Владимир Коваленко - Камбрийская сноровка

• Название: Камбрийская сноровка
• Автор: Владимир Коваленко
• Жанр: Фэнтези

Начало темных веков, западный краешек бывшего римского мира. У молодого города на холме, над рекой и морем - нет ни воспоминаний о великом прошлом, ни боязни подступающей тьмы. Работы столько, что водяные колеса скрипят от натуги, а в кузнях приходится работать в три смены. Немало забот и у правительницы. Торговые дела, свары горских кланов, высокая политика... поспать некогда! Ошибка может стоить жизни - ее или города, в котором ей нравится жить: рассматривать с башни зелень сланцевых крыш, пробегать по камням его мостовых, ловить длинными ушами обрывки разговоров занятых повседневными делами жителей - и, увы, споры о том, кто же она такая. «Холмовая, сида!» - скажет камбриец. «Святая и вечная базилисса!» - скажет грек. «Инженер из будущего» - скажут странные существа, которые и загнали ее - в это время и на эту Землю. Кто она на самом деле? Сама не знает. Ей разбираться некогда. А - придется!

---

   — Правда, фибулы брать почти перестали, зато керсидская брошь, штампованная бронза, вот как! — просто разлетается. Железные иголки теперь всякому бедняку по карману — ну и берут. Даже сукно… в холмах не покрасить ни так ярко, ни так ровно, как в городе. Горные кланы, правда, берут краски для шерсти. Так не поверишь — у иных пледы и не узнать. Цвета как бы и те же, просто чище, а глядеть приятно! Мы теперь даже шелком торгуем.

   Сида подняла брови. Коробейник выпятил грудь, но честно прибавил:

   — В основном, лентами.

   Потом опустил голос до заговорщического шепота:

   — Но белых или пурпурных — ни–ни!

   Бедные камбрийские девушки! Не вплетать им в косы императорские регалии… Но вот дошло и до дела. В ладонь Немайн лег тонко вырезанный костяной знак. Как раз фибула, не пользующаяся спросом!

   — Это тебе, леди сида.

   Немайн молчит. Наверняка у подарка есть история или объяснение. Как и у того, что в одной голове уживаются древняя сида и римская августа. Впрочем… Для него это наверняка существа одного порядка. Далеко — не доедешь, высоко — точкой в небе не различишь. И почему им не быть едиными в одном глазастом лице?

   — Честь, конечно, невелика, да и власти никакой. Наш глава не может требовать ни денег, ни службы, потому мы никого и не избирали. Долго… Ну, теперь это ты. У нас ведь девки тоже есть — такие, что и короб тянут, и с копьем управляются. С волками и разбойниками иначе никак! Ты ведь тоже ходить умеешь, слышали… Вот и решили — подойдешь.

   Смолк. Ждет ответа, а Немайн только глазами хлопает. Обалдение и восхищение! С одной стороны, хитрюги только что обеспечили действительность гильдии на гленской земле. С другой — производителю всегда полезно дружить с розничной сетью, потому — не отказаться.

   — Ни денег, ни службы , — сказала Немайн, — а ну как костяную безделушку в речку закину?

   — Не обижай нас, — попросил старик, — не принимаешь, верни добром.

   Не тут–то было. Отобрать у ребенка сладости, стянуть с жены одеяло… у сиды новую игрушку. Что город, что фибулу костяную… не отдаст! Прищурится, ухом дернет, бровь выгнет, плечом поведет:

   — Я еще не решила, принимаю или нет! Ни денег, ни службы. Ни стричь, ни доить! Да… А отчет?

   — Что?

   — Отчет. Глава гильдии должна знать, как идут дела! Какой товар берут и насколько хватко, и почему. Скажем, деревянные пуговицы ломче, костяные дороже — что лучше берут? Или лучше идет литое олово? Если я это буду знать, польза выйдет не только мне…

   Коробейник задумался.

   — Ну, мы сходимся временами, — сказал, — говорим. Можно и записать… А лучше, конечно, если ты, по старине, запоминателя пришлешь и он тебе перескажет. Надежней. Человек, он всегда верней чернил, ведь так?

   Немайн улыбнулась, кивнула. Старик прав, но и ошибается — ровно пополам. Чернила, в отличие от человека, ничего не забудут… но ничего и не прочувствуют. Поэтому на всякое дело лучше всего смотреть двояко: и через бездушные цифры, и через пристрастное сердце.

   Сейчас хранительница отставит недопитое пиво. Широкий подол поднимет маленькую бурю, простучат по лестнице барабанной тревогой широкие подошвы сапог. Все, она наверху, в своей комнате, снова тихая и неподвижная. Сидит на пятках, крючком склонилась перед ею же порожденным божком — правительственной бюрократией Республики Глентуи. Дела — скобленый пергамент в свитках, кодексы из иссеченных огамой деревянных дощечек… Так пока проще, чем бумажную фабрику ставить! Специально прихватила с собой самое сложное да каверзное. Может быть, не видя сквозь окно изумрудных крыш, она увидит город четче. Без романтической дымки…

   На сладкое, перед коротким ночным сном — механика! Новенькая сталь и кожа, сверкающие от льняного масла, подогнанные и притертые друг к другу внимательными подмастерьями. Лакированное дерево, даже на вид теплое. Если все получится… Хорошо будет!

