Карин Эссекс - Влюбленный Дракула

• Название: Влюбленный Дракула
• Автор: Карин Эссекс
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-65579-3

Викторианская Англия — скромно обставленные дома, пуританские нравы, строгие и в высшей степени респектабельные леди и джентльмены… И вместе с тем — овеянные мистическим ореолом кладбища, старинные замки, скрывающие темные секреты, спиритические сеансы…

Волею судьбы молодая англичанка Мина Мюррей знакомится с загадочным графом Дракулой и неожиданно для себя влюбляется в него. Но счастье девушки омрачается знанием, что эта любовь соединила их на века и что она сама обладает сверхъестественными способностями. Сможет ли Мина принять единственно верное решение, которое спасет их обоих?

Эта готическая история — чувственная и откровенная, личная и таинственная, наполненная неповторимым колоритом Викторианской эпохи и в то же время в корне меняющая наши представления о жизни «в старой доброй Англии».

Впервые на русском языке! От автора мирового бестселлера «Лебеди Леонардо»!

---

Вечерами, собираясь у походных костров, воины любят рассказывать истории о славных сражениях, в которых им довелось участвовать. Наш предводитель тоже не сторонился подобных сборищ. Как-то раз он поведал нам о королеве фей, которую ему удалось очаровать, захватить в плен и сделать своей возлюбленной. Поначалу многие из нас сочли его рассказ пустой выдумкой. Все мы слышали подобные байки от нянек и кормилиц, и теперь были удивлены, что наш доблестный военачальник решил попотчевать нас сказкой, годной только для малых детей. Однако же ему удалось убедить нас, что его история — чистой воды правда. «Однажды я охотился в дремучем лесу, — так начинал он свое повествование. — Увидев, как меж деревьев что-то мелькнуло, я решил, что это олень, и послал туда стрелу. Стрелял я наугад, не прицеливаясь, и стрела моя вонзилась в дерево. Когда я подошел, чтобы вынуть ее, я увидел у подножия дерева оленя, дерзко смотревшего на меня. Я и думать не думал, что взор бессловесной твари может полыхать такой отвагой. Казалось, странное животное бросает мне вызов».

Разумеется, виконт Пуато, принял вызов, как сделал бы на его месте всякий охотник. Он вновь нацелил на оленя стрелу, на этот раз сделав это с величайшим тщанием. Но стрела вновь пролетела мимо, а зверь проворно скрылся в чаще.

Губы графа тронула легкая улыбка.

— Как известно, мужчины всех возрастов и сословий обожают охотничьи истории. Слушатели внимали графу, затаив дыхание. Я до сих пор помню каждое слово его рассказа, каждый его жест, каждую интонацию. Он много раз угощал нас этой историей и никогда не изменял ни единой детали. «Зверь скрылся в чаще, где невозможно было отыскать даже узкой тропинки, — так он говорил. — Я бросился за ним в погоню, продираясь сквозь заросли, словно дикий вепрь. Колючие ветви хлестали меня по лицу, и вскоре новый мой камзол был изодран в клочья. Я скрежетал зубами от досады, но погони не прекращал. Наконец я оказался на небольшой поляне, со всех сторон окруженной лесом. Там царили полумрак и холод, и по спине моей пробежала дрожь, словно деревья, обступившие поляну подобно часовым, не позволяли проникать туда не только солнечным лучам, но и людям. Внезапно я понял, что оказался в заповедном, заколдованном месте. В самом центре поляны росло громадное старое дерево, склонившееся на сторону — то ли под тяжестью собственной кроны, то ли под напором ветра. Издалека оно напоминало гигантского дракона, готового к прыжку. Листьев на его иссохших ветвях не осталось, а кора, покрывавшая толстый ствол, походила на чешуйчатую шкуру рептилии. Я словно прирос к месту, не в силах оторвать взгляд от этого дерева-чудовища. Шорох сухих листьев заставил меня вскинуть лук и приготовить стрелу. Но из чащи вышел отнюдь не олень, но прекрасная обнаженная женщина с распущенными волосами дивного золотистого цвета. Волосы эти были так длинны, что закрывали ее тело подобно плащу. Никогда прежде я не видел таких глаз, как у нее, темно-зеленых, загадочных и манящих. Наверное, эти глаза подарил ей колдовской лес, шумевший вокруг».

Граф сделал паузу.

— Можешь себе представить, как сильно эта история будоражила пылкое воображение зеленых юнцов, — заметил он.

— Мне уже приходилось выслушивать нечто подобное, — сказала я. — Одна пожилая леди в клинике поведала мне о колдуньях, способных приворожить любого мужчину. Тогда я решила, это всего лишь бред сумасшедшей. Но после того, как я увидела, с какой легкостью ты меняешь человеческое обличье на обличье волка, я поняла, что в этом мире возможны самые поразительные вещи. Теперь я принимаю на веру каждое твое слово — так, как ты принимал на веру каждое слово виконта.

— Ты готова выслушать продолжение? — с улыбкой осведомился граф.

— Если ты прервешь свой рассказ, я буду очень разочарована.

— Виконт, живописуя соблазнительные подробности, рассказывал нам, как они с лесной феей ласкали и любили друг друга, раскинувшись на густой и мягкой траве. Любовные игры так утомили виконта, что он забылся глубоким сном. Проснувшись, он обнаружил себя в королевстве своей возлюбленной. Она поведала ему историю лесного народа, изобилующую самыми невероятными событиями.

