Наталия Медведева - Отель "Калифорния"

• Название: Отель "Калифорния"
• Автор: Наталия Медведева
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Современная проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-264-00669-5

Роман «Отель Калифорния» рассказывает о судьбе фотомодели в Америке, о проблемах бизнеса «бабочек-однодневок». Как и ее муж, писатель Эдуард Лимонов, Наталия Медведева использует в своей прозе современную лексику, что делает ее книги живыми и эмоционально-убедительными.

---

— О, Муз! Девочки и без меня делают достаточно рекламы. До завтра, бай-бай! — И она, красиво повернувшись, взмахнула расчесанными волосами без тугих завитушек.

Помимо Долли и Каттон, у столика было уже много других моделей. На столике валялись надкусанные бутерброды, недоеденные дольки дынь. Стояли два ведерка с шампанским и толпились недопитые бокалы с отпечатками губной помады. Маслины перекатывались по полу под ногами. «Какой все это маразм! Многим из них косметику не на что купить. Не говоря уже о настоящем обеде!»

— Это тебя Франк снимал для «Нью-Йорк Таймс»? Он сделал огромные фотографии, я видела! — закричала девочка с ногами-спичками, которые она закинула на спинку дивана.

— Франк придет после часа, ты же знаешь; — это сказала другая девочка-дистрофик с большим ртом и бантом.

— Настия, я всем сказала, что ты из эЛ.Эй.! — Каттон, видимо, уже посетила туалет.

Она теперь не сидела на корточках, а просто валялась в ногах у Долли. Колготки на бедре были порваны, но она усиленно старалась задрать ногу.

«Лос-Анджелес — это далеко и скучно!» — крикнула спичконогая. «Двигай в Нью-Йорк!» — заорала бантасто-ротастая, Настя вспомнила свое удивление на одном из первых пати у фотографа в эЛ.Эй. Ей казалось, что все будто ломаются и играют пьяных. Здесь все это было увеличено в три раза. Как фотография, сделанная Оливье. Он снял ее по пояс, выходящей из бассейна, держащейся за перила. Это было простое, красивое фото. Он увеличил его и напечатал только лицо. Из обыкновенного вылезания из бассейна получилась трагедия. Ужас какой-то получился.

Настя спросила, который час, и последовала лавина ответов. «Час наш!.. Наш час не настал!.. Какая, на хуй, разница! У меня нет денег на часы… и, наконец, — половина первого!» Настя должна была уходить. Двери пансиона только для женщин закрывались в час ночи. Это было очень глупо. По закону штата Нью-Йорк, в отличие от Калифорнии, алкогольные напитки разрешалось продавать до утра. Поэтому и заведения все были открыты до утра. И люди только начинали собираться к часу ночи. А пансион закрывался. Настя подумала, что, видимо, из-за такого дурацкого закона в Лос-Анджелесе так популярны пати вокруг бассейна, то есть дома, где не было регламента во времени. И поэтому кажется, что в эЛ.Эй. ничего не происходит — все сидят у своих бассейнов!

Оказалось, что спичконогая живет с бантасто-ротастой и еще двумя девочками. Каттон завопила, что когда Настя приедет в Нью-Йорк, то сможет жить у нее. На что Долли заметила: «Ты сама живешь в квартире у трех девочек!»

— Квартиры в Манхэттене очень дорого стоят, поэтому модели, начинающие, живут вместе. У некоторых агентств есть свои квартиры, и они сдают их недорого манекенщицам.

Настя записала телефоны девчонок, взяла телефон Вильямины, подумав, что, может, успеет завтра сходить в агентство, показать свое портфолио. Перед отлетом. Перед возвращением в Лос-Хамовск.

Каттон вылезла из-под стола и, поднявшись, стала обнимать Настю: «Я люблю тебя, Настия! Приезжай!» Долли потянула ее за ремень так и не снятой ею куртки, и та плюхнулась на диван: «Это моя лучшая подруга!» Настя улыбнулась и стала пробиваться к выходу.

Грэйс Джонс фальшивила в конце «Жизни в розах». В лос-анджелесских дискотеках она еще и не расцветала. Штору рванули, и за спиной у Насти застрекотали автоматы «Хассельбладов», раздались возгласы, будто поющие вторым голосом с Грэйс Джонс: «Ля виииииии!» Вспышки ослепили входящую — это была модель с последних обложек «Вога», парижского «Элль», с «Базара». С ней входил очень красивый парень. Она тоже была красива, но больше — самоуверенна. Замахавшая рукой, подпрыгнувшая, закричавшая (еще один «гараж» раскрылся, но его раскрытие сопровождала семизначная цифра — модель только что подписала контракт с фармакосметической фирмой), к кому-то побежавшая. Настя расслышала что-то о рок-н-ролле. Относилось это к красивому парню или модели? Впрочем, это было неважно — модель запросто могла бы теперь и запеть.

Настя прошла по темному коридору, мимо гардероба, мимо костюмного: «Так рано? На работу завтра?..» — понимающе улыбнулся он. Да, Насте надо было завтра на ненавистную работу.

