тетерников
• Автор: Маргарита Павлова
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 5-86793-512-4

Очерк творческой биографии Федора Сологуба (1863–1927) — одного из крупнейших русских символистов, декадента-ортодокса, «русского маркиза де Сада» и создателя одного из лучших сатирических романов XX века — охватывает первое двадцатилетие его писательской деятельности, от момента вхождения в литературу до завершения работы над романом «Мелкий бес». На обширном архивном материале в книге воссоздаются особенности психологического облика Ф. Сологуба и его alter ego — учителя-инспектора Ф. К. Тетерникова. В приложении публикуются материалы, подсвечивающие автобиографический подтекст творчества писателя 1880-х — начала. 1900-х годов: набросок незавершенного романа «Ночные росы», поэма «Одиночество», цикл стихотворений «Из дневника», статья «О телесных наказаниях», а также эстетический манифест «Не постыдно ли быть декадентом».

---

Тем не менее в центре его поэмы не героическая личность, «апостол» народной правды, а тот, кто мечтал им стать, но не стал. Герой «Одиночества» перед смертью вспоминает прожитые годы, раскаивается в собственных пороках, приведших его к болезни, не позволивших ему соединиться с возлюбленной и отдать жизнь за освобождение народа.

Размышляя о судьбе умирающего от сифилиса Николая (имя героя встречается однажды в черновых набросках), поэт, по-видимому, пытался представить себе возможный вариант жизненного пути: как Николай, он хотел быть в среде народнической молодежи, но не чувствовал в себе необходимых духовных сил и нравственного основания для участия в революционной работе.

В плане к поэме Сологуб наметил: «X — мальчик, умирающий юношею лет девятнадцати, поэт»[137]. В годы активной работы над «Одиночеством» он был именно в этом возрасте. В планах и рабочих материалах к поэме имеются указания и намеки на обстоятельства его детства и юности: «Элементы моей жизни: 1. Отец — больной, рано умер. 2. Мать — здоровая, сильная»[138]; «Бабушка. Надо, чтобы это была родная бабушка. Это тема для целого романа или, по меньшей мере, для повести. История развития ребенка. По натуре бойкий. Первые годы провел свободно. Потом попадает к бабушке. Она на него смотрит, как на игрушку. Портит, гнетет и озлобляет его. Чинная хилость. Страх перед нею. Ее злость и сварливость. Улица. Семья бабушки. Школа. Смутное время. Ссоры с бабушкой. Институт. Жизнь в нем.<…> Можно внести любовную интригу: бедная, серенькая девочка, душевные сокровища, скрытые под оболочкой ее простоты. Петербургская жизнь и знакомые типы. Изобразить возможно больше того, что было на самом деле, и как было, до мелочей»[139].

Эти заметки перекликаются с отдельными записями «Канвы к биографии» и мемуарным очерком О. Н. Черносвитовой[140]. Автобиографический подтекст обнаруживается и в черновых набросках к поэме: во фрагменте, начинающемся со слов «Его секла нередко мать…»[141]; в описании круга чтения героя, во многом совпадающего с читательскими пристрастиями юного Сологуба[142], и т. п.

Сологуб предполагал учесть в поэме опыт своих детских и юношеских впечатлений и вместе с тем воссоздать картину становления личности современника-восьмидесятника, по его представлению неспособного к подвигу и активному действию. Содержание поэмы в самых общих чертах передано в авторской записи:

Психофизиологический очерк. Когда я раздумывал, отчего это так глупо, бестолково и бесполезно прошла моя жизнь, я пришел к заключению, что виною здесь — мое одиночество. Жить без симпатии человеку невозможно. Я расскажу, как молодая натура настойчиво искала симпатии. Товарищи. Гордое презрение. Он. Сближение с одним товарищем. Разлука. Любовь к девушке. Я (конечно, лишь поэтическое) — слаб, вял, нерешителен, умен, трудолюбив, хорошо говорю. Страсть обоюдная. Она делает первые шаги. Сцена объяснения: «Я не могу быть мужем». Страшный для нее удар. Он отходит. Она бросилась за ним: «Все можно возвратить. Живи! Для смерти. Умрешь не даром!» Я заразил ее своим мрачным настроением. И она умела умереть. А я, слабый и ничтожный, стоял на берегу и смотрел на моих товарищей. Мы оба погибли — но я гибну даром, умирая в больнице[143].

Подзаголовок «История мальчика-онаниста» поясняет причину болезни и гибели героя. В годы создания поэмы автоэротизм трактовался гигиенистами как вредная привычка, разрушающая личность, и серьезная угроза здоровью. В анонимном трактате утверждалось: «Мастурбация есть самый надежный, если не самый прямой путь к смерти», «порок читается прямо на лице»[144]. Подобный взгляд был принят в периодике 1870-х годов[145].

