Евгений Тарле - Сочинения. Том 3

• Название: Сочинения. Том 3
• Автор: Евгений Тарле
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР
• Жанр: История
• Год: 1958

 Евгений Викторович Тарле. Собрание сочинений двенадцати томах томах. Том III.

Содержание тома:

1. «Континентальная блокада». Том I.

---

Еще раньше появились своего рода показания очевидца об Европе в эпоху блокады.

В 1809–1811 гг. выходил в свет в Тюбингене маленькими томиками путевой «дневник» некоего Неммиха, гамбургского выходца, который разъезжал по Европе и знакомился преимущественно с экономическим состоянием посещаемых стран[82]. V и VI тома имеют особый подзаголовок: «Original-Beiträge zur eigentlichen Kenntniss von Frankreich». Это сочинение состоит почти исключительно в перечислении и техническом описании товаров, которые производятся во Франции или которыми она торгует (если они идут через нее). Ничего такого, что бы позволило установить, например, хотя бы приблизительно размеры того или иного производства или результаты блокады, или общее состояние торгового и промышленного классов во Франции, книга Неммиха не дает. Сухой каталог товаров — вот к чему сводится почти все ее содержание. В дальнейшем изложении читатель встретит ссылки на Неммиха, но на тома, касающиеся Италии (т. VII), Германии (т. VIII) и Швейцарии, именно на те страницы, где речь идет о торговле этих стран с Францией.

Отмечу кстати, что в публицистике времени германской освободительной войны 1813 г. и отчасти 1814 г. жалобы на континентальную блокаду, тогда уже павшую, выражаются неоднократно и с большой горечью, но конкретного материала они дают очень немного[83], и полнейшая (в этом отношении) свобода германской печати, наступившая после лейпцигской битвы, не дала ничего, кроме публицистических нападений на Наполеона — в стихах и в прозе.

Еще хуже обстояло дело до падения Империи. Чем больше становилась зависимость этих стран от Наполеона, тем невозможнее оказывалась какая бы то ни было публицистическая деятельность, даже самая скромная и сдержанная. Вот характерные цифры.

В Гаагской Королевской библиотеке под 1802 г. значатся 49 брошюр и памфлетов, вышедших в Голландии (№№ 23147–23196), под 1803 г. — 33 (№№ 23197–23230), под 1804 г. — 29 (№№ 23231–23259), под 1805 г. — 34 (№№ 23260–23294), под 1806 г. — 19 (№№ 23295–23314), под 1807 г. — 83 (№№ 23315–23398), под 1808 г. — 28 (№№ 23399–23427), под 1809 г. — 42 (№№ 23428–23470), под 1810 г. — 28 (№№ 23471–23499), под 1811 г. — 9 (№№ 23500–23509), под 1812 г. — 2 (№№ 23510–23511), под 1813 г. — год освобождения — 130 (№№ 23512–23642).

В одной брошюре, вышедшей в Амстердаме в 1813 г., сейчас же после ухода французов, мы читаем, что арест и бесследное исчезновение заподозренного были характерным явлением эпохи французского владычества. Автор даже сравнивает этот режим с русским «словом и делом»[84].

Не мудрено, что во всей этой брошюрной литературе жалобы на континентальную блокаду если изредка и попадаются, то выражаются весьма бледно, неясно, полунамеками.

Даже поползновения пожаловаться на блокаду, осуждая не Наполеона, а революционные правительства, при которых началась борьба с Англией, не допускались.

Наполеон не позволял, чтобы в покоренных или зависимых странах смели жаловаться не только на него, но и на его предшественников по власти, по французскому трону: он вообще объявлял себя солидарным со всеми, «начиная от Хлодвига» и кончая революционным правительством[85].

Изредка, анонимно и без указания места издания, появлялись и в Германии брошюры, горько, но смиренно жаловавшиеся на континентальную блокаду, но никаких фактических указаний они не давали[86].

Так же скудны печатные данные об Италии (о блокаде в Италии). В 1820 г. бывший чиновник государственного совета королевства Италии Пеккио издал очерк под названием «Saggio storico sulla amministrazione finanziera dell’exregno d’Italia, dal 1802 al 1814» (я пользовался вторым изданием, вышедшим в Лондоне: Londra, 1826). Эта книга — собственно, не история финансов, а, скорее, материал для истории, источник, показание современника, принимавшего близкое участие в финансовой администрации и приложившего к своей книге некоторые ценные документы. В главе, относящейся к Италии, читатель встретит две ссылки на один документ, приложенный к книге Pecchio. (Характерно, что итальянские историографы старого времени, имевшие возможность пользоваться трудом Pecchio, совершенно его не знают и никогда не цитируют.)

Ничего почти, в сущности, не дала для понимания экономических обстоятельств и брошюрная литература об Испании. Особенно в этом смысле ничтожны именно брошюры и книги, вышедшие в самой Испании.

