Клиффорд Саймак - Миры Клиффорда Саймака. Книга 8

• Название: Миры Клиффорда Саймака. Книга 8
• Автор: Клиффорд Саймак
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-88132-062-Х

Содержание:

Пришельцы, роман, перевод с английского Г. Швейника

Наследие звезд, роман, перевод с английского М. Гитт, А. Шарова

Иллюстрации: В. Иванов

---

— Сначала Илейн. Она всегда первая. Возможно, вам хочется знать, чем я занимался, стоя в этих ямках и отрешившись от окружающего. Я был менее отрешен, чем вы, возможно, думаете. Я беседовал с цветами. Эти цветы так красивы, так чувствительны и учтивы… Я чуть было не сказал «умны», а это не совсем верно, ибо их ум, если его можно так назвать, не похож на наш, хотя, возможно, в некотором смысле он лучше нашего. Совсем другой ум, но если поразмыслить, то слово «ум», вероятно, тут не подходит.

— Это у вас недавно? — немного недоверчиво спросил Кашинг. — Или вы всегда разговаривали с цветами?

— Сейчас — больше, чем прежде, — ответил старик. — Но у меня всегда был этот дар. И я общаюсь не только с цветами. С деревьями и любыми другими растениями — травой, мхом, лозами, сорняками — если, конечно, существуют растения, которые можно на полном основании назвать сорняками. Но разговоры с ними — не главное, хотя иногда я разговариваю. В основном я слушаю. Иногда я уверен, что они знают о моем присутствии. Когда возникает такая уверенность, я беседую с ними. Они чаще всего понимают меня, хотя не уверен, что они знают, кто это говорит с ними. Возможно, их восприятие не рассчитано на распознавание других форм жизни. Они существуют в своем собственном мире, который, я уверен, наглухо закрыт от нашего, так же, как наш мир наглухо закрыт от их мира. Закрыт не в том смысле, что мы не знаем о них, ибо, на их беду, мы очень много о них знаем. Что нам совершенно неизвестно, так это то обстоятельство, что они обладают сознанием, не худшим, чем мы.

— Надеюсь, вы извините меня за неспособность сразу уяснить смысл ваших слов, — сказал Кашинг. — Но я даже в самых диких своих фантазиях не мог допустить мысли о чем-либо подобном. Скажите мне, что было сейчас? Вы только слушали или разговаривали с ними?

— Сейчас они разговаривали со мной, — ответил старик. — Они рассказывали мне о чуде. На западе, говорили они, есть группа растений (насколько я понял, это деревья), которые, похоже, чужаки в этой стране, привезенные сюда давным-давно. Как их привезли, растения не знают, или мне не удалось их понять… Но в любом случае это великие деревья, гиганты разума и понимания. О, спасибо, дорогая. — Он принял из рук Мэг чашку и осушил ее, но не единым духом, а медленно, смакуя каждый глоток.

— И все это на западе? — спросил Кашинг.

— Да, они говорят, на западе.

— Но… откуда они знают?

— Похоже, знают. Может быть, семена, влекомые ветром, сообщили им. Или летучий пух. Или корни передают сведения по цепочке.

— Это невозможно, — заявил Кашинг. — Все это невозможно.

— А это металлическое существо, похожее на человека, — что такое? — спросил старик.

— Я робот, — ответил Ролло.

— Робот? Робот… А, знаю. Я видел их мозговые кожухи, но не встречал живых роботов никогда. Значит, ты — робот?

— Меня зовут Ролло. Я — последний из роботов. Хотя, если я не найду медведя…

— А меня зовут Эзра, — сказал старик. — Я — древний скиталец. Я брожу по стране, разговариваю с ближними своими, когда нахожу их. Это чудесные подсолнухи, большие пучки перекати-поля, розовые кусты, иногда даже трава — хотя с травой почти не о чем говорить.

— Дедушка, — сказала вдруг Илейн, — надень мокасины.

— Надену, — ответил Эзра. — Я совсем забыл про них. Нам пора в путь. — Он сунул ноги в поношенные бесформенные мокасины. — Я уже не в первый раз слышу об этих странных растениях на западе, — сказал старик. — Впервые я узнал о них много лет назад и изрядно поломал голову, хотя ничего не предпринял. Но теперь, когда старость схватила меня своей костлявой рукой, я стал действовать на основе полученных сведений. Ибо если не я, то кто же? Я многих расспрашивал и не нашел ни одного существа, способного разговаривать с растениями.

— И теперь вы идете искать эти легендарные растения? — спросила Мэг.

Старик кивнул.

— Не знаю, найду ли, но мы идем на запад, и я всех расспрашиваю по дороге. Мои друзья просили, чтобы мы не ходили, ибо считали мои слова глупостью. Они говорили, что я найду в пути только смерть. Но когда поняли, что я твердо решил идти, то стали упрашивать меня взять сопровождающих, отряд всадников, которые могли бы ехать в отдалении и защищать меня в случае опасности. Но мы с Илейн взмолились, чтобы нам не давали провожатых. Люди с добрым сердцем могут без страха идти сколь угодно далеко.

— Ваши друзья? — переспросила Мэг.

