Карл Юнг - Душа и миф. Шесть архетипов

• Название: Душа и миф. Шесть архетипов
• Автор: Карл Юнг
• Жанр: Психология

Серию «Бестселлеры психологии» продолжает сборник ранее не переводившихся работ одного из самых значительных философов и психологов XX в. — Карла Густава Юнга. Настоящее издание отличается от многих других «осевой» темой, неслучайность которой позволяет увидеть в новом свете основные элементы философии Юнга. Проблема мифа — от «Введения в сущность мифологии», написанного на античном материале, до «Архетипики мифа», составленной из работ, охватывающих широчайший географический и тематический ареал, - разворачивается предельно полно и разнообразно. Читатель знакомится с такими архетипами коллективного бессознательного, как Младенец и Дева, Мать и Возрождение, Дух и Трикстер. Книга предназначена для тех, кто интересуется теорией и практикой самопознания.

---

Деметра и Кора, мать и дочь, раздвигают границы сознания как вверх, так и вниз. Они привносят в него измерения «старшего и младшего», «более сильного и более слабого» и стирают узко очерченные границы сознательной памяти, давая ей понятие о существовании более великой и исчерпывающей личности, имеющей свою долю в вечном потоке вещей. Вряд ли правомерно предположение о том, что миф и таинство были изобретены с каким-либо сознательным намерением; скорее они были невольным откровением первичного состояния души, но души бессознательной. Душа, предсуществующая сознанию (например, у младенца), с одной стороны, причастна к материнской душе, тогда как, с другой стороны, она простирается к душе дочери. Из этого можно было бы заключить, что каждая мать содержит в себе свою дочь, а каждая дочь - свою мать, и что каждая женщина простирается назад - в свою мать и вперед - в свою дочь. Это участие и смешение порождают характерную неопределенность в отношении времени: женщина живет раньше как мать, а позже как дочь. Память сознания об этих связях порождает ощущение, что ее жизнь простирается над поколениями - первый шаг к непосредственному переживанию и убеждению в пребывании вне времени, что несет с собой и чувство бессмертия. Жизнь индивида преобразуется в тип и становится подлинным архетипом женской судьбы вообще. Это ведет к восстановлению или apocatastasis* жизней ее предков, которые теперь благодаря мосту, созданному преходящим индивидом, переходят в грядущие поколения. Такого рода переживание обеспечивает личности место и значение в жизни поколений, так что с пути бегущего сквозь нее жизненного потока исчезают все ненужные препятствия. В то же время личность спасена от изоляции и восстановлена в целостности. В конечном счете вся ритуальная поглощенность архетипами имеет эту цель и этот результат.

*Возвращение в прежнее состояние (фр.).

Именно психологу совершенно ясно, насколько велик тот катарсический и в то же время омолаживающий эффект, который должен проистекать из культа Деметры в женскую душу; знает он и об отсутствии душевной гигиены, характерном для нашей культуры, уже не ведающей того благотворного переживания, которые несут в себе элевсинские эмоции.

Я вполне отдаю себе отчет в том, что не только мирянин, проявляющий интерес к психологии, но и профессиональный психолог и психиатр, и даже психотерапевт, не владеют адекватным знанием архетипического материала своих пациентов, поскольку они специально не изучали этот аспект феноменологии бессознательного. А то, что мы часто встречаемся со случаями, характеризующимися огромным количеством архетипических символов8, всецело находится в поле наблюдения психиатрии и психотерапии. Поскольку наблюдающему их ученому не хватает необходимых исторических знаний, он не в состоянии заметить параллелизма между своими наблюдениями и открытиями антропологии и гуманитарных наук в целом. И наоборот, специалист в области мифологии и сравнительной религии, как правило, не является психиатром и, следовательно, не знает о том, что его мифологемы все еще свежи и живы - к примеру, в снах и видениях, - в отдаленных тайниках нашего самого личного опыта, который мы ни под каким предлогом не извлекли бы для научного анализа. Посему архетипический материал является великим неизвестным, и даже для того, чтобы этот материал собрать, необходимы специальное обучение и подготовка.

