Рафаэль Сабатини - Шкура льва

• Название: Шкура льва
• Автор: Рафаэль Сабатини
• Издательство: Прибой, Вокруг света
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1995
• ISBN: 5-87260-022-4

Рафаэля Сабатини называют «английским Дюма». Из-под его пера вышло более пятидесяти романов. Писатель говорил о себе, что знал только одну страсть — к истории.

Действие романа Р. Сабатини «Шкура льва» происходит в конце XVII — начале XVIII в Англии и во Франции.

Роман опубликован в 1911 году. На русском языке издается впервые.

---

На сей раз Гортензия устремила на виконта спокойный критический взгляд, вынудивший его опустить глаза.

— За что?

— За то, что я сделал, что собирался сделать.

— Интересно, знаете ли вы обо всем, что сделали? — задумчиво спросила она. — Сказать вам, сэр? Вы избавили меня от заблуждений. Я хотела избежать одной напасти, но вы помогли мне понять, что я рискую навлечь на себя еще большую. Я была слепа, но вы открыли мне глаза. Вы спасли меня от меня самой. Вы заставили меня страдать, но это была исцеляющая боль. Отчего же мне обижаться на вас?

Ротерби встал с колен. Он встал поодаль, глядя на девушку из-под нахмуренных бровей, и в его глазах горел сердитый огонек.

— Мне кажется, — закончила Гортензия, — что нам больше не о чем говорить. Я поняла вас еще в тот памятный день в Мэйдстоуне. Прощайте.

Она шагнула к двери, но виконт снова преградил ей путь, на сей раз куда решительнее.

— Подождите, — серьезным тоном произнес он. — Подождите. Я причинил вам зло. Как бы жестоко ни звучали ваши слова — я их заслужил. Но я хочу загладить свою вину. Я люблю вас, Гортензия.

Она задумчиво улыбнулась.

— Об этом поздно говорить.

— Но почему? — с жаром спросил он, схватив девушку за руки. — Почему поздно?

— Позвольте мне уйти, — сказала она скорее требовательным, чем просящим, голосом и сделала попытку высвободить руки.

— Я хочу, чтобы вы стали моей женой, Гортензия, моей законной супругой.

Девушка посмотрела на виконта и рассмеялась холодным презрительным смехом, в котором, впрочем, не слышалось горечи.

— У вас и прежде появлялось такое желание, но вы пренебрегли возможностью, которую вам давало мое глупое увлечение. И — о Боже, — я благодарна вам за это!

— Не говорите так! — взмолился он. — Не говорите так! Я люблю вас, неужели вы не понимаете?

— Разве можно было не понять после того, как вы представили мне исчерпывающие доказательства своей искренности и преданности?

— Вы издеваетесь надо мной? — спросил виконт, справившись с приступом гнева. — Неужели вы считаете меня настолько ничтожным, что оттачиваете на мне свое остроумие?

— Разве я дала вам повод подумать такое? Позвольте мне уйти.

Виконт еще мгновение стоял, держа девушку за руки и глядя на нее с мольбой и яростью. Вдруг из груди вырвался хриплый вздох, и он с силой привлек к себе Гортензию, склонив над нею потемневшее пунцовое лицо.

— Отпустите меня, ваша светлость, — воскликнула девушка трепещущим от страха голосом. — Отпустите!

— Я люблю вас, Гортензия! Я не могу без вас! — простонал он, осыпая жадными поцелуями ее щеки и губы. По ее телу от головы до ног пробежала горячая волна стыда, и девушка беспомощно забилась в крепких руках виконта.

— Животное! — крикнула она и, высвободив руку, ударила его по лицу. — Гадина! Трус!

Они отпрянули друг от друга, тяжело дыша. Гортензия прислонилась к спинету, ее грудь судорожно вздымалась. Виконт бормотал проклятья — ударив Ротерби по лицу, девушка угодила пальцем ему в глаз, и боль, заставившая его ослабить хватку и отпустить Гортензию, сорвала последние покровы с истинной сущности этого человека.

— Может быть, вы уйдете? — гневно спросила она, разъяренная гнусными воплями виконта. — Уйдете или мне позвать на помощь?

Его светлость стоял, глядя на нее, поправляя парик и стараясь обрести внешнее спокойствие.

— Итак, — сказал он, — вы презираете меня? Вы не выйдете за меня замуж? Отказываетесь от такой возможности? Но почему? Отчего?

— Видимо, потому, что не вижу особой чести в таком союзе, — ответила она, справившись с собой. — Так вы уйдете?

Ротерби не двинулся.

— Ведь вы меня любили…

— Неправда! — воскликнула Гортензия. — Мне так казалось… к моему стыду.

— Вы любили меня, — настаивал он. — Вы и теперь любили бы меня, если бы не этот проклятый Кэрилл, французский шут, втершийся к вам доверие, словно ползучая скользкая гадина!

— Говорить о человеке гадости за глаза — это так вам к лицу, сэр! Вы неплохо научились нападать со спины!

