Дмитрий Сухарев (Сахаров) - При вечернем и утреннем свете

• Название: При вечернем и утреннем свете
• Автор: Дмитрий Сухарев (Сахаров)
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Поэзия
• Год: 1989

---

На свадьбе, на свадьбе

На свадьбе Поэта с актрисой Ларисой Курзо,
Где было полсвета, а не был один Доризо,
Но было, ах, было полсвета — и Мэтр, и Олег,
И Мастер Пуцыло, и сто достославных коллег;

На свадьбе, на свадьбе, в Никитской смурной слобод
Так весело было не знавшей о близкой беде
Актриске Лариске, не ведавшей вовсе, что ей
Так бедно и скудно, так скупо отпущено дней.

И набузовавшийся до положения риз,
Один из набравшихся (то есть надравшихся из)
Вдруг вспомнил о культе, и всхлипнул, и выхватил кольт,
Чтоб смачные пули свистали меж смачных икот;

И ментор Поэта, поддавший за русскую речь,
Скакал без штиблета, попавшего в русскую печь,
И требовал ласки, за бабу приняв мужика,
А тот для острастки на Мэтра взирал свысока;

И буйное пламя сжирало штиблет, хохоча,
И буйные пули дробились о светлые лбы,
И, булькая чревом, кренилась бутыль первача,
И всё это билось, клубилось, рвалось из избы;

И всё это пело, гудело, как дивный хорал,
И мытарь культуры взвивался и кольтом играл,
И пастырь, как пластырь, всё ластился в дивном бреду
И требовал клятвы, что я к нему с лаской приду.
Но солнечно было в кромешной курной слепоте,
В потешной и грешной в Никитской дурной слободе,
Лишь плакала дева, не знавшая вовсе, что ей
Так бедно и скудно, так скупо отпущено дней.

1985

«Из деревьев нравится орешня…»

Из деревьев нравится орешня;
Иногда случалась полоса,
И лежал я под орешней лежмя
Во блаженстве целых полчаса.

Из занятий нравится беседа
О грядущем, сущем и былом,—
Чтоб не ради сельди и десерта
Собирались гости за столом.

Под орешней стол могу поставить,
На столе кувшин соорудить,
Одного мне только не представить —
Как бы всех под кроной рассадить?

Как бы всех, кто душеньке но нраву,
Разместить за дружеским столом,
Чтобы нам беседовать на славу
О грядущем, сущем и былом.

1977

«Не мне нанизывать на нить…»

Не мне нанизывать на нить
Безликих чисел ожерелье,
Привык я более ценить
Наитие и озаренье.

Нет, я не верю в мощь числа —
Лишь чувству истина открыта!
С упрямством старого осла
На вкус оцениваю жито.

Зато с упорством муравья
Я верю в черную работу:
Знакомство с фактами, друзья,
Полезней чувству, чем расчету.

Ведь факт имеет плоть, а плоть
Имеет плотность и фактуру.
Сумеем плоть перемолоть,
Глядишь, раскусим и натуру.

1973

Летняя элегия

Я детей своих отправлю
В направлении разлуки —
На черничку, на брусничку,
На все лето, на весь век.
Сам стопы свои направлю
В направлении науки,
У меня свободны руки,
Я свободный человек.

Я в науке вроде дядьки
Иль, верней сказать, наседки —
У меня чужие детки,
Все равны, как на подбор.
А моих лелеют тетки,
И мои как птички в клетке
Иль, верней, как рыбки в сетке
Там калитка и забор.

За калиткой методички
Заполняют рапортички,
Промеж деток массовички
Вьются, вьются — не унять.
Все скандируют речевки
И штудируют текстовки…
Я сижу с учениками,
Силюсь истину понять.

Мы эвристику применим
При решении задачи,
Мы игрой воображенья
Схватим истину живьем.
И, покончив с делом этим,
Птичку-галочку отметим,
Проскандируем речевку,
Рапортичку пожуем…

1977

«Бремя денег меня не томило…»

Бремя денег меня не томило,
Бремя славы меня обошло,
Вот и было мне просто и мило,
Вот и не было мне тяжело.

