Том Джелтен - Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи

• Название: Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи
• Автор: Том Джелтен
• Жанр: Биографии и Мемуары

Компания Факундо Бакарди, основанная на Кубе в 1862 году, принесла острову мировую славу. Том Джелтен написал свою книгу про историю семьи Бакарди, про историю семейного бизнеса Бакарди — знаменитого рома, и про бурную историю Кубы за последние 150 лет.  О приключениях пяти поколений семьи Бакарди, об истории борьбы Кубы за свободу, об отношениях с Америкой, о Фиделе Кастро, о насильственном разделении кубинской нации, рассказывает эта книга.

---

Встречи Фиделя с кубинскими рабочими обычно проходили именно так — Фидель то дразнил их, то издевался над ними. Он заявил рабочим на электростанции, что они трудятся хуже, чем дорожные рабочие, с которыми он встречался только что.

— Вот у кого подлинный рабочий дух! — сказал Фидель. — Они относятся к своей работе как солдаты, которым надо захватить вражеский окоп!

Редко в какой речи Кастро не упоминалось о войне, о битве. Был июль 1963 года, прошло всего девять месяцев со столкновения Кеннеди и Хрущева по поводу ядерных ракет. В то время кубинцы не понимали, как близок был мир к ядерной войне, однако им сказали, что им грозила массированная атака американской армии, и после этого Кастро постоянно предупреждал их, что кубинские контрреволюционеры в Майами планируют очередное вторжение. Кубинская революция, подчеркивал Кастро, по-прежнему остается схваткой не на жизнь, а на смерть.

— Мы должны вести эту борьбу во всех районах страны! — говорил Кастро рабочим, повысив голос. — Вот задача, которая стоит перед каждым из нас — труд! Если человек доит трех коров, надо сказать ему, чтобы он доил двадцать. Крестьянский труд — это тяжело. Собирать сахарный тростник — это тяжело. Работа, которую делаете здесь вы, — это тяжело. И все равно необходимо проводить все эти часы под палящим солнцем!

Еще до конца месяца в Сантьяго пройдет традиционный карнавал — вот тогда рабочая дисциплина подвергнется решительному испытанию.

— Тогда-то мы и увидим, что такое прогулы, — сказал Фидель, — ведь вы, сантьягцы, известные гуляки!

Очевидно, упоминание о карнавале заставило его вспомнить и о сантьягской компании по производству рома, которую так долго связывали с июльскими празднованиями.

— Сейчас я поеду на завод «Бакарди», — сказал он строителям электростанции, — и проверю, каково качество тамошней продукции!

Хотя самих Бакарди на Кубе не было уже почти три года, завод на улице Матадеро все еще носил их имя, а ром, который там выпускался, по-прежнему продавался с этикеткой «Бакарди».

Однако жизнь кубинских рабочих при социализме стала другой. Высокие стандарты, установленные профсоюзами в предыдущие годы, перестали действовать, и теперь рабочих регулярно просили работать по десять и более часов подряд безо всякой платы за сверхурочные. Продукты продавали по талонам. В числе прочих основных продуктов питания на человека в месяц полагалось четверть фунта сливочного масла, полтора фунта бобов и всего пять яиц. Многие промышленные товары, особенно импортные, было невозможно найти, полки магазинов частенько пустовали. Стоять в очереди по часу и даже больше — чтобы отоварить талоны, купить обувь, дождаться автобуса, — стало обычным делом. С февраля 1962 года экономические проблемы усугубились американским торговым эмбарго, в результате которого на остров перестали поступать товары и запчасти американского производства. На встречах с рабочими Кастро часто подчеркивал, как дорого обходится Кубе эмбарго, — однако не забывал и напомнить о том, какие блага принесла им революция. Например, строителям сантьягской электростанции он напомнил о том, что их здоровье теперь застраховано, их женам полагаются льготы за материнство, по всей стране строятся новые школы и больницы.

Старая компания «Бакарди», как и другие бывшие частные предприятия, теперь вошла в состав крупного государственного промышленного конгломерата. Два года назад Кастро заявил, что Куба должна следовать марксистско-ленинской модели развития. В феврале 1961 года Че Гевара встал во главе министерства промышленности и тут же провозгласил, что кубинскую экономику нужно сделать строго плановой и централизованной. Кубинские инженеры, техники и профессиональные администраторы, уехавшие за границу, были заменены советниками из стран советского блока или функционерами из коммунистической партии. Работники по-прежнему состояли в профсоюзах, только теперь принцип представительства стал обратным: лидеры профсоюзов доносили до работников нормы выработки и прочие производственные цели, поставленные правительственными чиновниками, а не служили представителями работников перед властями, как полагается профсоюзам.