Насмешка пронзила виконта болью, какую способна вызвать только истинная правда, и его гнев утих. Его светлость стоял красный и растерянный. Затем он пришел в себя.

— Известно ли вам, кто он и что он? — спросил виконт. — Так я вам расскажу. Он шпион — шпион короля Якова. Одно мое слово — и этот французишка будет болтаться на веревке.

Ее взгляд обдал виконта презрением.

— Было бы глупостью поверить вам, — высокомерно ответила девушка.

— Спросите его сами, — Ротерби рассмеялся, повернулся и пошел к двери. Остановившись, он окинул Гортензию сардоническим взглядом. — Между нами все кончено, мадемуазель. Все кончено! Я повешу вашего ненаглядного голубка в Тибурне. Так ему и передайте.

Он распахнул дверь и вышел, оставив в комнате похолодевшую от страха девушку.

Может быть, это была пустая угроза, цель которой — испугать ее? Первым побуждением Гортензии было немедленно отыскать мистера Кэрилла, расспросить его и поделиться своими опасениями. Но какое она имела право? По какому праву она могла задавать вопросы, касающиеся столь секретных дел? Она представила себе, как он поднимет брови — надменно, как это делал он всегда — и окинет ее взглядом с ног до головы, словно пытаясь проникнуть в сущность этого странного создания, что осмеливается задавать ему подобные вопросы. Она представила себе улыбку и остроту, которыми он ответит на ее любопытство.

На следующий день недомогание Кэрилла обострилось, и он счел за лучшее покинуть Стреттон-Хауз и вернуться домой, на Олд-Палас-Ярд.

Перед отъездом Кирилл еще раз переговорил с лордом Остермором. Его светлость, по чьей инициативе состоялась беседа, вновь повторил большую часть того, что было сказано им накануне в беседке, и мистер Кэрилл вновь привел те же аргументы в пользу оттяжки дела, которые упоминал тогда же.

— Подождите хотя бы день-другой, — просил он, — после моего отъезда за границу, чтобы я успел сообразить, куда дует ветер.

— А разве это неясно?

— Я могу дать правильный ответ, только если у меня будет возможность подумать. Не сомневайтесь: я не уеду во Францию, не известив вас. У вас еще будет достаточно времени, чтобы передать письмо, если вы, конечно, не измените своих намерений.

— Будь по-вашему, — ответил граф. — Мы все обговорили, а письмо будет у меня в большей безопасности, чем у вас в кармане, — он легонько постучал по секретеру. — И все же посмотрите, что я написал его величеству, и скажите, не нужно ли что-нибудь изменить.

Граф вынул из гнезда правый ящик, сунул в образовавшееся отверстие руку и шарил ей внутри стола до тех пор, пока, по-видимому, не нащупал пружину: в этот момент распахнулся маленький тайничок. Его светлость выудил оттуда два документа: тонкий пергамент послания короля Якова и ответ лорда Остермора, написанный на плотном листе. Граф развернул его, передал мистеру Кэриллу, и тот принялся читать.

Письмо было составлено крайне неосторожно; лорд Остермор совершенно не позаботился о сохранении тайны, он излагал свои мысли прямо и откровенно, и каждая строчка письма неопровержимо свидетельствовала об измене и заговоре.

Мистер Кэрилл вернул письмо. Его лицо помрачнело.

— Это чрезвычайно опасный документ, — заявил он. — Я не вижу необходимости писать столь подробно.

— Я хочу, чтобы его величество знал, как искренне я ему предан.

— Я думаю, лучше будет сжечь это послание. Когда настанет время отправлять, вы напишете другое.

Однако лорд Остермор был не из тех людей, которые прислушиваются к разумным советам.

— Фу! Письмо здесь в полной безопасности. О тайнике никто не знает, — он положил оба документа в тайник, закрыл его и вставил на место выдвижной ящик.

Мистер Кэрилл еще раз пообещал графу извещать его обо всем, что сумеет узнать, и отбыл из Стреттона.

Тем временем его светлость Ротерби рьяно взялся за осуществление задуманного. Разговор с Гортензией послужил еще одним стимулом к действию, которое могло стать губительным для мистера Кэрилла. Виконт поселился на улице Португал-Роу в каменном доме отца, и вечером по прибытии он пригласил к себе мистера Грина, желая услышать новости.

Однако тот мало что мог сообщить, но очень надеялся чем-нибудь поживиться. Поблескивая маленькими глазками и сияя улыбкой, как будто охота за сведениями, способными привести человека на виселицу, была веселым развлечением, соглядатай заверил лорда Ротерби, что мистера Кэрилла, вне всяких сомнений, можно будет уличить в любой момент, как только он вновь окажется поблизости.

— Именно по этой причине я в соответствии с желанием вашей светлости позволил сэру Ричарду Эверарду зайти так далеко. Пронюхай лорд Картерет, какие сведения я скрываю, мне грозили бы крупные неприятности. Но…