Андрей Сухомлинов - Кто вы, Лаврентий Берия?: Неизвестные страницы уголовного дела

• Название: Кто вы, Лаврентий Берия?: Неизвестные страницы уголовного дела
• Автор: Андрей Сухомлинов
• Издательство: Детектив-Пресс
• Жанр: Политика
• Год: 2004
• ISBN: 5-89935-060-1

Кто вы, Лаврентий Берия?

Враг народа и советской власти? Послушный исполнитель приказов «инстанций»? А может быть, инициатор давно назревших изменений в политической, экономической, общественной жизни страны, архитектор перестройки, опережавший время и уничтоженный испугавшимися вчерашними соратниками? Законен ли приговор, приведенный в исполнение 23 декабря 1953 года?

Об этом и многом другом новая книга заслуженного юриста России Андрея Сухомлинова.

---

В нашем деле суд решил начать судебное разбирательство с допросов подсудимых в таком порядке: Гоглидзе, Кобулов, Деканозов, Влодзимирский, Мешик, Меркулов, Берия. Затем провести допросы свидетелей: Дроздовой, ее матери Акопян, потом генералов Строкача, Обручникова, Кузнецова, Савченко, Кондакова, Короткова, Сергацкова и Штеменко. В ходе судебного заседания предполагалось огласить некоторые показания свидетелей, допрошенных на следствии, но не вызванных в суд, а также исследовать ряд документов, находящихся в материалах дела и необходимых для полного и объективного исследования обстоятельств совершенных преступлений.

После этого подсудимым давалось право уточнить свои показания и задать друг другу дополнительные вопросы. Затем каждый подсудимый мог обратиться к суду с последним словом. И уже потом суд должен удалиться в совещательную комнату для вынесения приговора. Вот примерно такая процедура суда ожидала Берия и, как говорил Хрущев, «его банду».

Меру наказания до вынесения приговора официально никто не знал. Вести разговоры на эту тему раньше времени по правилам судебной этики не положено. Хотя я думаю, что с судьями накануне была проведена соответствующая работа и в идеологическом отделе ЦК, и в административном. Каждый из них был уже ориентирован на ВМН. На это же была ориентирована и вся страна. Остались формальности. Что касается подсудимых, то они, конечно же, надеялись на лучшее. Надежда, как известно, умирает последней. Надеяться всегда нужно на лучшее, готовиться — к худшему.

Глава 9 ДОПРОС ПОДСУДИМЫХ

18 декабря 1953 года в 10 часов после оглашения обвинительного заключения начался допрос Гоглидзе.

Ничего нового подсудимый не сказал, и вся работа с ним в суде велась вокруг материалов уголовного дела, полученных в ходе следствия летом и осенью 1953 года, когда он был под арестом. На вопрос, признает ли он себя виновным, Гоглидзе заявил, что признает, но только в должностных преступлениях, в государственных же не виновен.

В судебной практике далее следует так называемый «свободный рассказ» по существу обвинения и лишь после этого суд задает вопросы. Сейчас же суд начал сразу с вопросов.

Отвечая на вопросы суда, Гоглидзе показал, что, будучи наркомом НКВД Грузии с ноября 1934 года по ноябрь 1938 года он постоянно держал Берия как первого секретаря ЦК КП Грузии в курсе всех дел о контрреволюционных преступлениях в республике, докладывал ему даже отдельные протоколы допросов и получал необходимые указания. Так, на одном из совещаний Берия, приехавший с совещания из Москвы, дал официальное указание на применение избиений и пыток к арестованным. Это было в 1937 году.

Кроме того, Гоглидзе рассказал о своей работе в составе «тройки» НКВД Грузии, о «лимитах» на аресты и расстрелы, спускаемых из Москвы Ежовым и Фриновским до 1938 года.

Из протокола судебного заседания видно, что Гоглидзе пытается смягчить свою вину, повторяя, что слишком доверял подчиненным и следователям, готовившим дела. Он также показал, что ничего не знает о взаимоотношениях Берия и Орджоникидзе, но однажды слышал, как Берия «допускал в отношении Орджоникидзе неприязненные разговоры».

На вопрос, почему Берия активно продвигал его, Гоглидзе, по службе, ответил: потому, что Берия хорошо знал его по работе в НКВД Грузии.

Особое внимание суд уделил фактам избиений подследственных с причинением им телесных повреждений, вплоть до смерти, самоубийствам, имевшим место в те годы. Гоглидзе этого не отрицал. Кроме того, он подтвердил работу грузинского НКВД против «развертывания среди грузинской молодежи контрреволюционной деятельности». Подтвердил Гоглидзе и то, что велась работа в связи с подготовкой покушений на Берия. В действительности никаких покушений не было и не планировалось. Все протоколы о подготовке покушений на Берия Гоглидзе докладывал самому Берия и получал от него указания. Что касается решения «тройки» НКВД о расстреле жителей Мамукинской деревни, Гоглидзе показал, что это было сделано по докладу Кобулова, в котором утверждалось, что в деревне существовала кулацкая, антисоветская группа. Он поверил Кобулову, так как Кобулов сам происходил из этой деревни.

