Виктор Банев - Череп императора

• Название: Череп императора
• Автор: Виктор Банев
• Издательство: Азбука — Терра
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-7684-0465-1

Случайное знакомство в ночном клубе — и герой романа «Череп императора», корреспондент одной из петербургских газет, оказывается втянутым в невероятную историю, истоки которой берут начало в древней «стране снегов» — Тибете. О серьезности развернувшейся борьбы за обладание ценнейшей древней реликвией свидетельствует цепь загадочных и на первый взгляд не связанных между собой убийств…

Зачином романа «„Кровавая Мэри“ по-ирландски» становится зверское убийство в тоннеле метро. И вновь петербургский журналист берется решить эту криминальную головоломку.

---

Я бродил по квартире, натыкался на углы мебели и ронял пепел прямо на пол. И не обращал на все это никакого внимания.

Несколько последних недель были действительно сумасшедшими. Долбаная моя работа, бесконечные еженощные вечеринки. Плюс все эти криминально-мистические навороты последней недели… Как результат, я окончательно забыл о том, что лицо женского пола может выступать в моей жизни не только как официантка или сержант милиции, но и в других ролях. А теперь Анжелика напомнила мне об этом, и все внутри просто клокотало. Бог ты мой, как она умеет напоминать о таких вещах!

На самом деле я не такой, как, например, Леша Осокин. Который может, пользуясь служебным положением, за неделю соблазнить четырнадцать гимнасточек или фигуристок с ногами полутораметровой длины и талиями, которые можно обхватить двумя ладонями, а потом прийти ко мне, завалиться, не разуваясь, на диван и, цыкнув зубом, сообщить: «Что-то перевелись, старик, в этом городе классные телки… Ну что ты будешь делать?» Нет, я не такой. Не лучше и не хуже, просто не такой. По природе я моногамен.

После того как три с половиной года тому назад я развелся с Натальей, жизнь моя вообще бедна событиями эротико-приключенческими. Где-то это сознательная политика. Где-то — следствие образа жизни. Но после развода было у меня, пожалуй, всего два более-менее продолжительных романа. Ну и около дюжины совсем уж случайных рандеву. Таких, что с утра я не мог вспомнить не только имени избранницы, но и того, где именно я эту избранницу избрал. И нельзя ли было там избрать чего-нибудь покондиционней. Впрочем, и сами дамы в девяти случаях из десяти с утра первым делом интересовались: «Слышь, парень, — все время забываю, как тебя зовут? А мы где? У тебя или у меня?»

Вообще говоря, не люблю я влезать в эту область своей памяти. Ох как не люблю. И так жить тошно, а начнешь раздумывать над несложившейся личной жизнью, так и вообще хоть вешайся. Хотя чего уж там. Все равно уже влез.

С Натальей развелся я на удивление быстро. Пять лет мы прожили вместе, а потом — всё. Словно щелкнули выключателем и погас свет. А когда свет зажегся снова, я жил уже в другой квартире, работал на другую газету и вел совершенно другую жизнь. Иногда она звонит мне, говорит, что читает мои репортажи, вежливо хвалит. Я не звоню ей никогда. Зачем? Мы почти друзья, но, как говорил один мой знакомый, только тупица будет строить дом на пепелище. Я и не строю.

В любом случае попытаться начать с Натальей все с начала мне никогда не хотелось. По моему глубочайшему убеждению, она — одна из самых красивых женщин этого города. Приятели рассказывают, что недавно она стала редактором отдела, получает раза в полтора больше меня. Так что надеюсь, в личной жизни у нее все будет хорошо. Я в любом случае мешать ей в этом не собираюсь. Упрекнуть ее за то время, пока мы жили вместе, мне не в чем, но — умерла так умерла. И никогда после развода я не пытался попользоваться правами экс-супруга и получить внеочередной доступ к ее телу. Как бы пьян я ни был. Выходил из положения собственными силами.

Назвать двух подружек, имевших место быть после Натальи действительно подружками язык, впрочем, у меня не повернется. Вспоминать о них — еще противнее, чем о развалившемся браке.

Первой некоторое время скрашивала мое одиночество уж и не помню откуда взявшаяся девица с роскошным бюстом чуть ли не девятого размера и обалденным хриплым голосом. Было это практически сразу после того, как мы с Натальей разменяли квартиру. Тогда мне казалось, что какая-то женщина обязательно должна быть рядом. Не одна, так другая. Как же иначе? Понять, что я ошибаюсь, стоило большого труда. Избавиться от девицы стоило большой крови. После этого, наученный горьким опытом, я где-то с год вел образ жизни почти чисто спартанский. В смысле, без женщин. О чем и до сих пор вспоминаю с большим удовольствием. Меньше женщин — меньше проблем.

Правда, в конце минувшей зимы случилось мне писать для одного небольшого журнала. Был в этом журнале зануда-редактор, и была у редактора секретарша Лена. В общем, когда я понял, что ситуация выходит из-под контроля, было уже поздно.

