Том Джелтен - Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи

• Название: Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи
• Автор: Том Джелтен
• Жанр: Биографии и Мемуары

Компания Факундо Бакарди, основанная на Кубе в 1862 году, принесла острову мировую славу. Том Джелтен написал свою книгу про историю семьи Бакарди, про историю семейного бизнеса Бакарди — знаменитого рома, и про бурную историю Кубы за последние 150 лет.  О приключениях пяти поколений семьи Бакарди, об истории борьбы Кубы за свободу, об отношениях с Америкой, о Фиделе Кастро, о насильственном разделении кубинской нации, рассказывает эта книга.

---

На покушение Батиста ответил такими кровавыми репрессиями, каких на Кубе еще не видели. Он был жестоким и ленивым тираном и проводил время за игрой в канасту и просмотром фильмов ужасов — а руководить полицией поставил садистов. После нападения на дворец кубинские тюрьмы были забиты до отказа. Полицейские дознаватели безнаказанно пытали и убивали узников, вырывали ногти, отбивали внутренние органы, ломали кости, уродовали лица. Чем ниже было происхождение узника, тем скорее его убивали, и многие арестованные исчезали без следа.

Подобно авторитарным испанским властям, которые более ста лет назад натравливали на борцов за независимость «эскадроны смерти» voluntario, режим Батисты вооружал ополченцев и побуждал их преследовать всех, кого подозревали в революционных настроениях. Среди этих печально известных отрядов были и «Los Tigres», «Тигры», небольшой отряд сантьягских головорезов во главе с Роландо Масферрером, бывшим коммунистом, который возглавлял особенно агрессивную студенческую банду в Гаванском университете в сороковые годы, когда Фидель Кастро там учился. Прошло десять лет — и Масферрер стал горячим сторонником Батисты, сенатором и газетным магнатом, который посвятил свою жизнь тому, чтобы выслеживать и истреблять противников режима, а заодно и требовать отступных с того, кого он запугивал. Это был коренастый угрюмый усатый человек с толстыми волосатыми руками, который любил наряжаться в ковбойскую шляпу и темные очки и везде появлялся в компании вооруженных до зубов телохранителей. Масферрер считал Сантьяго, город героев-революционеров и рома «Бакарди», своими владениями.

Среди тех, кого убили люди Масферрера, был молодой рабочий «Бакарди» по имени Эладио Фонтан, участник подпольного движения «М-26–7» в Сантьяго. Группа «Тигров» преследовала Фонтана и в конце концов окружила его в помещении химчистки.

На месте, где он погиб, руководство «Бакарди» повесило бронзовую мемориальную доску, сделанную в литейном цеху компании: В ПАМЯТЬ ЭЛАДИО МАНУЭЛЯ ФОНТАНА, ЧЬЯ ЖИЗНЬ БЫЛА ПОСВЯЩЕНА ПЛАМЕННОМУ ИДЕАЛУ.

ТЫ ВСЕГДА БУДЕШЬ ЖИТЬ В НАШИХ СЕРДЦАХ.

ТВОИ ТОВАРИЩИ ПО «БАКАРДИ»

* * *

После покушения Батиста стал требовать, чтобы все, кто зависел от щедрот или благорасположения правительства, демонстрировали ему верность — и государственные служащие, и землевладельцы, и лидеры профсоюзов, которые его поддерживали, и бизнесмены, и банкиры. Рабочие, которые не участвовали в запланированных демонстрациях, рисковали потерять место. Главы предприятий, боясь, что режим от них отвернется, наперебой звонили Батисте, чтобы выразить сочувствие и заверить в своей лояльности.

Пепин Бош как президент крупнейшего промышленного предприятия, находившегося в собственности кубинцев, подвергался сильнейшему давлению.

Впоследствии он говорил, что его предупредили — если он не выступит в поддержку Батисты, в опасности окажется его жизнь. Однако Бош стоял на своем и категорически отказывался выражать симпатии Батисте, даже формально. К этому времени он был убежден, что добровольно Батиста от власти не откажется. Хотя Бош и не одобрял нападение на казармы Монкада в 1953 году, он говорил своему помощнику Гульермо Мармолю, что встретил восстание в Сантьяго в ноябре 1956 года «аплодисментами». В предыдущие месяцы он все чаще высказывался против того, как Батиста попирал кубинскую конституцию. В октябре он устроил на пивоварне «Атуэй» в Гаване званый ленч для издателей и журналистов со всего западного полушария, собравшихся на ежегодную ассамблею Межамериканской ассоциации работников прессы. Репрессивный режим Батисты и перспектива революции на Кубе стали главным пунктом повестки дня, и Бош в своих беседах с журналистами описывал положение в стране эзоповым языком.

