Вадим Назаренко - Энигма. В плену желаний

• Название: Энигма. В плену желаний
• Автор: Вадим Назаренко
• Жанр: Фэнтези

---

Взгляды всех присутствующих с удивлением уставились на него. Голову только, что прибывшего украшали длинные, огненно рыжие волосы, в которых едва были заметны заостренные уши. Это был эльф, первый представитель этой расы, который умудрился попасть на золотой прииск.

— С новосельем — соблюдая тюремный обычай, произнес кто-то.

— Спасибо — ответил эльф.

— Надолго здесь? — последовал стандартный вопрос

— Да, нет, так решил заскочить на огонек погреться, годков этак на сто, сто пятьдесят.

— Ага, совсем чуть-чуть — послышался чей-то издевательский голос

— Для нас, длинноухих, — отряхиваясь, произнес эльф — это что капля в море, но, тем не менее, я здесь ненадолго, как-то не тянет больше века добывать это поганое золото.

— Сбежать отсюда еще ни кому не удавалось — произнес один из заключенных. — А теперь удастся — самоуверенно произнес перворожденный — Ведь, когда я начинаю скучать по вину и женским ласкам, то готов через любую щель просочиться. Он, подошел к свободным нарам и спокойно сел на них. Заключенные обступили его и, перебивая друг друга, начали знакомиться, каждый назвал свое имя, а эльф свое. Звали его Нагроф, впрочем, все имена эльфов на букву «Н». Разговаривали все, ведь каждому хотелось поговорить с эльфом, а Влад даже не шелохнулся, он не хотел ввязываться в эту глупую болтовню, а встретиться как нибудь с эльфом с глазу на глаз и спросить серьезно тот говорил о побеге или пытался прихвастнуть. Бывшему морскому волку очень хотелось верить, что Перворожденный был искренен и действительно не «горит желанием» оставаться здесь на долгие годы.

Возможно, наконец-то, нашелся кто-то похожий на него, такой же решительный и не желающий жить, словно это стадо без ропотных овец готовых терпеть любые унижения и существовать в ожидании конца срока заключения, а ведь многие здесь пожизненно и даже не пытаются, что-то изменить.

* * *

На следующие же утро, Нагроф ощутил на себе все прелести, до этого не знакомой и такой далекой, тюремной жизни.

Первое мучение, началось, когда как обычно в пять утра, протрубили общий подъем. Эльф всегда любил подольше понежиться в кровати, а тут пришлось вставать и, одевшись отправляться на легкий завтрак.

В столовой испытания продолжились, нельзя сказать, что Нагроф чересчур требователен к еде, он никогда особо не жировал. Однако для того чтобы есть «изыски» здешней, кухни, нужна некоторая привычка, которая у него пока не выработалась. Работа на прииске нестерпимо сложна, но с ней Нагроф кое-как справлялся. Хотя бы, потому что надсмотрщики внимательно следили за заключенными, и плеткой умели здорово «подбодрить». Сложнее всего было взаимопонимание между Эльфом и другими каторжниками. Когда он только пришел в барак, то с ним обращались вполне хорошо. Но через некоторое время, они словно внезапно проснулись и в корне переменили свое мнение к Нагрофу.

В нем видели, не заключенного, отбывающего срок, а эльфа, такого же, как и гвардейцы господина Аркентона. Во всех несчастьях был виноват Нагроф. Надсмотрщик кого-нибудь высек и снова виноват Нагроф.

Эльф держался, как мог, он не желал становиться мальчиком для битья и если ему что-то говорили, то он никогда не молчал, а отвечал с вызовом в голосе. За это его частенько побивали, но так, слегка, потому что боялись, вдруг другие эльфы начнут заступаться за собрата.

Как-то раз в столовой, во время вечернего ужина, Перворожденный сидел за общим столом, и вяло перемешивал ложкой еду в тарелке. Один из заключенных со странным для человека именем Кава, заметил это и решил поиздеваться над ним, за то, что он брезгует есть.

— Слышь, длинноухий — окликнул он эльфа — а что это ты ничего не ешь, неужели боишься отравиться, или предпочитаешь питаться деликатесами?