Пить Лена любила, но не умела. То есть абсолютно. В каждый свой приезд ко мне Лена напивалась до чертиков и потом, пребывая в состоянии алкогольного транса, так голосила в постели, что соседи несколько раз порывались вызвать милицию. Решив, что меня здесь пытают утюгом и испанским сапогом одновременно. Кроме того, Лена выкидывала в постели такие коленца, которые и в самом кошмарном сне не видывал ни один порнорежиссер мира. Ей что — с утра она никогда ничего не помнила. А каково мне? Я, между прочим, как бы пьян ни был, ничего не забываю. Иногда, бреясь по утрам, я стеснялся посмотреть в глаза собственному отражению. В общем, с Леной у меня тоже не срослось.

Но главное — были все эти мои истории скучны. Скучны до боли зубовной. Да, я болтался со своими дамами сердца по найт-клабам, пил с ними виски и «Бейлиз», водил в лучшие рестораны города. В один из дней мы с Леной умудрились последовательно поесть мяса крокодила в «Афродите» на Невском, отведать плова с анашой в «Синдбаде» на Васильевском острове и под конец в «Кукараче» на набережной Фонтанки вытрескать бутылку мексиканской кактусовой водки «Пепе Лопес» с лежащей на дне личинкой гусеницы. Правда, по своей насыщенности этот денек был все же не вполне обычным даже для меня.

Я дрался из-за них, этих своих дам, я брал их с собой на интервью, когда в город наезжали импортные звезды, а с той, первой, грудастой девицей я как-то занимался любовью прямо на «чертовом колесе» в луна-парке. Ночью, пьяный, под проливным дождем. Причем «колесо» я запустил самостоятельно, и когда приехала милиция, то еле уболтал заспанных сержантов, чтобы они не забирали нас в отделение. Уболтать их удалось лишь после того, как я показал им свое удостоверение и оказалось, что стражи порядка время от времени почитывают мои репортажи.

И все равно было мне с ними скучно. Беспросветно серо и тоскливо. И ничего, кроме облегчения, не испытывал я в тот момент, когда эти романы подходили к своему естественному финалу.

А теперь все было иначе. Еще в ту первую утреннюю минуту, когда, открыв глаза, я увидел, что на груди у меня лежит белокурая девичья голова, я понял — теперь все будет совершенно иначе. Я чувствовал себя так, словно за окном и в самом деле был апрель или — бери выше! — май и повсюду цветет сирень, а просыпаюсь я оттого, что солнце, зараза, слепит сквозь шторы глаза и раскаляет воздух в квартире так, что нечем дышать и сразу хочется в душ.

Я почувствовал, что сигарета дотлела до фильтра и теперь обжигает мне пальцы. И только тут я расслышал: в дверь кто-то звонит.

Задумавшись, я, похоже, полностью выключился из происходящего. А звонили, судя по всему, уже не в первый раз, потому что трель получилась затяжной и настойчивой. Словно пришел кто-то, кого я жду, а ему, долгожданному, не открывают. «Тьфу ты», — сказал я, бросил окурок в пепельницу и пошлепал в прихожую.

Вопреки постоянным рекомендациям органов, компетентных в этих вопросах, никогда, прежде чем открыть дверь, я не спрашиваю «Кто там?». Хотя при моей профессии это было бы, наверное, совсем не лишним. Однако каждый раз я просто забываю это сделать. Возможно, дело здесь в том, что я прекрасно знаю — брать в квартире нечего. А может быть, сказывается недостаток практики. Если кто ко мне иногда и заходит, так это Леша Осокин. С обязательным длинноногим созданием и вопросом: «Старик, а можно мы у тебя переночуем?» Как правило, создание оказывается начинающей спортсменочкой, которой бессовестный Осокин пообещал фото на первой полосе. Иногда мне удается убедить девушек в том, что пресса всегда врет.

Я открыл дверь. Это был не Осокин. Совсем не Осокин. На площадке стоял майор госбезопасности Владимир Федорович Борисов. В традиционном пиджаке и до блеска начищенных ботинках. Вот уж кого не ожидал.

Смерив меня недружелюбным взглядом, он сказал:

— Здравствуйте, Илья Юрьевич. Можно к вам? Я по делу.

— Что-то случилось? — спросил я. Ни малейшего желания портить себе утро беседой с майором у меня не было. Но я понимал — разговаривать придется в любом случае.

— Случилось, — кивнул он. — И серьезное.

16

Лужи… Лужи… Лужи… Повсюду только лужи…

Вода сверху, вода снизу. Мокрое небо извергало на мокрую землю целые океаны воды, и человеку не было места в этом вымокшем скользком мире. Выжить здесь мог бы разве что Ихтиандр, но я Ихтиандром не был. «Я не Ихтиандр, — зло прошипел я, неизвестно к кому обращаясь. — Я, мать вашу, живой… Живой, ясно?!»

Весь день дождь лил совершенно остервенело. Так, словно торопился взять реванш за утреннюю паузу. За то утро, когда мне вдруг показалось, что я увидел просвет и сквозь тучи на меня глянуло солнце.