Виталий Рапопорт - Как и почему

• Название: Как и почему
• Автор: Виталий Рапопорт
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Позвольте, ведь это Шепилов начал травить Лысенко устами Юрия Жданова?

- Он диалектику хорошо усвоил, держал нос по ветру. И потом, какая разница кого уничтожать? Жданов при смерти, довольно биологии, пора заняться медициной. 25 июля на Валдае больным занялась бригада из Кремлевки: начальник Егоров, главный терапевт Виноградов, профессор Василенко, заведующая кабинетом функциональной диагностики врач Карпай. Лечащий врач Майоров был тут же, ожидая заключения вельможных гостей. Оно было успокаивающим: острый приступ сердечной астмы, главная причина - застарелый кардиосклероз, опасности для жизни нет, продолжать назначенное ранее лечение. Страстный рыболов Майоров вернулся к своему любимому занятию, повседневное наблюдение вела медсестра. 7 августа у Жданова перестали снимать кардиограммы, 27-го грянул новый тяжелый приступ. На следующий день в санатории на Валдае появились те же московские светила за вычетом Карпай, бывшей в отпуске. Уже по прибытии Егоров решил снять ЭКГ, кардиограмму, на каковой предмет из Москвы самолетом доставили врача Тимашук.

- Выходит, вся эта страшная история - результат случайности?

- Не думаю. И вообще не торопитесь с выводами. Именитый диагноз был такой: функциональное расстройство на почве склероза и гипертонической болезни, рекомендации: увеличить подвижность, с 1 сентября разрешить поездки на машине, 9 сентября решить вопрос о поездке в Москву. Тимашук была другого мнения. Она на основании ЭКГ обнаружила у Жданова, я цитирую, "инфаркт миокарда в области передней стенки левого желудочка и межжелудочковой перегородки". Егоров и Майоров дружно встали на дыбы. Они, я опять цитирую письмо Тимашук, "предложили мне переписать заключение, не указывая на "инфаркт миокарда", и писать осторожнее, так, как это сделала доктор Карпай на предыдущих ЭКГ". С этим Тимашук вернулась в Москву. Как назло, на следующий день, 29 августа, больному стало совсем худо, и ее вызвали снова.

- Профессора, наконец, ей поверили?

- Ничего подобного. Словами самой Тимашук: "29/VIII у А.А. повторился (после вставания с постели) сердечный приступ, и я вторично была вызвана из Москвы. Но по распоряжению академика Виноградова и профессора Егорова ЭКГ 29.VIII, в день сердечного приступа, не была сделана, а мне вторично было в категорической форме предложено переделать заключение, не указывая на инфаркт миокарда, о чем я поставила в известность тов. Белова А.М.". Майор госбезопасности Белов был начальник личной охраны Жданова.

- А диагноз как же?

- Она его переписала, после чего доложила - устно Белову и письменно Власику, начальнику Главного управления охраны МГБ. Вот концовка ее письма: "Считаю, что консультанты и лечащий врач Майоров недооценивают безусловно тяжелое состояние А.А., разрешая ему подниматься с постели, гулять по парку, посещать кино, что и вызвало повторный приступ, а в дальнейшем может привести к роковому исходу.

Несмотря на то, что я по настоянию своего начальника переделала ЭКГ, не указав в ней "инфаркт миокарда", остаюсь при своем мнении и настаиваю на соблюдении строжайшего постельного режима для А.А.".

- Не знаю, как у вас, а у меня эта история вызывает странные чувства.

- Это цветочки, то ли еще будет.

- И потом, почему она обратилась к охранникам?

- К кому же, по вашему мнению, ей следовало обратиться?

- Не знаю, например, в Минздрав.

- Интересная идея. Она написала Власику по той естественной причине, что она была сексот, тайный осведомитель МГБ. Она опасалась, что ее потом могут взять за воротник, в то же время она знала свое дело, в этом ей не откажешь. Все-таки давайте по порядку. 30-го августа Власик отдал письмо Тимашук с приложенной ЭКГ Абакумову, тот с короткой сопроводиловкой переправил его Сталину. Рукой последнего на записке Абакумова поставлена помета "В архив".

- В архив?

- В архив. Кстати, 31-го Жданов отдал Богу душу. Официальной причиной смерти объявили "паралич болезненно измененного сердца при явлениях острого отека легких". Инфаркт, как видите, не упомянут. Узнав о смерти Жданова, в санаторий немедленно прибыли Кузнецов, Вознесенский Попков, знакомые фигуры, будущие жертвы ленинградского дела. Примчался и начальник Лечсанупра Егоров, прихватив патологоанатома Федорова, который вечером в тесной ванной комнате с недостаточным освещением произвел вскрытие. Свое заключение ему пришлось составлять под неусыпным оком Егорова, по каковой причине обнаруженные рубцы на сердце, свежие и застарелые, были квалифицированы весьма расплывчато: некротические очажки, фокусы некроза, очаги миомаляции.

- Федор Пахомович!

