Кнут Расмуссен - Великий санный путь

• Название: Великий санный путь
• Автор: Кнут Расмуссен
• Жанр: История

---

23 мая мы по отличному санному пути добираемся до крайнего северного жилого пункта американского материка, мыса Барроу, и впервые попадаем в город с тех пор, как покинули в 1921 году Готхоб. Наше прибытие с далекого востока возбуждает в населении большой интерес к нам. Все настолько-то обучались в школе, чтобы более или менее верно оценить пройденное нами расстояние. В результате этого повышенного интереса - мой большой доклад о Гренландии и о других пройденных нами странах, который я через день по приезде делаю в школе. Мое гренландское наречие понимают здесь без труда, и это обнадеживает меня, сулит успех и в самой северной части Аляски.

Здесь проживают около 250 туземцев и горсть белых людей. Имеются большие магазины, торговые дома и товарные оптовые склады, но больше всего бросаются нам в глаза школьный дом, больница и церковь. Это первая школа, которую мы увидели за все три года, - светлое, нарядное здание; руководитель школы, молодой голландец Петер ван дер Стерре, с большим радушием принимает нас как своих гостей.

Приехали мы сюда в самый разгар лова китов. Всего в нескольких километрах от берега расстилается открытое море, колыша свободно плывущие льдины; морские птицы собираются большими стаями, и крики их долетают до самого города. Почти вся мужская часть населения живет у кромки льда в пестрых ловецких станах; дoма остались одни женщины и дети. Все в ажитации и как будто не знают сна. Когда мы сами около 4 часов утра ложимся в постель и открываем окна, то слышим повсюду женскую болтовню, детский крик и собачий лай. А все возвышенные пункты глинистых обрывов берега заняты бессонными наблюдателями, только ожидающими момента, чтобы оглушительным ревом подать беззаботным ночным воронам весть, что гарпунирован еще один кит.

Наше знакомство с Аляской не столь давнее. Открыта она была в 1741 году датчанином Витусом Берингом, состоявшим тогда на русской службе и предпринявшим свое знаменитое плавание через пролив, носящий теперь его имя [56]. Но понадобилось много лет для более близкого ознакомления с этой страной. И здесь, как и дальше к востоку, детальное обследование берегов связано с экспедициями, имевшими своей целью Северо-западный проход. В 1826 году мыс Барроу впервые посетила английская экспедиция под начальством лейтенанта Бичи [57], который, выйдя из Тихого океана, должен был обогнуть материк с севера, чтобы встретиться с Джоном Франклином, шедшим от реки Макензи. Но Бичи, натолкнувшись на многочисленное туземное население, выставившее вооруженных людей и занявшее явно враждебную позицию, счел неблагоразумным высаживаться на берег. Бичи не удалось обогнуть мыс Барроу, но он ознакомился с северным побережьем Аляски и открыл тем самым дорогу другим.

Эскимосы, обитавшие между заливом Нортон и Ледовитый океаном, по-видимому, были воинственным племенем; все молодые люди у них получали настоящее военное воспитание, закаляли себя физическими упражнениями, проходили особый диетический курс, приучались переносить голод, делать длительные переходы, тренировались в выдержке и выносливости. И они не ограничивались вызывающе враждебным отношением к другим эскимосским племенам, не останавливались перед открытыми столкновениями с индейцами и даже с белыми, когда те осмеливались вторгаться в их владения. Оружием служили обычно лук и стрелы, но применялись и разные хитроумные изобретения. Наиболее известны панцирь из моржовых клыков, от которого стрелы отскакивали, и большие зазубренные палицы, которыми легко было размозжить противнику череп.

Времена эти не так уж давно миновали, чтобы нельзя было собрать нужных сведений от тех пожилых людей, деды которых сами участвовали в битвах. Это положение длилось долго и после того, как Аляска заселилась белыми людьми; кстати, надо признать, что первая встреча эскимосов с цивилизацией не могла особенно поощрить их к зарыванию боевого топора в землю.

В первое время страной правила Россия. С наилучшими намерениями было устроено несколько миссионерских пунктов около устья Юкона [58], но в те времена бессовестные купцы больше влияли на условия жизни, чем миссионеры. В страну хлынула рекой водка; почти ни одна торговая сделка не обходилась без того, чтобы клиентов сначала не напаивали допьяна. Одновременно около берегов появились многочисленные китобойные суда, которые забирали с собой целые эскимосские семьи для черной работы или в качестве ловцов. Долгое время казалось, что население обречено на вымирание, так оно вырождалось и развращалось; белые люди не только ввезли водку, но и опаснейшие заразные болезни. Хищнические приемы охоты угнали диких оленей в глубь страны, и морские промыслы, бывшие всегда основным источником существования туземцев, тоже были поставлены под угрозу. Все независимые племена быстро убывали в числе; их вымирание, полная гибель казались неизбежными [59].

И вот в 1867 году Соединенные Штаты за 7.200.000 долларов купили Аляску у России. Эта была, без сомнения, лучшая коммерческая сделка, когда-либо совершенная американцами! Это сулило Аляске лучшие времена, но прошло все-таки немало лет, прежде чем американцы приступили к сколько-нибудь рациональному освоению своих новых крупных владений.

Новая эпоха жизни эскимосов началась только с начала работы Отдела народного просвещения в 1890 году. Первым из начавших тогда борьбу за лучшее будущее эскимосов следует назвать д-ра Шелдона Джексона [60]. Английский язык немедленно был введен в школы, и все силы были пущены в ход, чтобы сделать эскимосов американцами.