Гоглидзе рассказал и о том, что конфискованное имущество «врагов народа» направлялось в спецторг для сотрудников НКВД. Этот порядок был установлен еще тогда, когда наркомом НКВД Грузии был Берия. По поводу освобождения из тюрьмы в 1953 году сотрудников МВД Кузьмичева и Эйтингона[124] инициатива исходила от Берия.

Были оглашены показания сотрудника НКВД Каранадзе о том, что жены Гоглидзе, Беришвили, Кобулова ходили по квартирам арестованных и забирали приглянувшиеся вещи, а Беришвили и Кобулова однажды даже подрались из-за этих вещей.

Эти показания Гоглидзе не подтвердил.

Честно говоря, и я сомневаюсь. Видимо, Каранадзе здесь просто уж «перестарался».

Закончился допрос Гоглидзе, согласно записям в протоколе, так:

«Председатель Конев: Как видите, неопровержимые факты уличают вас в том, что вы были активным участником преступной деятельности изменнической группы заговорщиков, ставившей своей целью использовать органы МВД против Коммунистической партии и Правительства для захвата власти и ликвидации советского строя в СССР Причем Вы лично на протяжении многих лет были тесно связаны по преступной деятельности с главарем этой группы — врагом народа Берия и входили в ее основное ядро. Сейчас вы это признаете?

Гоглидзе: Я не признаю, что состоял в антисоветской группе, ставившей своей целью реставрацию капитализма в СССР.

Председатель Конев: Что вы еще можете сказать в дополнение к своим показаниям?

Гоглидзе: Должен сказать, что после ознакомления с делом в порядке ст. 206 УПК, я увидел Берия в совсем другом виде, чем раньше. Сейчас, несмотря на то, что я являюсь подсудимым по одному делу с Берия, я искренне рад, что Берия разоблачен и что теперь положен конец его преступной авантюристской деятельности.

Председатель Конев: Подсудимый Гоглидзе, садитесь. Объявляю перерыв на 15 минут. (11 час. 15 мин.)».

Ровно через 15 минут Конев поднял Кобулова. Вот как начался его допрос.

«Председатель Конев: Заседание суда продолжается.

Подсудимый Кобулов, вы признаете себя виновным в предъявленных вам обвинениях?

Кобулов: Никак нет, ни в чем.

Председатель Конев: А в чем же вы признаете себя виновным?

Кобулов: Я признаю себя виновным в том, что, работая в течение ряда лет с 1937 г. по 1938 г. в НКВД Грузии и 1938–1940 гг. — в Москве под руководством Берия, сам того не сознавая, исполнял распоряжения Берия, которые, как я узнал на следствии, были преступными Берия украл мое доверие. Я ничего не знал, даже то, что Берия был контрразведчиком. Когда я получил об этом сведения от Агниашвили, то я доложил Гоглидзе. На следующий день Гоглидзе сказал мне, что все это известно партии, и я успокоился. Сейчас мне понятно, так же как и любому, что как Берия ни крутит, он все же является контрразведчиком. Я не знаю, как он втерся в Партию, но все, что я знал о нем, я сказал на следствии. Все, что мне известно о Берия самому, а так же со слов Людвигова, Ордынцева и Шария показывает, что Берия — карьерист, авантюрист и бонапартист, — все это после смерти И.В. Сталина выявилось гораздо резче, чем раньше. Я объясняю эти черты, характеризующие Берия, тем, что после смерти И.В. Сталина честолюбие Берия получило более сильное развитие. В это время он уже перестал говорить «мы» и все чаще употреблял «я». Ознакомившись с материалами дела, я пришел к выводу, что Берия подлец. Когда я читал материалы дела, я вдвойне возмущался его поведением. Во-вторых, он подвел Партию и Правительство и, кроме того, он опорочил и уничтожил мою жизнь. В деле имеется ряд неопровержимых фактов и доказательств его виновности и все-таки он крутит. Он крутит в целях сокрытия своей авантюристской карьеристической деятельности…»

Читаю эти показания Кобулова, и у меня возникают ощущения того, что слова Кобулова кто-то редактировал так, чтобы никаких сомнений в «негодяйстве» Берия не оставалось. Все написано гладко, красиво. Слова «партия» и «правительство» — с большой буквы, Сталин — обязательно с инициалами «И.В.».

Пойдем дальше.

«Председатель Конев: Продолжайте показывать о вражеской деятельности Берия против Партии, игнорировании им указаний Партии и Правительства.

Кобулов: Я докладываю, что в процессе следствия я не понимал, почему следователь с такой настойчивостью добивается от меня показаний о том, что я являюсь соучастником преступлений Берия и, как он говорил, участником заговорщической группы Берия. И — лишь только после того, как я познакомился с материалами дела, я понял следователя и сейчас соглашаюсь с ним.