Что имел, то взрастил самолично,
Что купил, заработал трудом,
Вот и не было мне безразлично,
Что творится в душе и кругом.

Бремя связей мне рук не связало,
С легким сердцем и вольной душой
Я садился в метро у вокзала,
Ехал быстро и жил на большой.

И мои золотые потомки
Подрастут и простят старику,
Что спешил в человечьем потоке
Не за славой, а так — ко звонку.

Что нехитрые песни мурлыкал,
Что нечасто сорочку стирал,
Что порою со льстивой улыбкой
В проходной на вахтера взирал.

1977

Кончена дружба

Кончена дружба — дороженьки врозь.
Как не отметить событие это?
Все же немало пожито, попето,
Славно нам пелось и славно жилось.

Сядем, как прежде, и сыр пожуем,
Чаши наполним и души остудим,
Что пережито, того не забудем,
Что позабудется — переживем.

Все, что простительно, то прощено,
Что непростительно, то не простится,
Можно б ругаться, но проще проститься,
Кончена дружба — допьемте вино.

Кончена песня, и ночь на дворе,
Спеть бы другую, да поздно, да поздно,
Швы разошлись, разойдемся порозно —
Ночь на дворе, и виски в серебре.

Все же позвольте, тряхнув сединой,
Пару слезинок глотнуть напоследок:
В том-то и дело, что больно он редок —
Дружбы старинной напиток хмельной.

1976

«Кислых щей профессор…»

Кислых щей профессор,
То есть академик,
Распевает хором,
То есть а капелла,
А его собачка
Малость приболела,
То есть оклемалась,
То есть околела.

То есть окончательно
Дело блеск,
Всё так замечательно
Перетасовалось:
Что не издавалось,
Вдруг поиздавалось,
Видно, и собачка
Переволновалась.

Ей профессор кислый
Наливает щи,
А ему собачка
Говорит: ищи!
Кажи мне, профэссор,
Любишь ли менэ?
А он отвечает:
Ё-К-Л-М-Н.

1987

Сон в ученом совете

…И снова я проваливаюсь в сон,
И вновь меня являет миру он,
И снова я, провяленный как вобла,
Вздымаю веки и себя браню,
Но больше чести я не уроню —
Я буду бдеть!
Глядеть я буду в оба!

И я на диссертанта пялюсь. Он
Такое мелет, что невольный стон,
Проявленный не кем-нибудь, а мною,
Ко мне невольно привлекает взгляд
Не чей-нибудь, а сразу всех подряд,
И я молчу, верней, чуть слышно ною.

Я тихо ною. Тихо мелет он.
И снова я проваливаюсь в сон.
И снится мне подводная картина:
Зеленый свет, придавленная тина,
А я — большой, тяжелый, снулый сом.
Вдруг черная ко мне крадется тень!
Я слышу крик какого-то кретина,
И надо мной с дубиною детина —
Шарах по голове!

И бюллетень
Вручает мне коллега, член совета,
И я благодарю его за это.

1985

Старинный студенческий романс

Я спросил ее несмело:
«Как зовут тебя, Гизелла?
Только имя мне отдай!»
На мою мольбу немую
Отвечала напрямую,
Отвечала: «Угадай».

Я не мог снести удара,
Я гадал, она рыдала
Под уплывшею луной.
На заре, когда Гизелла,
Взор потупя, вдаль глядела,
Мы слились во тьме ночной.

Я опять спросил неловко:
«Как зовут тебя, плутовка?
Подари мне эту весть!»
Отвечала мне не сразу,
Отвечала: «Бойся сглазу,
Береги девичью честь».

Я не мог снести удара,
Я берег, она рыдала
И кусалась, как зверек.
Потерял я все обличье,
Но наградой честь девичья,
Я сберег ее, сберег.

1983

Проблема молока