Иларион Алфеев - Православное богословие на рубеже столетий

• Название: Православное богословие на рубеже столетий
• Автор: Иларион Алфеев
• Жанр: Религия

---

Большое влияние на Тимоти Уэра оказало также чтение творений Святых Отцов и участие в работе православно–англиканского Содружества имени святого Албания и преподобного Сергия. К 24 годам у него созрело решение перейти в Православие. В 1958 году он был принят в Православную Церковь и провел некоторое время в Свято–Троицком монастыре в Джорданвилле. Однако изоляционистская позиция Русской Зарубежной Церкви не удовлетворяла его, и он вскоре перешел в Константинопольский Патриархат.

В 1966 году Тимоти Уэр принял монашеский постриг с именем Каллист в монастыре св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова на о. Патмос (Греция), в том же году был рукоположен в сан иеромонаха. По возвращении в Англию был назначен на пост лектора по восточно–христианским исследованиям (ранее этот пост занимал Николай Зернов), и вот уже свыше 30 лет остается в той же должности. В 1982 году рукоположен в сан епископа с титулом «Диоклийский».

В течение всего времени, прошедшего с момента его иерейской хиротонии, Владыка Каллист руководит оксфордским православным приходом Константинопольского Патриархата, совмещая пастырскую деятельность с преподавательской. За годы своего пребывания в университете Владыка Каллист воспитал не одну сотню учеников: многие его выпускники занимают сейчас ведущие богословские кафедры в университетах всего мира.* * *

Я познакомился с Владыкой Каллистом в Оксфорде, в его доме на улице Ставертон. Поступив в Оксфордский университет, я стал встречаться с ним регулярно, так как именно под его руководством писал свою докторскую диссертацию о преподобном Симеоне Новом Богослове. С первых же дней совместной работы между нами завязались самые добрые и доверительные отношения. В епископе Каллисте меня более всего привлекало удивительное сочетание глубокой, истинно православной духовности с подлинной академической ученостью. До встречи с ним подобное сочетание я наблюдал лишь однажды — в отце Иоанне Мейендорфе. Владыка Каллист всем своим обликом напоминал мне о таких святителях древней Церкви, как Василий Великий и Григорий Богослов, которые несли бремя архипастырского служения, но в то же время были выдающимися богословами и одними из самых образованных людей своего времени.

Рабочий день Владыки обычно начинается рано утром и продолжается до позднего вечера. Его день расписан не по минутам, а в буквальном смысле «по часам»: он уделяет ровно час каждому посетителю. Вокруг него всегда люди — коллеги, студенты, духовные чада, прихожане, друзья. Среди его друзей — немало клириков и мирян Англиканской Церкви. Перейдя в свое время из англиканства в Православие, Владыка Каллист сохранил прочную связь со многими прежними друзьями. Его переход в Православие не сопровождался тем надломом, которым так часто сопровождается принятие Православия западными христианами; став православным, он сохранил уважение к англиканству. И англикане приняли его переход в Православие спокойно: не только не осудили его, но, наоборот, поддержали.

Работать с Владыкой Каллистом было всегда чрезвычайно интересно. Собственно, сотрудничество наше заключалась в том, что я приносил ему отдельные главы своего доктората на отзыв, а он их читал и делал свои замечания. Моей главной проблемой был не недостаток материала, а его избыток. Мы встречались с Владыкой примерно раз в десять дней, и на каждую встречу я приносил по 40–50 страниц нового текста; Владыка, как правило, не успевал все это читать и отставал от меня страниц на 100–150. Иногда, получив очередную порцию, он говорил мне: «Отче, вы слишком много работаете. Вам надо больше отдыхать. Кстати, давно ли вы в последний раз катались на лодке по Темзе?» Но я не давал отдыха ни себе, ни ему. И хотя вопросов было так много, что никогда не хватало времени на их детальное обсуждение, все же какие–то основные вещи мы успевали проговаривать за отведенный мне час. Когда урок оканчивался, я выходил из дома Владыки окрыленным, получив новые силы и новое вдохновение, и работал с еще большим энтузиазмом. Владыка вообще обладает редкостной способностью поддержать ученика, внушить ему мысль о важности его работы, укрепить веру в собственные возможности. Именно таким должен быть настоящий учитель: человеком, который делает все, чтобы научный потенциал его ученика максимальным образом раскрылся.

Читая работы своих учеников, Владыка Каллист, как правило, делает карандашные пометки на полях. Для меня эти пометки были весьма дороги, и я каждую изучал скрупулезно. Иногда в своих пометках Владыка просто добавлял одну–две параллели из творений Святых Отцов или отсылал к какому–либо научному труду. Иногда советовал более полно раскрыть ту или иную тему или, наоборот, подсократить текст. Нередко его пометки были просто размышлениями по поводу прочитанного, как бы разговором с самим собой. Так, на полях моего текста, где приводились слова Симеона Нового Богослова «находясь в благодати, я говорю на иных языках» (что, несомненно, является метафорой), Владыка Каллист написал: «He may be speaking about glossolalia. But probably not» («Он, возможно, говорит о даре говорения на языках. Но, скорее всего, нет»). Прочитав текст и снабдив его своими пометками, Владыка, как правило, выносил и финальный вердикт — что–нибудь вроде «Thorough treatment» («Тема полностью раскрыта»), или «Excellent» («Прекрасно»), или, наоборот, «This needs to be developed» («Эту тему нужно еще развить»).