Книга Педро Саласара «Restauración política económica у militar» (Madrid, 1812) прочтется с интересом всяким, кто желает себе дать отчет в планах преобразований, какие возникали в Испании в бедственные времена наполеоновского завоевания. Но автор все время говорит о том, что должно быть, а о том, в каком положении сейчас находятся испанские дела вообще и экономическое состояние Испании в частности, избегает говорить. Многочисленные памфлеты, выходившие и на полуострове (в провинциях, подчинявшихся кортесам) и в Лондоне, я оставляю в стороне: они, — по крайней мере те, которые я мог раздобыть, — совсем не интересуются фактами экономического порядка. Не богаче и иностранная брошюрная литература об Испании, выходившая в те годы.

Вышедшая в 1810 г. книжка Вагенера (J. D. Wagener. Merkantilische Notizen über Spanien. Hamburg, 1810) остается, в сущности, в области общих характеристик, так же как его же книга о Португалии («Merkantilische Notizen über Portugal…» Hamburg, 1810). Автор больше осведомлен в истории обеих стран, чем в их положении в тот момент, когда он о них пишет.

А вместе с тем в других брошюрах об Испании 1808–1813 гг, я не встретил даже и такого знания Пиренейского полуострова с интересующей нас стороны. Любопытно, что общий порок литературы начала XIX столетия, посвященной будто бы современному, т. е. тогдашнему экономическому состоянию Испании (и Португалии), заключается в неизменном стремлении авторов говорить об истории, а не о современности, о временах Генриха Мореплавателя или Филиппа II, или о XVII–XVIII вв., а не об эпохе Наполеона и Фердинанда VII (ср. например, Christophoro d’Avalos. Essai sur le commerce et les intérêts de l’Espagne et de ses colonies. Paris, 1819 и др.). Ничего даже отдаленно интересного для нашей темы эти брошюры обыкновенно не дают (еще Вагенер сравнительно полезнее; у него есть одно общее замечание о значении испанской шерсти для Англии, подтверждающее показания архивных документов; в своем месте читатель найдет эту цитату).

Кое-какие ссылки найдет читатель и на третье издание (вышедшее в 1803 г.) книги французского посла в Мадриде Bourgoing’a «Tableau de l’Espagne moderne» (Paris, 1803).

Я все-таки цитирую, между прочим, кое-какие брошюры и описания, вышедшие в Гамбурге, в Голландии, в Пруссии и т. д. в годы освобождения от Наполеона. Но вся эта литература более интересна для характеристики настроения местного общества, чем для установления сколько-нибудь точных фактов экономической жизни этих стран.

В исключительном положении в смысле полной свободы печати, полной возможности высказываться о Наполеоне и его действиях была, конечно, Англия. Но английским публицистам просто не хватало точных сведений о Франции. Вообще говоря, англичане-современники очень мало знали о Франции: они знали о ней, собственно, только то, что позволяла печатать наполеоновская цензура, т. е. не имели ни обстоятельных, ни даже сколько-нибудь правдивых сведений[87]. Говорить о Франции они могли, что угодно, но знать о ней они могли опять-таки лишь то, что Наполеону угодно было обнародовать о ее положении.

Англичане, побывавшие во Франции в качестве военнопленных, оставили записки, поразительно скудные относительно всего, что касается блокады и ее последствий. Записки лорда Блэйни[88] и кое-что еще из этой литературы мне, впрочем, придется цитировать из-за нескольких любопытных бытовых черт, подмеченных этими авторами. Не мудрено, что и упомянутая мной выше специальная книга об английских пленных при Наполеоне не дает ничего, относящегося к интересующему нас вопросу.

В рассказе сэра Джона Карра, изданном и снабженном большим вступлением Babeau, тоже находим лишь заметки о впечатлениях поверхностного иностранца в чужой земле[89].

В изданных в Англии памфлетах, направленных против Наполеона, вроде того, который был написан эмигрантом д’Ивернуа, доказывалось, что континентальная блокада только «замедлила немного поступательный ход британской торговли»[90] и т. п. Но у д’Ивернуа были слабые, поверхностные сведения об английской экономической жизни, которые он мог черпать из английских газет, и никаких сведений о Франции, ибо французские газеты не смели печатать ничего такого, что не являлось разрешенной официальной ложью. Поэтому подобная литература любопытна, отчасти, сама по себе для характеристики общественных настроений, но никакой помощи исследователю экономических последствий континентальной блокады во Франции не может оказать.

Книга д’Ивернуа вызвала статью в «Quarterly Review» (1810, № 5, стр. 50–63), неподписанную, как всегда в этом журнале, где автор, между прочим, отмечал, что «многие смеялись» в Англии, когда Наполеон в 1806 г. объявил блокаду, а теперь (в 1810 г.) ясно, что британская торговля потерпела большой урон от этой меры. Автор статьи и не думает обескураживать своих читателей и сочувственно цитирует «сэра Фрэнсиса» (д’Ивернуа), но самое утверждение, что блокада вовсе не оказалась столь бессильной и «смешной», как это думали многие в момент ее возникновения, в высшей степени характерно.