Поль Махалин - Крестник Арамиса

• Название: Крестник Арамиса
• Автор: Поль Махалин
• Издательство: Ленинградское издательство
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9942-0178-7

Молодой барон Элион де Жюссак мечтает добыть высокое воинское звание, чтобы стать достойным спутником своей возлюбленной — прекрасной фрейлины герцогини Бургундской — Вивианы. Судьба приготовила ему встречу с одним из четырех знаменитых мушкетеров — почтенным стариком Арамисом, который благосклонно предложил ему свое покровительство при дворе короля Людовика XIV.

Однако путь к соединению двух любящих душ оказывается долгим и сложным: Элион сталкивается с опасными государственными врагами, Вивиана должна исполнить волю короля и выйти замуж за другого…

---

— Почтение, которое мы испытываем к вашему возрасту, к сожалению, не остановит нас, сударь, и не думаю, чтобы господин де Жюссак отказался от моего предложения…

— Разойтись!

Элион уже держал в руке шпагу.

— А я вам объявляю, — раздраженный старик возвысил голос, — что дуэль не состоится, иначе я вынужден буду призвать…

— Не трудитесь, — холодно бросил муж Вивианы. — Господин де Сенонж и все офицеры согласны, лишь бы избежать зрелища, свидетелями которого они должны быть завтра…

— Господин де Сенонж не может здесь приказывать.

— Прошу прощения, он может приказывать в отсутствие генерала.

— Герцог отсутствует?

— Пустился в какое-то галантное приключение, переодевшись простым кавалеристом…

Элион навострил уши.

— Драгуном или солдатом легкой кавалерии, не так ли? — спросил он живо.

— Да, в самом деле, драгуном.

— А дорога, по которой он поедет, ведет в Гвадалахару?

— Да, и осталось меньше часа.

— Дьявольщина! Тогда он погиб!

— Точно, — не без иронии согласились его собеседники.

— Но, господа, я не шучу! Я слышал, как о нем говорили двое… священников… прошлой ночью… на постоялом дворе…

Элион поспешил передать разговор, свидетелем которого оказался. Мушкетерское ругательство чуть не сорвалось с уст Арамиса.

— К господину де Сенонжу!.. — толкнул он графа с силой, какой от него никто не ожидал. — Быстрее!.. Да быстрее же!.. Генерал де Вандом в плену!.. Армия без командира!.. Мы потеряли свое преимущество!..

— И знаете что, — продолжал Элион, — голос одного из святых отцов, уверен, я уже где-то слышал… Вспоминаю его сейчас…

И вдруг Элиона осенило:

— Это был де Мовуазен!

Де Нанжи вернулся с господином де Сенонжем.

— Сударь, — сказал Арамис последнему, — генералу грозит опасность, необходимо принять меры к его спасению. Прикажите эскадрону драгун седлать коней… Господин де Жюссак возьмет на себя командование…

— Осужденный?.. Что вы такое говорите?! Это невозможно!

— Невозможно, сударь, — сухо ответил старик, — отдать командующего в руки врага… Впрочем, я отвечаю за все, потому что получил полномочия командующего ad hoc[25] от самого короля.

И он показал судье бумагу, на которой было написано следующее:

«Приказ ко всем нашим подданным, как штатским, так и военным, нашей королевской властью подчиняться предписаниям предъявителя сего документа.

Людовик».

Господин де Сенонж почтительно склонился над подписью монарха. Арамис сделал повелительный жест, и Сенонж бросился прочь из тюрьмы. Через несколько минут играли сбор, и пронзительные звуки труб были слышны не только в лагере, но и в городе.

Господин де Нанжи подошел к Элиону:

— Мы не прощаемся, господин барон.

— Как вам будет угодно.

— Сразимся завтра утром.

— Согласен, если останемся живы и невредимы после этой ночи.

— Идемте же, господа, — торопил старик.

И уже в его голосе не было дрожи, шаг был тверд, взгляд — полон решимости. Арамис выпрямился, держа руку на поясе, и поднял голову. В эту минуту в нем, действительно, можно было узнать бравого мушкетера.

На площади собирались готовые к бою драгуны, со всех сторон бежали взволнованные офицеры и солдаты. Мгновенно разнесся слух об опасности, грозящей командующему, и вся армия в тот же миг готова была выступить на помощь.

Друг Атоса, Портоса и д’Артаньяна отдавал приказы. Он говорил ясно и кратко, движения его были резкие и сильные, щеки пылали дыханием далекой юности, и Арамису казалось, будто снова развевается на ветру и трепещет его красный плащ с серебряным крестом на спине.

Убедившись, что лошади оседланы и готовы к жестокой гонке, что у каждого кавалериста пистолет в седельной кобуре и мушкетон вдоль бедра, а клинки сабель рвутся из ножен, и что, наконец, маленькое войско горит безграничным энтузиазмом, старый мушкетер, вздыхая, пробормотал:

— Все это утомляет немного, ведь мне не двадцать лет, это уж без сомнения, и нельзя перенапрягаться… Но вот что! Разделаемся со всем этим, и завтра всласть поваляюсь в постели… А ведь если с предосторожностями, я невесть куда могу еще зайти.