Иногда Владыка позволял мне пользоваться его картотекой цитат из творений Святых Отцов. Эта картотека — плод многолетней кропотливой работы. В течение длительного времени Владыка Каллист, читая творения Святых Отцов, выписывал наиболее яркие мысли на отдельные карточки, которые потом сортировал в соответствии с тематикой. Наличие такой картотеки весьма облегчает трудоемкий процесс поиска святоотеческих цитат, необходимых для работы. Но сколько труда и усердия было вложено в ее создание!

Мое общение с Владыкой Каллистом не исчерпывалось академическими занятиями и сослужением с ним в оксфордском православном храме. Случалось, что мы вместе проводили редкие часы досуга. Одной из многовековых оксфордских традиций является так называемый punting — катание на лодке, управляемой при помощи длинного шеста. Ни у меня, ни, тем более, у Владыки Каллиста, почти никогда не оставалось времени на подобные мероприятия, но однажды я все же решил пригласить Владыку покататься на лодке: он с радостью принял приглашение, так как, оказалось, уже в течение многих лет, в силу своей занятости, был лишен этого удовольствия. Мы провели вместе чудесный вечер — один из самых прекрасных моих вечеров в Оксфорде. Владыка был весел, много шутил, рассказывал знаменитые истории из своей жизни и из жизни своих знакомых: эти истории, как мне кажется, знает весь православный Оксфорд.

Одна из историй относится к тому времени, когда Владыка Каллист еще был молодым монахом в греческом монастыре на Патмосе. Игумен монастыря попросил его показать обитель некоей приехавшей из Германии пожилой даме. По окончании экскурсии дама выразила свое восхищение «прекрасным английским языком» иеромонаха Каллиста (она, очевидно, была уверена, что он грек). Каллист поблагодарил ее за комплимент и скромно сказал, что да, он очень старался. Дама спросила: «Но где Вы учили английский язык?» Он ответил: «Я просто подхватил его в детстве». Напоследок дама из Германии сказала ему: «Еще раз выражаю свое восхищение Вашим английским. У Вас, конечно, есть кое–какие проблемы с синтаксисом, но в остальном Ваш английский близок к совершенству!»

Несколько историй связано с архиепископом Василием (Кривошеиным), который в течение нескольких лет служил в оксфордском приходе, а Тимоти Уэр прислуживал ему в алтаре. Когда Владыка Василий приехал в Англию, он совсем не знал английского языка и допускал забавные ошибки. Однажды он начал проповедь со слов «In the name of a father, a son and a holy spirit» (получилось «Во имя какого–то отца, какого–то сына и какого–то святого духа»). Совершая панихиду, он вместо «in the place of refreshment» («в месте покойне») произносил «in the place of refreshments» (буквально «в месте прохладительных напитков»). На научных симпозиумах Владыка Василий, как правило, критиковал всех докладчиков, причем имел обыкновение включаться в дискуссию самым неожиданным образом. В какой–то момент, когда докладчик высказывал некую важную мысль, Владыка Василий, ни к кому не обращаясь и не вставая с места, тихо, но отчетливо произносил: «It is not so» («Это не так»). Если докладчик, услышав реплику, смущался и останавливался, Владыка Василий вставал с места и опровергал его выкладки пункт за пунктом. Впрочем, многие привыкли к этой своеобразной манере поведения архиепископа Василия и на его реплики просто не реагировали. Тогда он не вставал с места и ничего не говорил до тех пор, пока докладчик не закончит.

Владыка Каллист — натура цельная и целеустремленная. Он всегда живет тем, что делает в настоящий момент. На богослужении он всецело погружен в молитву: Божественную Литургию совершает с полной сосредоточенностью и глубоким чувством, во время богослужения старается ни с кем не разговаривать. Читая лекцию, он полностью отдается своему предмету: говорит он с увлечением, и слушают его с захватывающим интересом. Приглашая ученика в дом на урок, Владыка всецело сосредотачивается на том, с чем пришел к нему ученик: беседе отводится ровно час, за две минуты до ее окончания Владыка встает с кресла и начинает прощаться. Отдыхая на свежем воздухе, Владыка весь словно растворяется в окружающей его природе, в запахах леса, тихом журчании реки, щебетании птиц. Отдаваясь полностью всякому делу, Владыка никогда не смешивает одного с другим: во время службы он не говорит на академические темы, во время академической беседы не поднимает духовно–нравственные вопросы, а в часы досуга вообще избегает серьезных разговоров.