«Практически все мы, собравшиеся здесь, — сказал он журналистам, — познали демократические свободы, и теперь нам трудно смириться с мыслью… что неконституционное правление способно одержать верх. Демократия и свобода должны победить, и всем нам нужно объединиться в благородном стремлении добиться этой победы».

Вскоре после мартовского нападения на президентский дворец Бош получил письмо из управления Роландо Масферрера, в котором говорилось, что сенатор организует в Гаване «Национальный антикоммунистический конгресс» в поддержку проводимой Батистой политики «против русских шпионов». К письму прилагался бланк квитанции для добровольного пожертвования, которую Бош должен был сам заполнить, вписав туда сумму, которую считал нужной отдать в поддержку мероприятия. «Средства на этот симпозиум мы собираем у сторонников нашего дела, — утверждалось в письме, — среди которых числим и вас». Проигнорировать подобное требования в сложившейся на Кубе ситуации было рискованным шагом, однако отваги у Боша было столько же, сколько и упрямства. Он передал письмо секретарю, бегло написав на верхнем поле: «Вернуть — с сожалением, что у нас нет возможности для сотрудничества».

По всей видимости, то, что Батиста обвинял Фиделя Кастро в принадлежности к коммунистам, не производило на Боша особого впечатления. Как-то раз в неопубликованной заметке он написал, что между коммунистами и военными диктаторами в смысле отношения к национальному бизнесу «разница невелика». Ни один предприниматель-капиталист никогда не смог бы поддерживать коммунистов, писал Бош, но и военную диктатуру ему поддерживать отнюдь не следует: У этих диктатур две экономические фазы. Поначалу диктаторы и их приспешники ограничиваются правительственными деньгами. Растрата служебных средств и расхищение фондов на общественные работы вполне удовлетворяют их жажду наживы. [Однако] на втором этапе этих фондов уже не хватает, и диктаторы начинают присваивать себе национальные предприятия. Подобных примеров не счесть.

Вероятно, Бош думал о Херардо Мачадо, который, будучи в 1920 годы диктатором Кубы, пытался вынудить президента «Бакарди» Энрике Шуга — тестя Боша — отдать ему половину акций компании. Возможно, он думал и о самом Батисте, который ненадолго взял «Бакарди» под контроль в 1943 году. Учитывая усугубляющуюся коррупцию в правящих кругах, панибратские отношения диктатора с главарями организованной преступности и его готовность игнорировать конституционные и юридические рамки, если бы Батиста решил снова двинуться против «Бакарди», его едва ли удалось бы остановить. Бош заключил, что любой предприниматель, желающий сохранить независимость, должен остерегаться диктаторов всех мастей. «Все мы должны поддерживать лишь одну политическую систему, — писал он. — Демократию».

Конечно, Бош ратовал в основном за интересы бизнеса, однако считал себя социально и политически прогрессивным. Кроме того, он был кубинским патриотом и в нескольких случаях выражал озабоченность тем, что американский капитал практически не оставил на Кубе места для развития национального предпринимательства. К весне 1957 года он заключил, что для восстановления демократии и конституционного правления на Кубе надеяться следует на Фиделя Кастро и его «Движение 26 июля». Кастро призывал к радикальным социально-экономическим реформам, однако в сущности его политическая программа незначительно отличалась от программ, которые предлагали политики по всему западному полушарию, в том числе Луис Муньос Марин, губернатор Пуэрто-Рико, которым Бош искренне восхищался. Кроме того, Бош все больше уверялся в своей правоте благодаря горячим сторонникам «М-26–7» среди своих друзей; в их числе был Фелипе Пасос, друг и деловой партнер Боша, один из самых авторитетных экономистов во всей Латинской Америке и обладатель репутации непримиримого борца с нищетой.

Однажды, когда Пасос был на работе в «Минера Оссиденталь», офис которой располагался в здании компании «Бакарди», он поднял глаза от письменного стола и обнаружил, что перед ним стоит лейтенант полиции. Офицер зачитал описание семейного автомобиля Пасосов, в том числе номер двигателя, и вежливо спросила Пасоса, ему ли принадлежит машина.

— Да, офицер, — сказал Пасос.

— Не одалживали ли вы ее кому-нибудь в последнее время? — спросил лейтенант.

За несколько дней до этого Хавьер брал машину, чтобы отвезти оружие связным из «М-26–7» в горах на востоке Кубы. Когда Пасос отказался отвечать, офицер сообщил ему, что машину нашли с грузом оружия, предназначенного, очевидно, для повстанцев в горах Сьерра-Маэстра. Пасос понадеялся, что все это означает, что его сына не поймали.

— Если вы не скажете мне, кому давали машину, мне придется вас задержать, — предупредил офицер.

— Исполняйте ваш долг, лейтенант, — ответил Пасос.

Его отвезли в полицейский участок, еще раз задали все эти вопросы — только на этот раз допрашивал Пасоса начальник полиции. Пасос снова отказался давать показания.