Как на результат хорошо организованных (преимущественно американскими учителями) просветительных мероприятий можно теперь, через 35 лет [61], указать на то, что вымиравшее, обнищавшее, угнетенное племя стало племенем деловитых, честолюбивых и независимых людей [62].

Д-р Джексон впоследствии напал на мысль ввезти в Аляску сибирских домашних оленей. И в течение первых лет удалось довести это ввезенное 30 лет тому назад оленье стадо до 1280 голов; теперь же домашних оленей насчитывается до 500.000 голов, из которых значительная часть принадлежит эскимосам. Но это не предельная цифра; по мнению знающих людей, оленеводство будет развиваться, пока число домашних оленей не будет доведено до нескольких миллионов голов [63].

Это по части школы и оленеводства. Но были и другие мероприятия, имевшие важное значение; например, введение кооперативных форм торговли и хозяйства. Само население вносило свою лепту на организацию кооперативных лавок и потребительских объединений, но реализовать идею без поддержки государства не удалось бы; и казенные суда, обслуживающие школьное и медицинское ведомства, до сих пор перевозят грузы для кооперации за фрахты, едва окупающие расходы.

В день нашего приезда было убито три кита и спустя два-три дня еще два; но нам ни разу не удалось явиться вовремя на место, чтобы быть свидетелями самой процедуры лова.

В наши планы входило, чтобы я возможно скорее отправился дальше вместе с Гагой и Арнарулунгуак в большое становище у реки Утукок, где, как мне говорили, я мог встретить нескольких интересных людей - мужчин и женщин из старых коренных жителей материка. В пути мы должны были держаться узкой полосы льда, еще уцелевшего у берегов, и так как весь снег превратился уже в слякоть, под которой стояла вода, то нельзя было везти с собой наши коллекции или большой фотографический материал. Решили, что Лео Хансен останется пока здесь продолжать съемки картин народной жизни, а с первым летним пароходом отплывет вместе со всеми нашими коллекциями, и мы встретимся с ним уже в Номе.

3 июня мы расстались. Солнце палило вовсю. Мы положительно слышали, как тает снег вокруг. Несмотря на жару, собаки не ленились; они знали, что им опять предстоит путь и, хотя уже убедились на опыте, что это значит и что от них потребуется, все же были так радостно возбуждены дорожными приготовлениями, что мы с трудом удерживали сани на месте, пока все наши друзья с мыса Барроу прощались с нами.

2.16. Китовый праздник

досюда

8 Июня мы достигли Ледяного мыса (Айси-Кейп), где жители как раз готовились справлять большой китовый праздник в ознаменование конца благополучно прошедшего китоловного сезона.

В течение ночи множество саней прибыло из соседних селений, так что сборище вышло многолюдным. Хвост кита, припрятанный для этого особого случая, был нарезан ломтями и явился первым основным блюдом праздничного пира. Потом собравшиеся забавлялись "прыжками в поднебесье" с натянутой моржовой кожи. В этой головоломной забаве, кончающейся иногда сломанными руками, участвовали все возрасты. Человека подбрасывают кверху на двух больших моржовых кожах, сшитых вместе и снабженных множеством рукояток, за которые должно ухватиться возможно большее число людей. Эскимосы, раскачав хорошенько кожи со стоящим на них во весь рост человеком, подбрасывают его высоко в воздух, а он должен, сохраняя свое стоячее положение, легко и красиво опуститься опять ногами на кожи, чтобы снова взлететь еще выше. Презрительным весельем встречают тех, кто падает на голову. Наигравшись, игра продолжается по нескольку часов подряд, - садятся опять пировать, и пир затягивается на весь остаток дня, захватывает и ночь, прерываясь лишь песнями и плясками. Десять музыкантов сидят в ряд и отбивают такт на своих грохочущих бубнах. Большой хор мужчин и женщин сидит около них на корточках, образуя полукруг, в котором выступают по очереди пляшущие обычно пара женщин и один мужчина. Пляски не представляют ничего характерного, выражая только радостное настроение. Мужчина - олицетворение силы и ловкости, и все движения плясунов красиво и гармонично демонстрируют гибкость их тела; когда же вступает хор и слова песни дают к тому повод, плясуны вкладывают сочный юмор в движения своих рук и в изгибы тела. Мужчина в непрестанном движении; зато женщины в пляске почти не двигаются с места, только колышут бедрами, становясь то на цыпочки, то на пятки и шевеля руками в такт музыке. Их задача - олицетворять красоту, прелесть, женственность; и, по правде сказать, они своими полузакрытыми, затуманенными глазами и легкими грациозными движениями захватывают зрителей, необыкновенно хорошо оттеняя прыжки и игру мускулов мужчин. Мелодии сами по себе до крайности однообразны, но и мужчины и женщины обладают особой способностью передавать двухголосные напевы так, что монотонность пропадает. Выступления дышат силой и праздничной радостью, но вместе с тем и торжественной волнующей простотой. Только текст разочаровывает; песни состоят, в сущности, из одних припевов, говорящих о каком-нибудь приключении, которое оставило особое впечатление в тех, кто сложил песню, а для других не имеет никакого значения. Поэтических картин, настроения, как в песнях примитивного эскимоса из области Северо-западного прохода, у этих певцов не встретишь.