Нагроф немного помолчал, похоже, придумывая подходящий ответ.

— Да нет — ответил он — просто не могу я есть, когда напротив меня сидит, такая свинья как ты.

От этих слов человек пришел в бешенство, он резко подскочил с места и уже собирался через стол полезть за эльфом. Но тут ему прямо в челюсть врезалась железная тарелка Нагрофа.

Удар был настолько силен, что заключенный опрокинулся на пол, но тут же вновь поднялся на ноги. Изо рта шла кровь. Он плюнул себе на ладонь и вместе с кровью вылетели три зуба.

За такое, Нагрофу теперь не жить, он это прекрасно понимал и вооружился тем, что первое попалось под руку, а это была всего лишь столовая ложка, причем из мягкого метала. У его противника оружия вовсе не было, но он рассчитывал справиться голыми руками.

Издав устрашающий крик, человек, запрыгнул на стол и пошел в сторону Перворожденного. Нагроф не стал дожидаться, когда он подойдет к нему и вступит в жестокую драку.

Подскочив к столу, эльф, схватился за него руками, и перевернул вместе с человеком. Приглушенно вскрикнув, заключенный свалился на пол, а стол накрыл его сверху.

Другие заключенные обступили дерущихся кругом и подогревали их криками, все были на стороне человека. Надсмотрщики не торопились вмешиваться в драку, они сами заинтересованно следили за происходящим.

Тем временем, человек выбрался из-под придавившего его стола. Он был в жуткой ярости и по внешнему виду, можно понять, что готов разорвать Нагрофа в клочья. Собственно именно это он и собирался делать.

Перворожденный же напротив выглядел весьма спокойным. Словно он тут не дрался с риском для жизни, а учувствовал в какой-то веселой игре.

Эльф продолжал крепко держать в руке безобидную столовую ложку, похоже, надеясь, что ей можно отбиться от разъяренного соперника.

А тот, выставив вперед два здоровенных кулака начал приближаться. Нагроф же медленно отступал, но уходить было некуда, так как они находились в кольце желающих увидеть кровавое зрелище, прямо здесь и сейчас. Единственная надежда Перворожденного, это гвардейцы Аркентона, но они медлили.

Внезапно из толпы зевак выскочил, знакомый Нагрофу человек, который жил с ним в одном бараке, он быстро подбежал к беззубому противнику эльфа и по-приятельски обнял его.

— Вот — сунув тому в руку короткую заточку, произнес он — давай прирежь эту никчемную эльфийскую рожу, да сделай это пожестче.

Кава с готовностью принял заточку. Второй человек одобряюще похлопал его по спине и мгновенно растворился в толпе.

Теперь преимущество было явно на стороне человека и он, понимая это, расплылся своим кровавым ртом в зловещей улыбке. Деловито помахивая заточкой, он уже гораздо быстрее начал приближаться. Тщетно эльф пытался найти способ сбежать, выхода не было и похоже ему конец.

— Готовься к смерти — усмехнулся человек, продемонстрировав почти беззубый рот.

— Это мы еще посмотрим — стараясь придать голосу как можно больше уверенности, ответил Нагроф, взмахнув ложкой над головой.

Кава был уже совсем близко, как вдруг резко остановился. Его лицо исказилось, будто от дикой, нестерпимой боли. Он схватился за спину и, хрипя, как умирающий зверь, начал медленно оседать на пол.

Заключенные удивленно переглянулись. В толпе прошел беспокойный шепот, кто-то пустил слух, что это эльфийская магия, причем последняя ее ступень. Вызов жнеца смерти.

А противник Нагрофа замертво распластался на полу. Крови вокруг него не было, и как он умер, никто не мог объяснить. Перворожденному это тоже не было известно, хотя все посчитали его, чуть ли не великим магом.