Доктор В. Дитман, например, в статье «Тайный порок», печатавшейся с продолжением в трех номерах специального педагогического сборника, заключал о последствиях опасной привычки: «Дальнейшее развитие болезненного поражения психических отправлений, разума, чувства и воли ведет мало-помалу к полному расстройству их в случаях, в которых онанизм вполне овладевает несчастными, предававшимися этому пороку, и в конце концов следует смерть со всеми признаками физического и психического истощения»[146].

Ср. портрет умирающего героя «Одиночества»:

Он был угрюм, и худ, и бледен,
И венерическим венцом
Его высокий лоб изъеден,
Покрытый язвами кругом.
Больная грудь, слаба и впала,
Неровно, трепетно дышала.
К его лицу порою кровь
Румянцем ярким приливала
И тотчас отливала вновь.
Он умирал. Какая сила
Его так мощно подавила
И на измученном лице
Резцом жестоким начертила,
Как на холодном мертвеце,
Его глубокие морщины?[147]

Будучи студентом и затем учителем, Сологуб следил за медицинской и педагогической литературой, которая, несомненно, влияла на его представления о болезни и здоровье. Для эпиграфа к «Одиночеству» он подобрал цитату из речи доктора Б. У. Ричардсона, произнесенной на санитарном конгрессе в Брайтоне в декабре 1881 года: «Можете ли вы показать мне хоть одного здорового ребенка? Я никогда не видел ни одного…»[148].

Проблема, обозначенная в подзаголовке поэмы, интересовала Сологуба, однако, не с медицинской, а с психологической точки зрения. В его архиве сохранился развернутый план незавершенного исследования или очерка «Об одиночестве» (28 июня — 3 июля 1881), начало которого составляет почти дословный пересказ одного из фрагментов поэмы. Ср.:

…он становился послушнее; с затаенным чувством страха, стыда и злости он приучился скоро делать все, что от него требовали. Да, он покорялся, он молчал и послушно скучал в этих душных комнатах. Ему уже не с кем было бегать: он важно ходил с теткой по комнате, заложив руки за спину, как маленький немец; движения его становились ленивее и слабее. И к чему был его громкий голос в комнатах, где неприлично громко кричать? И он приучился говорить тихо и ясно. Но он не мог примириться с этою мертвою тишиною. Он вспоминал свое прошлое. На игры уличных детей etc. Ленивое недовольство овладевало его душой, недовольство одинокое, подавленное в глубине слабой души; все силы этой души были поглощены этим угрюмым чувством, силы души, постепенно слабевшей в этой ленивой, полусонной жизни. И мало-помалу ужасные привычки вкрадывались в душу, овладевали ею. Мелки они были, мелки и ничтожны, но они губили его. Он сохранил еще много сил etc. <…> Вследствие уединения развиваются многие пороки. В своих собственных глазах он мало-помалу опускается[149].

Продолжение текста являет собой попытку описать и оправдать феномен «одиночества» с позиции определенного психологического типа, очевидно, родственного автору поэмы:

Как происходит одиночество, как оно развивается, как оно действует на человека, как человек и среда действуют на его развитие, что является вследствие его? Какие побочные обстоятельства могут быть с этим связаны?

1-е утро. 28 июня 1881 года.

I. 1. В чем состоит одиночество в детстве? В детстве ребенок, засаженный в комнате и не имеющий возможности играть с однолетками, — одинок. Отсутствие движения дурно влияет на его организм. Невозможность играть с детьми подавляет в нем инстинкты товарищ<ества> и уменья сходиться с людьми. Ум не занят своевременно работою. Ребенок скучает. Он ищет каких ни на есть развлечений и наталкивается на онанизм. Окружающие его взрослые люди дурно на него влияют. Онанизм, недостаток движ<ения> и воздуха, непривычка к играм, требующим смелости, энергии, живости и ловкости; вследствие этого — слабость тела, ослабление умств<енных> способностей, развитие мечтательности, развратные грезы, излишняя стыдливость, робость, застенчивость, слабость воли, бесхарактерность, безличность, лень, привычка подчиняться другим, апатичность, вялость, неловкость, затаенность и скрытность. Находясь под исключительным влиянием только взрослых, он быстро проникается их пороками и слабостями, преждевременно развивается, если от природы умен. А если глуп — только опошляется и падает в безнадежный мрак. Вследствие лености и недисциплинированности мысли развитие идет кое-как, неровно и часто поверхностно. Но в некоторых направлениях идет далеко. Это вопросы о свободе любви и отсюда вообще о свободе совести и поступков, о равенстве и социальном устройстве будущих обществ. Это вопросы, затрагивающие развитое воображение. Так же далеко идет в эстетическом отношении, хотя, по теории эс<тетики?>. Нуждается в авторитете по своей слабости. <…>

2. Ребенок, не умеющий сойтись с товарищами — одинок (см. 1).

3. Ребенок, стоящий выше товарищей — одинок.

Это требует некоторого объяснения. Берется мною ребенок умный, с высоким лбом. В условиях I.1 он развивается довольно значительно, и не столько с умственной стороны, сколько со стороны сердечной.