Джоанна Расс - Больше никаких сказок

• Название: Больше никаких сказок
• Автор: Джоанна Расс
• Жанр: Научная Фантастика

---

Расс Джоанна Больше никаких сказок

Джоана Расс

БОЛЬШЕ НИКАКИХ СКАЗОК

Я часто наблюдала, как наша гостья читает, сидя в гостиной под торшером возле нового радиоприемника: длинные-длинные ноги вытянуты, круг света на страницах почти не освещает лицо; смуглая, черты лица такие резкие, что она выглядит почти уродливой, а волосы, черные с рыжеватым отливом, жесткие, будто из той штуки, которой мама чистит пригоревшие кастрюли и сковородки. В то лето она много читала. Если я рисковала высунуться из ниши, наблюдая за ней, она часто поднимала лицо и улыбалась мне молча, перед тем как снова вернуться к книге, и ее кожа вдруг удивительно сияла, когда по ней скользил свет. Когда она вставала и с журавлиной грацией шла на кухню, чтобы поесть, она едва проходила под потолком: ноги у нее были словно паучьи, руки длинные при очень маленьком туловище - странные пропорции для такого роста. Она смотрела с высоты, такой огромной, на мамины блюда и тарелки, заметно сосредоточенная; задав мне несколько вопросов, она нагибалась над тем, что выбрала, несколько секунд размышляла, как жирафа, затем, опять возносясь в стратосферу, брала тонкой рукой тарелку и уплывала в гостиную. Она опускалась в кресло, которое всегда оказывалось слишком маленьким, пристраивала поудобнее ноги - как я хорошо помню их, длинные, твердые, совершенно неженские - и начинала читать снова.

Она часто спрашивала: "Что это? А что это? А вот то?", но только поначалу.

Моя мама, которой она не нравилась, говорила, что она из цирка, и мы должны понять это и быть к ней добрыми. Мой отец отшучивался. Он не любил больших женщин и коротких стрижек - все это было ново для местечек вроде нашего - или читающих женщин, хотя ему нравилось, когда она интересовалась его столярным искусством.

Но в ней было шесть футов четыре дюйма, и происходило это в 1925 году.

Мой отец был счетоводом, мебель была его хобби; еще у нас была газовая плита, которую он починил, когда она сломалась, а на заднем дворе он сделал своими руками стол и скамейки. До приезда нашей гостьи я все время проводила там, но с тех пор, как мы встретили ее на вокзале и они с папой пожали друг другу руки,- мне кажется, ему было больно при этом - я все время хотела смотреть, как она читает, и ждала, что она заговорит со мной.

- Ты заканчиваешь школу? - спросила она. Я стояла в арке, как всегда.

- Да,- ответила я.

Она снова посмотрела на меня, потом на книгу и сказала: "Это очень плохая книга". Я ничего не ответила, она взглянула на меня и улыбнулась. Не удержавшись, я встала на ковер так неохотно, будто пересекала Сахару; она убрала ноги, и я села. Вблизи ее лицо выглядело так, будто каждая раса мира оставила в нем свою худшую черту: так мог выглядеть американский индеец, или шведоамериканец, или маорийская принцесса с подбородком славянки. Внезапно мне пришло в голову, что она, наверно, негритянка, но больше об этом никто не говорил, скорее всего потому, что никто в нашем городе сроду не видел негров. У нас их не было. Мы говорили "цветные".

Она сказала: "Ты некрасива, правда?"

Я встала.

- Мой папа считает, что вы уродина,- ответила я.

- Тебе шестнадцать,- сказала она,- садись. Я снова села, скрестив руки на груди; ведь она у меня такая большая, прямо как воздушные шары. Тогда она сказала:

- Я читаю очень глупую книгу. Забери ее у меня, ладно?

- Нет,- ответила я.

- Ты должна,- сказала она,- или она меня отравит, клянусь Богом.

Она взяла с колен "Зеленую шляпу" М. Арлена - золотые буквы на зеленом переплете, бестселлер прошлого года, который я поклялась никогда не читать, и протянула его мне. Я подумала, что она сумела бы обхватить баскетбольный мяч. Я не взяла книгу.

- Давай,- сказала она,- возьми, иди и читай.

Я вдруг обнаружила, что стою в проходе на ступеньках и держу в руке "Зеленую шляпу". Я повернула ее так, чтобы заголовок не был виден. Она улыбнулась мне и сложила руки за головой.

- Не переживай,- сказала она.- Твоя фигура будет в моде к началу будущей войны.

Я встретила маму на верху лестницы и едва успела спрятать книгу; мама сказала: "Бедная женщина!" Она несла простыни. Я ушла в свою комнату и читала почти до утра. Потом спрятала книгу в постели, когда закончила. Во сне я видела "испаносюизы", подвитые волосы и трагические глаза; женщин с накрашенными губами, их любовные интрижки. Они жили, как хотели, делали аборты в дорогих швейцарских клиниках; мне снились полуночные купания, отчаяние, деньги, греховная любовь, красивые англичане и поездки с ними в такси, у меня на голове серебряный тюрбан вроде тех, что я видела на страницах светской хроники нью-йоркских газет.

К несчастью, лицо нашей гостьи все время упорно всплывало в моих снах, и это здорово портило все.