Арамис подошел к Элиону, вдевшему ногу в стремя.

— Дорогой крестник, вот случай — теперь или никогда — показать себя и вернуть мое расположение. Вы должны отбить генерала. Спасите его… или не возвращайтесь.

— Сударь, — ответил Элион, — я вас понял.

V ЗАПАДНЯ

Тем временем господин де Вандом скакал по полям и по долам, мурлыча куплеты, которые во все горло распевал в то время Париж и потихоньку Версаль:

Савойяры, что мрачны,
Кто тревожит ваши сны?
Вандом.

Известно, что слабость к женскому полу была столь же постоянным его свойством, как и страсть к вкусной еде и мягкой постели, не важно, стол ли это притона или постель постоялого двора. Сей великий лентяй готов был скакать во весь опор по двадцать миль в погоне за любой дурнушкой, маркитанткой или девицей легкого поведения.

Сейчас это была мадам де Мовуазен, которая положительно вывела его из равновесия.

Спеша на свидание с упоительной маркизой и сокращая путь, он подгонял лошадь и напевал:

Принц Евгений, ты сердит.
Кто украл твой аппетит?
Вандом.

Ты хитер, и он не прост.
Кто вернул Кассанский мост?
Вандом.

Кто побил твоих людей,
Сбросил в Адду лошадей?
Вандом.

Генерал забыл об армии, о городе, который оставил на попечение бесталанных и невежественных офицеров. Он мчался в ночи, не боясь ни бродяг, ни разбойников, ни вражеских пуль.

Герцог пел последний куплет, когда наконец забрезжила цель — в темноте мерцал огонек. Это сеньор Гинес курил свою самокрутку. Судя по тому, что посетителя встречал он сам, ему, без сомнения, были даны особые указания.

— Позвольте проводить вашу милость, — сказал хозяин заведения.

Герцог бросил поводья mouchacho[26] и последовал за астурийцем. Они пересекли двор и оказались в комнате первого этажа. Астуриец поклонился до земли и сказал улыбаясь:

— Я сейчас вам приведу одну особу.

Оставшись один, герцог осмотрелся. Обстановка в комнате была весьма скромная: здесь стоял стол и два стула. Прямо напротив двери находилось большое окно с железной решеткой.

Господин де Вандом поморщился.

— Ну и ну! — сказал он. — Эта комната скорее похожа на тюремную камеру, чем на bouen-retiro d’amore[27]. — Затем, после некоторого раздумья, добавил: — Но стоит ли обращать внимание на клетку, если у птицы нарядное оперение и она весело щебечет!

В коридоре послышались шаги. С выражением восторга на лице герцог подбежал к двери, вытянув вперед руки. Дверь открылась, и генерал отпрянул назад.

— Господин де Мовуазен! — воскликнул он разочарованно.

Тот появился на пороге с загадочным, как всегда, взглядом и двусмысленной улыбкой, насмешливо поклонился генералу с преувеличенным почтением.

— Мне понятно, — сказал муж Арманды, — удивление вашей светлости. Не меня вы надеялись встретить здесь, а мою жену… И не пытайтесь отрицать! Не пытайтесь обманывать. Маркиза рассказала мне о вашем внимании к ней и намерениях (он нажал на это слово), а также о свидании, к которому вы ее принудили…

— Сударь, — холодно отвечал герцог, — я и не собираюсь ничего отрицать и клянусь вам, особенно ни к чему вашу жену не принуждал… Это выражение говорит о жестокости, а я не имею привычки употреблять жестокость с женщинами, хотя иногда позволяю ее в отношении мужчин, но только хитрых и лживых… По сему утверждаю, что именно по своей доброй воле мадам де Мовуазен должна была меня ждать здесь этой ночью. И если мое внимание к ней неприлично и вы желаете удовлетворения, ну что ж, я готов дать его — где, когда и на каких условиях пожелаете, даже немедленно, если угодно.

— И вы, ваша светлость, готовы скомпрометировать себя поединком с простым дворянином?

— Черт подери! Я бы дрался и с самим дьяволом, если бы он меня оскорбил или требовал удовлетворения.

Маркиз тряхнул головой.

— Мне затевать ссору с человеком, у которого в жилах течет королевская кровь!.. Это была бы для меня, конечно, большая честь… Но есть ли в этом необходимость? Скажу прямо, я не очень-то влюблен, а потому и не очень ревнив… Наш брак с маркизой — союз, основанный на общих интересах, он имеет целью совместные действия, и чувства здесь ни при чем. У нас есть претензии к королю и некоторым членам его семьи…

— Претензии к его величеству?

— Мадам де Мовуазен не смогла простить ему ужасную смерть матери, маркизы де Бренвилье.