Барбизонья тетка почти спала. Настя взяла ключ и, войдя в старомодный лифт, поднялась на одиннадцатый этаж. Барбизон спал. Она открыла окно в комнате и услышала, как не спит Нью-Йорк Муравьед переваривал дневную порцию двуногих. Выжившие и в ночи продолжали бороться — передвигаясь.

«Приобретешь совершенно новый опыт», — говорил о Нью-Йорке Ричард. «Это монстр, ни в коем случае не езди в сабвее вечером!» — предупреждала Джоди «Возвращайся скорее из этой помойки!» — сказал в аэропорту провожающий Саша. «Подвернется работенка, обязательно зацепись там. Нью-Йорк — это центр!» — говорил Друг. Настя не знала, хочет ли она этот монстр-центр. «Это, наверное, потому, что я приехала не с целью победить, а просто поглядеть. С сознанием, что всегда смогу вернуться в лос-анджелесский теплый хлев».

Она пошла в ванную и, смывая мэйк-ап, расплакалась: «Вечером смывай краску, днем мажь лицо… Ты не женщина — ты модель. Please people! А девчонки еще и все вместе живут. В одной квартире с Каттон! Я?!» Она стала припоминать слова Друга: «Неважно, может, сейчас не совсем понятно тебе, зачем эта работа. Но тебе же нравится позировать, что же тут усложнять?» Да, ей нравилось. Но после работы она хотела бежать к тому же Другу, а не оставаться в мире манекенщиц, моды. «Носиться с одной пати, где ланч бесплатный, на другой, где шампанское. Разевать «гараж» в истошных воплях о том, как я счастлива…»

Она закрыла окно и позвонила на другое побережье Америки. На вест коаст, презираемое ист коаст.

— Саша, как хорошо, что ты дома! Мне так грустно…

— Ласточка, бедная моя. Ну ничего, завтра ты прилетишь. Я соскучился по тебе смертельно. Ты знаешь, рядом в доме сдается квартира неплохая. Может, мне снять?

— Ой, я не хочу на Кловердэйл! И потом, мы же не решили окончательно, что будем жить вместе.

— Ты же обещала. Ты не останешься ведь в Нью-Йорке?

— Саша, здесь все-таки действительно больше возможностей. Это же работа, карьера…

— Настя! Ну не будь ты ребенком. Какая карьера?! Мы с Ромкой хотим открыть ювелирный магазин…

— Но при чем здесь я?

— Но мы же вместе, ты же со мной, — сказал неуверенно Саша.

— Ладно. Все равно сейчас я не остаюсь здесь. Встречай меня завтра, хорошо?

Они еще несколько минут прощались. Саша говорил, что целует ее везде, везде, везде. И Настя, что целует и обнимает его.

Когда она набирала его номер, то хотела, чтобы ее кто-нибудь пожалел. Но и чтобы поддержал! Придал бы ей уверенности! Единственное, в чем был уверен Саша, это — надо заработать много денег Настя тоже хотела бы получать больше денег. Но не сидя в ювелирном магазине! Она усмехнулась: «А рекламируя то, что продают в этом магазине?» Ей вдруг представился Ричард — в рыцарских доспехах, соответственно имени, в шлеме с пером. «Но Ричард стал Диком!» — тут же в ее воображении доспехи медленно и бесшумно упали и остался грустно покачивающийся хуй.

Утром в «Плаза Отель» она не раскланивалась с собой — афишу убрали. Ей было немного стыдно за свои вчерашние шпильки, но в номере все были, как всегда найс. Два коротеньких шоу прошло на редкость весело — Муз принесла шампанское, и все пили. Каждый раз, выбегая из-за ширмы, Настя еле сдерживала смех. Покупатели не знали, смотреть ли на живую Настю или на застывшую вдоль стен. Все плакаты-афиши были собраны в демонстрационном зальчике-комнате.

После второго шоу Настя быстро переоделась и, схватив портфолио, спустилась в лобби. Звонить при всех в Вильямину она не хотела.

В агентстве свидания ей не назначили, сказав, что Вильямина уехала на вакейшен[114]. «Мы смотрим новых моделей по вторникам и четвергам с девяти до часу. Будете в Нью-Йорке — приходите». Настя хотела закричать, что ей надо быть хоть чуточку уверенной, что ее возьмут, что она не может просто так прокатиться в Нью-Йорк, что у нее нет… «Кого это волнует!» — подумала она и повесила трубку.

— Все ушли на ланч десять минут назад, — сказала оставшаяся в номере одевальщица.

Скоро и она ушла. Настя пошла в демонстрационную комнату и села посередине. Среди себя, окруженная собой. Бегущей, так что юбка, как знамя, развевалась, смеющейся, закинув голову назад, и капюшон падал, сидящей на ступеньках в шарфе, закрывающем часть лица. Грустного. Она подумала, что ее редко берут на съемки с кем-то. Что она всегда одна на фотографиях «Может, это моя судьба и в жизни?..»

5. Home, sweet home

В social security[115] офисе с пластиковой мебелью, принадлежащей государству, сидело много старух, три мексиканки с детьми и Настя с Другом. Последние — в углу.