— Племя, — ответил Эзра. — Оно живет в прерии к востоку отсюда, в более благодатных местах, чем эти. Когда мы уходили, нам предложили лошадей и кучу припасов, но мы ничего не взяли. Если путешествуешь без всяких удобств, скорее найдешь то, что ищешь. Мы несем с собой только огниво и трут, чтобы разводить огонь.

— А чем питаетесь? — спросил Кашинг.

— Нам очень стыдно перед нашими друзьями и соседями, но мы питаемся кореньями и плодами, которые находим в пути. Уверен, что друзья-растения понимают нашу нужду и не держат на нас зла. Я пытался объяснить им, и хотя они, возможно, не все поняли, тем не менее ужаса не испытывают и не шарахаются от нас.

— Вы сказали, что идете на запад.

— Мы ищем эти странные растения, а они где-то на западе.

— Мы тоже идем на запад, — сказал Кашинг. — И вы и мы ищем каждый свое, однако, судя по тому, что вы рассказали, предметы наших поисков могут быть недалеко друг от друга. Вы согласились бы пойти с нами? Или вы должны идти одни?

Эзра призадумался, потом сказал:

— По-моему, нам лучше пойти вместе. Вы кажетесь мне людьми простыми и бесхитростными, и зла в вас нет. Поэтому мы с радостью пойдем с вами, но при одном условии.

— И что же это за условие?

— Иногда я буду останавливаться по пути и недолго беседовать с моими друзьями.

Глава 15

К западу от реки местность становилась все выше и суше, пока не превратилась, наконец, в плоскогорье. Кашинг смотрел на желтую ленту реки, которая змейкой вилась внизу. Она была похожа на гладкую шелковую ленту и очень отличалась от той реки, возле которой они разбили лагерь, чтобы набраться сил для последнего (если он последний) броска. Вблизи было видно, что вода желта от песка — бешеный ревущий поток прогрызал себе путь сквозь скалы. Странно, подумал Кашинг, до чего реки не похожи друг на друга: мощная, торжественная Миссисипи, стремительная в верхнем течении, болтливая квочка Миннесота, шумная, воинственная Миссури.

В расселине на склоне Ролло развел костер, выбрав место, где можно было как-то укрыться от ветра, который со свистом и завыванием прилетал из обширных западных прерий. Было видно, как к западу от реки земля поднимается, собираясь в складки, и наконец исчезает в мареве заката. Пока они достигнут равнины, пройдет еще один день, целый день. Путешествие тянется куда дольше, чем следовало бы. В одиночку он уже давно добрался бы до цели. Хотя, если подумать, будь он один, он бы понятия не имел, где она, эта цель. Он вспомнил, каким странным обстоятельствам обязан встречей с Ролло, в сознании которого засело это название: Громовый Утес. Будь Кашинг один, он не нашел бы ни Ролло, ни карт.

Когда к ним присоединились старик и девушка, они пошли еще медленнее. Эзра то и дело выкапывал ямки для ног, чтобы побеседовать с кактусом или кустом перекати-поля, а то вдруг садился на корточки и болтал с одинокой фиалкой. И всякий раз Кашинг останавливался рядом с ним и стискивал зубы, подавляя острое желание пинками погнать старого дурня дальше. Но в то же время он не мог не признать, что Эзра ему нравится. Несмотря на все свои странности, он был отнюдь не глуп и позволял подтрунивать над собой — до тех пор, разумеется, пока речь не заходила о его чудачествах. По вечерам у костра он толковал о былых временах, когда считался великим воином и охотником и заседал в совете старейшин, о том, как начал обнаруживать в себе необычайную способность беседовать с растениями. Когда об этой способности узнало племя, положение Эзры изменилось: он вырос в глазах соплеменников. Хотя почти не рассказывал им о том, как с годами его дарование укреплялось и достигло такой степени, что он почувствовал себя обязанным исполнить свой священный долг, причем не с пышными ритуалами, в которых с радостью участвовали бы его соотечественники, а тихо и скромно, в полном одиночестве, если не считать его странной внучки.

— Она — часть меня, — говорил он. — Я не знаю, как это происходит, но мы понимаем друг друга без слов.

Когда он говорил — о ней ли, или о чем-нибудь еще — она вместе со всеми сидела у костра, спокойная и отрешенная, уронив руки на колени и склонив голову, как во время молитвы, или откинув назад, и взгляд ее устремлялся не в окружающий мрак, а в какой-то иной мир, в иное время. Во время переходов она всегда шагала так легко, что иногда казалось, будто она летит, а не идет. Безмятежная, грациозная — да что там! Воплощенная грация, порождение иного мира, вольнолюбивый дух, томящийся в жалкой, бренной человеческой оболочке. Эта девушка не старалась быть непохожей на всех, она просто была другой. Говорила она редко, а когда и произносила пару слов, то только обращаясь к деду. И причиной тому — не пренебрежение к спутникам, просто она очень редко испытывала необходимость в общении с ними. Ее голос был чистым и мелодичным, а речь — правильной и совсем не похожей на невнятное бормотание умственно неполноценного человека, хотя временами она и казалась душевнобольной, отчего все недоумевали пуще прежнего.