Триада третья

1

   С утра — снова ипподром, снова тренировки. Немайн разрывается между учениками, среди которых теперь и Тристан — на сей раз законно и официально. Анастасия, уже ничему не удивляясь, слушает, как сестра перескакивает с языка на язык. Команда, личное обращение к Эмилию — латынь. Хочет, чтобы поняли все — переходит на камбрийский, то и дело вставляет словечко по–ирландски, да еще не забывает греческий — для сестры. Учит, подбадривает.

   — Помни — твой противник будет сильней, и руки у него длинней. Зато ты должна лучше чувствовать время, ритм… Сабельный бой — это танец, просто самый жестокий! А танцы — женское искусство.

   Только всех заняла — новость. Приехал епископ Дионисий Пемброукский. Немайн побежала встречать, как была, с рукавами поддоспешника, торчащими из–под верхнего платья. И точно, епископ перед службой переоблачался, а потому перехватить — успела.

   Пока с губ слетало приветствие, руки протянули корзинку. Что–что, а плести из ивняка красивые вещицы в Камбрии умеют. Еще и выбирают лозу разных оттенков, чтобы узор вышел…

   Епископ подарок принял, заглянул внутрь. Улыбнулся.

   — Ушастые. Чтобы я помнил о великолепной и в разлуке?

   — Чтобы мышей и крыс ловили, — сказала Немайн, — чтобы чумы не было.

   Попалась!

   — Крысы и мыши — понятно, но чума тут при чем? Как может животное помочь от дурного воздуха?

   Немайн дернула ухом. Заложила руки за спину, выпрямилась.

   — От дурного воздуха может произойти много хворей, но чуму переносят блохи, а блох — крысы… И зараженные люди — если болезнь поражает легкие.

   Слово за слово…

   Немайн сама не заметила, как помянула о микробах, но раз уж добралась — красок не пожалела. Маленькие. Невидимые. Часто — злокозненные. Часто — опасные.

   — Все разумные люди знают, что моровые поветрия проистекают от дурного воздуха, — сказал епископ. — Безусловно, без попущения Господня и лист с дерева не упадет, но вот так, напрямую приписывать болезни бесам… Это, дочь моя, мракобесием и называется! От кого, но от тебя такого не ждал. Чем занят его святейшество? Теперь ведь он твой духовник.

   — Книги читает, — сказала Немайн.

   — У него же глаза…

   Сида только улыбнулась. К островатым клычкам Дионисий за год жизни в Камбрии уже привык и полагал их приложением к происхождению базилиссы Августины от брака дяди с племянницей. Этакая форма неудовольствия свыше, причем в высшей степени справедливая. Родителям наверняка больно смотреть было, а девочка вполне собой довольна. Не тогда, так сейчас.

   — Меня тоже беспокоят глаза его святейшества. Я понимаю, он обрадовался… но как бы не испортил их еще сильней. Ему нельзя читать слишком долго. Эх, был бы он камбрийцем, я могла бы сказать, что это такой гейс. А так он в гейсы не верит.

   — Болезни, происходящие от бесов, гейсы… еще недавно ты боролась с пережитками язычества. А теперь?

   — А что теперь? Нет в ограничении нагрузки на больной орган ничего, кроме житейского здравого смысла, — сказала Немайн. И все же огненные вихры покаянно склонились, — но гейсом именовать, согласна, нехорошо. Виновата. Больше не буду.

   — А уверение, что все болезни от бесов?

   — Я, преосвященный Дионисий, мельчайшие существа бесами не именовала. Маленькие паразиты… Крысы невелики, блохи совсем малы, а эти совсем крохотные. В том, что они существуют, можешь убедиться. Они малы, но увидеть их можно, хотя для этого и потребуется инструмент…

   Если бы разговор шел внутри. Если бы не сбежались люди. Если бы добрая половина горожан не знала греческий…

   Теперь пути назад не было. Весь город знает — сида собирается показывать нечистую силу. Служба прошла скомкано. Люди молились искренней, чем обычно, но того, что будет дальше, ждали еще сильней. Наконец, явились носилки со святейшим Пирром — и устройством.

   Друиды уплыли в Ирландию, но всякий, кто видел в руках патриаршего секретаря блестящее стекло на бронзовых ножках, с винтами, вспомнил: у друидов и ведьм побогаче бывают иногда шары из прозрачного камня, которые они используют для снятия проклятий. Обычно — маленькие. Здесь — не шар целиком, только часть. Зато — большой!