Мама обнаружила книгу на следующее утро. Я ее увидела у своей тарелки за завтраком. Ни мама, ни отец словом не обмолвились о ней; только мама накрывала стол с какой-то доброй, вымученной улыбкой. Наконец, мы уселись, и отец придвинул мне джем, булочки и ветчину. Затем он снял очки и, сложив, положил их рядом со своей тарелкой. Откинувшись в кресле, он скрестил ноги. Потом взглянул на книгу и сказал тоном насмешливого удивления: "Ну, что это такое?.."

Я ничего не ответила. Только смотрела в свою тарелку.

- Мне кажется, я это видел уже,- сказал он,- Да, конечно, видел.- Тут он взглянул на маму.- А тебе приходилось это видеть?

Мама сделала неопределенное движение головой. Она намазала маслом гренок и положила его на мою тарелку. Я знала, что она меня дрессировать не будет, но вот отец...

- Ешь яйцо,- сказала она.

Отец, продолжавший глядеть на "Зеленую шляпу" с тем же выражением удивления, сказал наконец:

- Та-а-к! Не слишком приятно обнаружить такое в субботнее утро!

Я опять ничего не сказала и все глядела в свою тарелку. Мама обеспокоенно сказала: "Она не ест, Бен", а папа придержал стул за спинку, чтобы я не смогла встать из-за стола.

- Конечно, ты сможешь это объяснить,- сказал он.- Не так ли?

Я ничего не ответила.

- Конечно, она может,- сказал отец.- Правда, Бесс? Не следует так огорчать маму, воруя книгу, которую тебе нельзя читать и по очень понятной причине. Ты знаешь, что мы тебя не накажем. Мы с тобой поговорим. Мы постараемся объясниться. Не так ли?

Я кивнула.

- Отлично,- сказал он.- Откуда взялась эта книга?

Я что-то промямлила.

- Моя дочь сердится? - спросил отец.- Она становится строптивой?

- Да она тебе все сказала! - взорвалась я. Отец побагровел.

- И ты смеешь так говорить о своей матери?! - закричал он, вскочив.- И ты смеешь говорить о своей матери таким образом?!

- Нет, Бен,- попыталась вмешаться мама.

- Твоя мать - самоотверженная душа,- сказал отец,- и не забывай об этом; твоя мать заботится о тебе со дня твоего рождения, и, если ты не ценишь этого, ты чертовски...

- Бен! - умоляла шокированная мама.

- Извините,- сказала я.- Мне жаль, мама.

Отец сел. У него усы, а волосы расчесаны посередине и набриолинены; сейчас одна прядь отклеилась, а посеревшее лицо дрожало. Он уставился на свою чашку. Мама подошла и налила ему кофе. Затем налила мне молока, села рядом и спросила:

- Дорогая, зачем ты читала эту книгу?..

- Да-да,- сказал отец с другого конца стола.

С минуту стояла тишина. Затем "Доброе утро!"

И опять: "Доброе утро!"

- Доброе утро! - весело сказала наша гостья, двумя шагами перемахнув столовую и аккуратно укладывая себя в кресло у стола. Она дотянулась до "Зеленой шляпы", подвинула ее к своей тарелке и принялась читать с подчеркнутым вниманием. Затем она взглянула на нас.

- У вас такая современная библиотека,- сказала она, а затем добавила:

- Я позволила себе вольность порекомендовать эту восхитительную книгу вашей дочери. Вы сказали мне, что прочли ее с удовольствием. Вы ведь даже посылали заказ на нее в Нью-Йорк, да?

- Я не... нет... не совсем,- сказала мoя мама, отодвигаясь от стола. Она дрожала с ног до головы, а на лице ее застыло странное выражение. Наша гостья посмотрела на маму, затем на отца с величайшим интересом. Она спросила:

- Надеюсь, вы не возражаете, что я пользуюсь вашей библиотекой?

- Нет-нет,- пробормотал отец.

- Ем я почти за двоих,- скромно продолжала наша гостья,- но из-за моих размеров. Не возражаете?

- Нет, разумеется, нет,- ответил отец, постепенно приходя в себя.

- Отлично. Все это войдет в счет,- сказала гостья, глядя на моих потрясенных родителей; оба они принялись поспешно за еду, избегая ее взгляда. Она добавила:

- Я позволила себе еще одну вольность. Убрала из книги рисунки, которые... э-ээ... не имеют отношения к тексту. Не возражаете?

Родители поспешно ушли - мама на кухню, отец вспомнил, что опаздывает на работу. Она помахала им вслед. Я вскочила, как только они вышли.

- Там нет никаких рисунков! - шепотом сказала я.

- Тогда мы их сделаем.

Она достала из сумочки карандаш и разрисовала концовки глав; все было зло и очень смешно. Затем она нарисовала белую мышь, красящую губы, выходящую замуж за другую белую мышь, и их венчание в церкви, леди-мышь с громадным животом, где двое мышат играют в шахматы, а затем целое семейство на пикнике под лозунгом "Я вырастила моих детей, и они никогда не знали табака". Я остолбенела. Она засмеялась и нарисовала мышь, которая с зонтиком преследовала мою маму. Я схватила рисунок и некоторое время рассматривала, затем порвала его в клочья.