- Как? Не знаете, что это такое миомаляция? Шучу, сам наводил справки. Так называют расплавление отмерших участков миокарда, сердечной мышцы. Птичий язык употребили с целью замаскировать инфаркты миокарда, избежать упоминания. Анатомический препарат сердца Жданова в тот же день самолетом доставили в Москву, где под председательством Егорова состоялся заочный консилиум: Виноградов, Зеленин, Этингер, Незлин, Марков. Перечисленные светила тоже не заметили инфарктов.

- Теперь понятно, почему Сталин и прочие видели заговор.

- По крайней мере, налицо, то, что в Америке называют cover-up, т.е. усилия что-то скрыть, замаскировать, выдать одно за другое. Прежде давайте закончим с фактической стороной. Руководству Кремлевки нужно было угомонить Тимашук. Власик ознакомил Егорова с ее письмом, и вот что они сделали. Сначала Егоров в присутствии главврача Брайцева категорически посоветовал ее забыть свои фантазии. Это было 4 сентября. Она стояла на своем, тогда Егоров через день собрал у себя в кабинете совещание, где на Лидию Федосеевну дружно навалились все замешанные в этом деле: Виноградов, Василенко, Майоров, Федоров. Ее обвинили в невежестве, объявили человеком чуждым и опасным. 7 сентября последовали оргвыводы: Тимашук перевели в филиал кремлевской поликлиники. Будучи уверена в своей правоте, она написала письмо секретарю ЦК Кузнецову. Не получив ответа, она обратилась к Кузнецову еще раз, результат был такой же.

- Не понимаю! Смерть Жданова не была на руку Кузнецову, почему же он не реагировал?

- А почему не реагировал обычно подозрительный Сталин? Жданова похоронили с почетом, в 49-ом Светлана Сталина вышла замуж за Юрия Жданова.

- Значит, Сталин не добивался его смерти?

- Хотел бы я знать ответ на этот вопрос! Здесь столько неизвестных, что возможна чертова уйма догадок. Один возможный вариант: Сталин плохо себя чувствовал или был в припадке глубокого маразма. Существуют и другие, например: Сталин понял смысл письма, но решил, что от алкаша Жданова все равно мало толку, пусть себе помирает, похороним как верного ученика и соратника. Сталинская душа - потемки. Взять хотя бы историю смерти Фрунзе в 1925 году. Наркомвоен, которому было 40 лет, умер от сердечной недостаточности во время операции по поводу язвы желудка. В атмосфере ожесточенной фракционной борьбы того времени очень скоро распространилась байка, что на операции Фрунзе усиленно настаивали Сталин и Ворошилов. Документальных доказательств нет, зато есть литературный след. Борис Пильняк написал тогда аллегорическую "Повесть непогашенной луны". В речи Сталина на похоронах Фрунзе имеется такая фраза: "Может быть, это так именно и нужно, чтобы старые товарищи так легко и просто спускались в могилу". Несколько месяцев спустя хоронили "железного Феликса". И что же? Сталин начал свое выступление такими словами: "После Фрунзе Дзержинский..." Разумеется, все это могли быть просто совпадения.

- Ничего себе совпадения. Это все равно, как в трагедии Пушкина уже отравленный Моцарт играет Реквием.

- Аналогия интересная. Много вопросов вызывает поведение Егорова и Виноградова. Почему они так упорно отказывались видеть в заболевании Жданова опасность для жизни? Казалось бы, признание инфаркта было дело вполне безопасное. Прописали строгий постельный режим, а там видно будет. Так нет же, кипятились, ни за что не хотели согласиться с осторожной Тимашук. Мало того, делали из нее изверга рода человеческого. Особенно Виноградов. Я забыл упомянуть, что сразу после кончины Жданова он поставил министру здравоохранения Смирнову ультиматум относительно Тимашук: или я, или она.

- Может, его раздражало, что она сексот?

- Уж чья бы корова мычала! В 1938 году во время бухаринского процесса Виноградов среди прочих подписал заключение о вредительских методах лечения профессора Плетнева, докторов Казакова и Левина. Плетнев, между прочим, был его учитель. Виноградов знал, что Плетнев и Левин угодили в это дело только потому, что хотели сохранить достоинство.

- Достоинство?

- Ну да. В 1932 году, когда застрелилась жена Сталина, медицинских светил заставили, ради высших соображений, дать заключение, что она умерла от острого приступа аппендицита. Канель, Плетнев и Левин отказались поставить свои подписи и попали на чекистскую заметку. Каннель скончался в 1936. Такая история. У Виноградова могли быть и другие мотивы. Прежде всего, он, успешно практиковавший с 1907 года, ученик Павлова, Сеченова, Остроумова, Захарьина, не слишком доверял электрокардиографии и прочим новомодным штучкам, полагался больше на свой опыт и стетоскоп. Играл роль статус: как смеет это козявка, рядовой врач учить меня, академика. Виноградов был вельможа, жил в неслыханном для советского времени достатке: картины Репина и Шишкина, масса антиквариата, бриллианты, до революции содержал скаковых лошадей.