Первые результаты опытов с социалистическим управлением экономикой не порадовали страну. Несмотря на помощь СССР и других социалистических стран, составившую в 1962 и 1963 годах свыше пятисот миллионов долларов (в пересчете на человека получается примерно в двадцать раз больше, чем помощь США странам Латинской Америки), в стране наблюдался явный экономический спад, особенно в тех сферах промышленности, где особенно не хватало технических специалистов и профессиональных управленцев. Даже самого Че Гевару обескураживали повсеместные признаки некомпетентности и неправильного руководства. Почему, допытывался он у соратников, у ботинок, произведенных на кубинских фабриках после революции, так часто отваливаются каблуки на следующий день после покупки? И почему «Кока-Кола», выпускаемая на только что национализированной фабрике, такая мерзкая на вкус?

* * *

Встреча со строителями Сантьягской электростанции продлилась дольше, чем рассчитывали секретари Фиделя, поэтому в тот же день он не успел посетить старую винокурню «Бакарди» в центре города. Тем не менее comandante был полон решимости поговорить с некоторыми работниками, так что он со своей свитой появился у ворот винокурни на следующий день — ранним утром в субботу. Завод был закрыт, так что встречать Фиделя оказалось некому, кроме двух рабочих, которым настала очередь дежурить у ворот в качестве охраны. Когда рядом притормозили два ничем не примечательных седана, дежурные не обратили на них никакого внимания. Однако когда дверь одной из машин отворилась и оттуда вышел сам Фидель Кастро, они едва не попадали со стульев.

— Compañeros, — сказал Кастро, указывая на закрытые двери завода, — как бы мне войти?

Один из дежурных, тощий чернокожий в изодранной белой рубашке и бейсболке, вскочил и забормотал:

— Ох, comandante, к сожалению, никак, ключей-то у меня нет!

— Мне что, выбить дверь ногой? — поинтересовался Кастро и подмигнул дежурному, которого звали Хильберто Кала.

— Как пожелаете, comandante, — угодливо ответил Кала. — А можем войти вон там, где строят бар. — Он показал дальше по улице — там был вход в разливочный цех, где плотники трудились над небольшим кафе. — Там наверняка открыто.

Когда они дошли до двери, уже начала собираться толпа. Кала работал в отделе технического обслуживания на ромовом производстве с 1946 года, поэтому он провел Фиделя по цеху и рассказал, как там все устроено. Второй дежурный побежал искать кого-нибудь из начальства, так что Кала остался один на один с comandante и совершенно самостоятельно знакомил его с предприятием.

— Вот тут мы разливаем añejo, — сказал он гордо и авторитетно, словно сам был директором.

— Может, попробуем капельку? — спросил Фидель.

Кала схватил пустую бутылку, наполнил ее золотистым añejo из бака, питавшего разливочный конвейер, и передал comandante. Фидель отдал бутылку своему личному врачу Рене Вальехо, который повсюду его сопровождал. После нескольких покушений Кастро никогда не пил и не ел ничего, что не проверил бы Вальехо. Вальехо отхлебнул глоток, после чего añejo попробовали все члены свиты, и поскольку никто не умер на месте, Фидель отведал рома сам. Всего через несколько минут бутылка была пуста.

Пронесся слух, что Фидель на заводе, и поприветствовать его сбежалась толпа рабочих. Однако Кастро был рад обществу Хильермо Калы и все свои вопросы адресовал тощему технику.

— Понимаете, compañero, — сказал Фидель Кале, — нужно придумать этому рому новое название. Говорят, нам больше нельзя называть «ром «Бакарди»». Не скажете, как его назвать?

Кала, наслаждавшийся вниманием Фиделя, от такого вопроса растерялся, но затем глаза его сверкнули.

— Может быть, назовем его «ром «Patria o Muerte»»? — предложил он, стремясь показать, как хорошо он знает любимый девиз comandante. Пожалуй, только на Кубе рабочий мог предложить назвать продукт «Родина или смерть».

— Наверное, не стоит, — усмехнулся Фидель. Оглядевшись, он спросил, какой именно ром разливают в преддверии карнавала, до которого осталось меньше недели.

Кала объяснил, что карнавальный ром, белый и более дешевый, хранится на другом складе.

— Пойдемте туда, — велел Кастро. — А где этот Матаморос? Хочу его видеть.

Альфонсо Матаморос, ветеран ромового производства, долгие годы работавший подл началом Виктора Шуга и Даниэля Бакарди, считался одним из героев ромовой индустрии на революционной Кубе. Как и его коллега Мариано Лавинь, он отказался от возможности присоединиться к семье Бакарди в эмиграции, и его знания о технологии производства рома были насущно необходимы для выживания предприятия после национализации. Фидель слышал, что Матаморос продемонстрировал верность революции, явившись на завод «Бакарди» в ночь вторжения в заливе Свиней в апреле 1961 с револьвером 44 калибра, готовый защищать предприятие от эмигрантов, которые теоретически могли потребовать его назад. Правда это или нет, неизвестно, однако Фидель хотел познакомиться с героем ромового производства в любом случае.