Думаю, здесь будет нелишним привести несколько примеров из историй болезней моих пациентов, в чьих сновидениях и фантазиях встречаются архетипические образы. Большинство моих пациентов разделяли то заблуждение, что нет ничего проще, чем передать содержание своих переживаний с помощью «нескольких примеров». На деле же один - два вырванных из контекста образа практически ничего не объясняют. Это имеет успех лишь тогда, когда мы имеем дело со специалистом. Человек ни за что не догадается, что должен сделать Персей с головой Горгоны, если он не знает этого мифа. Так же обстоит дело и с индивидуальными образами: им необходим контекст и контекстом этим является не только миф, но и индивидуальный анамнез. Однако контекст может быть слишком обширным. Для того, чтобы представить некое содержание как завершенный ряд образов, понадобилась бы книга размером более чем в двести страниц. Некоторое представление об этом можно составить, ознакомившись с моим исследованием фантазий мисс Миллер9. Поэтому я не без колебаний прибегаю к историям болезней как к иллюстративному материалу. Источниками используемого мною материала были отчасти нормальные люди, а отчасти лица со слабо выраженными невротическими симптомами. Это отчасти сновидения, отчасти видения, а отчасти сон, смешанный с видением. Эти «видения» вовсе не являются экстатическими состояниями или галлюцинациями: это спонтанные визуальные образы, фантазии или же так называемое активное воображение. Последнее является изобретенным мною методом наблюдения потока внутренних образов. Сосредоточивая внимание на каком-либо выразительном, но непонятном образе сновидения или на спонтанном визуальном впечатлении, человек наблюдает за происходящими с ним изменениями. При этом, конечно, следует воздерживаться от всякого критицизма, наблюдая и записывая происходящее с полной объективностью. Также очевидно, что следует отбросить все возражения наподобие того, что все это «произвольно» или «надуманно», так как это исходит из переживаний эго-сознания, которое не потерпит в своем доме иного хозяина, кроме себя самого. Иными словами, эти возражения являются препятствиями, поставленными сознательной памятью, бессознательной.

В таких условиях составляются длинные и часто весьма драматичные ряды фантазий. Преимущество этого метода состоит в том, что на свет выводится масса бессознательного материала. С той же целью может быть использовано черчение, рисование или моделирование. Как только визуальный ряд становится драматичным, он легко переходит в слуховую и языковую сферы и может стать причиной диалогов и т.п. Но этот метод, примененный к индивидам с незначительной патологией при определенных обстоятельствах, в частности, в нередких случаях латентной шизофрении, может оказаться весьма небезопасным и посему нуждается в медицинском контроле. Он основан на умышленном ослаблении сознательного разума и его сдерживающего эффекта, который ограничивает либо подавляет бессознательное. Целью этого метода является, во-первых, естественная терапия, а во-вторых, он поставляет богатый эмпирический материал. Некоторые наши примеры получены именно таким путем. От сновидений они отличаются только тем, что форма их лучше, так как содержание воспринималось не спящим, а бодрствующим сознанием. Примеры даны женщинами средних лет.

I . Пациентка X

(спонтанные визуальные впечатления в хронологическом порядке)

1. «Я увидела белую птицу с распростертыми крыльями. Она подлетела к женщине в голубом, сидящей в позе античной статуи. Птица опустилась ей на руку, а в руке у женщины было зернышко пшеницы. Птица подхватила его в клюв и опять взвилась в небо».

X нарисовала картину: голубое одеяние, архаически простой образ «Матери» на белом мраморном основании. Ее материнство подчеркнуто наличием больших грудей.

2. Бык поднимает младенца с земли и несет его к античной статуе женщины. Появляется обнаженная молодая девушка на белом быке, с венком из цветов в волосах. Она берет ребенка, Подбрасывает его в воздух, как мяч, и вновь ловит его. Белый бык везет их обоих к храму. Девушка кладет ребенка на землю и т.д. (следует инициация).

В этой картине дева представлена скорее всего в образе Европы. (Здесь задействованы некоторые школьные знания.) Ее нагота и венок из цветов указывают на дионисийскую заброшенность. Игра в мяч с младенцем - мотив какого-то секретного ритуала, всегда необходимого при «принесении младенца в жертву». (Сравните обвинения в ритуальном убийстве, выдвигаемые язычниками против христиан и христианами против евреев и гностиков; также финикийские жертвования младенцев, слухи о Черной мессе и т.п. и «игра в мяч в церкви».)10

3. «Я увидела золотую свинью на пьедестале. Повсюду танцевали звероподобные существа, образуя круг. Мы торопились вырыть яму в земле. Я спустилась вниз и обнаружила воду. Затем появился мужчина в золотой повозке. Он спрыгнул в яму и стал раскачиваться взад-вперед, как будто танцуя.... Я раскачивалась в ритме с ним. Затем он внезапно выпрыгнул из ямы, изнасиловал меня и оставил с младенцем».

X идентична молодой девушке, часто являющейся и в образе юноши. Этот юноша - образ анимуса, воплощение мужского элемента в женщине. Вместе юноша и девушка составляют пару или coniunctio, что символизирует сущность целостности (подобно платоновскому гермафродиту, позднее становящемуся символом совершенной целостности в философии алхимиков). X, очевидно, танцует вместе с остальными, отсюда и «мы торопились». Примечательна параллель с мотивами, отмеченными Кереньи.