Эльф услышал встревоженный шепот в толпе и понял, о чем они говорили. Посчитав это хорошим шансом избавиться от постоянных насмешек, он решил подыграть им. — Так будет с каждым, кто посмеет оскорбить меня — подбоченившись сказал он, прекрасно осознавая всю нелепость произнесенной фразы. Однако заключенные поверили в его могущество, и испуганно начали расходиться. Каждый как можно быстрее старался, покинуть столовую и уйти в барак. В результате чего, на выходе образовалась давка. И только сейчас оживились гвардейцы Аркентона. Они побежали к Нагрофу, и, указывая на скрюченный труп человека, строго спросили. — Что ты ему сделал? — Ничего — развел руками Перворожденный — я его даже пальцем не тронул, он сам упал как подкошенный, и душу Вирмаду отдал. Эльф незаметно от стражников, спрятал в кармане ту самую ложку, с которой собирался драться, чтобы в последствии выбросить. А то эти Перворожденные еще скажут, что он человека обычным столовым прибором убил, с них станется. — А ну давай бегом к себе в барак — не терпя возражений, скомандовали ему. Нагроф бегом помчался прочь. Когда он добежал до барака, и, открыв дверь, переступил через порог, глаза всех присутствующих устремились на него. На этот раз в них не было ненависти и презрения. Скорее наоборот, теперь на него смотрели с почтением и явным страхом перед магией. Только один человек беззаботно растянулся на нарах и даже не взглянул на эльфа. Это был тот самый человек, который дал Каве заточку. Нагроф точно не помнил, но вроде как звали его Владом, он единственный кто не разговаривал с эльфом в ту первую ночь. Перворожденный подумал, что он сильнее остальных ненавидит эльфов и, похоже, считает выше своего достоинства даже смотреть на них. Нагроф не ошибся, это действительно был Влад, но он был совершенно другого мнения о заключенном эльфе, так как в тайне надеялся сдружиться с ним и вместе попытаться совершить дерзкий побег из тюрьмы. Во всей суматохе, которая творилась в столовой, никто даже не заметил, что когда Влад передавал заключенному заточку, он не просто одобрительно похлопал его по плечу. На самом деле, пират увидел всю опасность ситуации и понял, что эльфу приходиться туго. Тогда Влад решил спасти Перворожденного, от неминуемой гибели. Он всегда носил с собой два оружия, изготовленные собственными руками. Первым была та самая заточка, которую пират отдал Каве, а второе он незаметно держал в левом рукаве. Оно представляла собой очень тонкое и удлиненное лезвие. Такое оружие, из подручных средств, Влада научил делать старый пират еще в то время, когда человек был простым юнгой. Основное преимущество этого ножа то, что жертва даже не чувствует, как его проткнули, и еще некоторое время живет. Кровь из раны не течет, потому что лезвие настолько тонкое и когда его вытаскиваешь из тела, рана будто закрывается. Когда, кровь лишается возможности выходить наружу, он течет внутри жертвы, и через некоторое время, раненый умирает от внутреннего кровотечения. Именно в тот момент, когда Влад похлопал, человека по спине, он и нанес смертельный удар. Таким образом, пират избавился сразу от нескольких проблем, а самое главное, теперь никто не будет приставать к Нагрофу и с ним можно будет переговорить. Однако, для этого важного дела, необходимо подобрать наиболее подходящий момент. Плохо, что Нагроф, скорее всего, считает Влада врагом, ведь он видел, как тот передал Каве заточку. Значит вначале нужно как-то убедить эльфа в том, что пират помог ему избавить от врага и вовсе не желает Перворожденному смерти. Очень долго Влад не знал, как заговорить с эльфом, постоянно откладывая разговор на потом. Но все же пират принял решение, либо он переговорит с Нагрофом, либо не сделает этого никогда. Удобнее всего, завести разговор в столовой, потому что после той драки, эльфа сторонились, и за столом он сидел поодаль от всех. И вот, после полудня, когда заключенных ведут на обед, Влад нарочно подсел рядом с Нагрофом и напрямик, без утайки, заговорил с ним о деле. — Слышь Нагроф — начал он — помнишь, когда ты к нам подсел, то заявил, что долго здесь оставаться не собираешься. Ты серьезно подумываешь о побеге, или просто решил пошутить? Эльф с нескрываемой опаской посмотрел на человека, он действительно твердо решил бежать и даже сам хотел поискать себе компанию, однако где гарантии, что этот человек действительно решил бежать с ним, а может он обычный шпион, посланный охраной, для поиска тех у кого «бредовые мысли в голове».