Граф замолчал и внимательно посмотрел на меня.

— Я не утомил тебя, Мина? Время уже позднее. Быть может, ты хочешь спать?

— Нет, нет, я вовсе не устала, — возразила я.

В комнате становилось прохладно, но я, подобно ребенку, зачарованному волшебной сказкой, во что бы то ни стало хотела узнать конец удивительной истории.

— И все же тебе надо устроиться поудобнее, — заметил граф, подошел к стенному шкафу, достал оттуда пушистый шерстяной плед и укрыл меня. Затем он сел и продолжил свой рассказ.

— Виконт узнал, что его возлюбленная и прочие лесные феи являются потомками ангелов, которые покинули небеса, но вовсе не потому, что Бог изгнал их. Истории об изгнанных с небес ангелах — не более чем пустые выдумки священников, заявила королева фей. Ангелы решили спуститься на землю по своей собственной воле, ибо их неодолимо влекла человеческая жизнь. В течение тысячелетий они наблюдали за людьми и возжаждали всех тех утех, которые дарит плоть. Им тоже захотелось упиваться звуками, запахами и прикосновениями, ощущать, как в крови, бегущей по их жилам, вспыхивает огонь желания. Телесные радости неведомы в царстве бесплотных духов, и потому ангелы оставили его. Им казалось, что человеческий удел — это беспрестанные наслаждения, и потому они жаждали людской любви. Воспользовавшись своей способностью принимать любое обличье, ангелы внешне стали подобны людям и избрали среди представителей человеческого рода тех, кого считали достойными подарить им потомство. Разумеется, соблазнить смертных им не составило никакого труда, ведь ангелы были наделены особыми дарами и умениями.

— Все это происходило за тысячи лет до того, как люди стали записывать свою историю. Королева фей, та, что обольстила виконта, вела свой род от существ, появившихся на свет после совокупления смертных и ангелов. По ее словам, некоторые потомки ангелов были смертными, а другие наделены бессмертием. Сколь тщательно ангелы ни выбирали себе возлюбленных, когда соединяются два существа столь различной природы, результат всегда бывает непредсказуем. Но возлюбленная виконта принадлежала к роду бессмертных. От их союза родились три дочери, три невыразимо прекрасных создания. Все они отправились в Ирландию, в страну, издавна излюбленную феями.

У всех молодых рыцарей, внимающих виконту, разумеется, возникло одно желание — отправиться на поиски фей, способных подарить им столь же пылкую любовь. Но граф объяснил нам, что, даже если прекрасные чародейки встретятся на нашем пути, нам следует держаться с ними настороже, ибо некоторых представителей человеческого рода любовь бессмертных убивает, а других лишает рассудка. «Тела фей исполнены непостижимой силы, — предупредил он. — Никто не может предугадать, какое воздействие эта сила окажет на смертного».

Однако сам виконт Пуато был жив и не утратил рассудка. Естественно, все мы были уверены, что не уступаем ему в выносливости. И чем больше он предупреждал нас, тем сильнее возрастала наша самонадеянность. Желание отправиться в таинственные земли и доказать, что мы способны совладать с феями, преследовало нас все неотступнее.

— И в результате ты оставил мысль дойти до Иерусалима и отправился на поиски фей? — спросила я.

С замиранием сердца я ожидала продолжения невероятной истории, которую на этот раз никак не могла отнести к разряду безумных фантазий.

— Нет, честь рыцаря никогда не позволила бы мне оставить своего суверена и изменить воинскому долгу. Я полагал, что любовь прекрасной феи станет мне наградой за подвиги.

К тому же виконт уверял нас, что во всех сражениях нам неизменно будет сопутствовать удача, ибо мы находимся под двойным покровительством — святой церкви и королевы фей. Встретившись с врагом, мы устремлялись в бой, не ведая страха. Мы были близки, как братья, и каждая потеря наносила нам чувствительный удар. Но во время войны потери неизбежны, и тех, кто уцелел на поле брани, косили эпидемии, проникшие в наш лагерь. Мы пытались защитить себя от гибели в бою и смертоносных недугов при помощи магических ритуалов и заговоров, однако никто из нас не был достаточно осведомлен по части колдовства. Представители воинственного монашеского ордена, сопровождавшего нашу армию, снизошли к нашему неведению и решили посвятить нас в свои таинства.

Эти монахи верили, что хлеб и вода, претворяясь в тело и кровь Христову, наделяют их магической силой, позволяющей одержать победу над врагами, которых они считали приспешниками сатаны. «Мы используем силу дьявола для того, чтобы разгромить его союзников», — утверждали они. Монахи даже позволили принять нам участие в некоей запрещенной церемонии, заупокойной мессе, которая служилась не по умершим, а по живым врагам. В полночь, накануне важного сражения, мы тайно собрались на опушке леса и горячо молились о спасении душ наших врагов, которых воображали себе убитыми. Поначалу мне казалось это диким, и я с трудом заставлял себя молить Христа принять души живых людей. Однако кощунственная служба помогла нам воспрянуть духом, и на следующий день мы, сражаясь с еще большим неистовством, чем прежде, положили неисчислимое множество врагов. Не знаю, что помогло нам одержать победу — наша собственная отвага или же Черная месса. Так или иначе, благодаря монахам мы обрели уверенность в себе и сознание собственной неуязвимости. Наше войско стало непобедимым, и с каждой новой битвой крепли наша сплоченность и преданность друг другу.