Валентин Черных - Воспитание жестокости у женщин и собак. Сборник

• Название: Воспитание жестокости у женщин и собак. Сборник
• Автор: Валентин Черных
• Издательство: Азбука
• Жанр: Современная проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-7684-0621-2

Красивая, умная, с настороженным взглядом, всегда готовая к отпору… Такой сделали современную женщину мужчины.

---

— Уходящую натуру стараются как можно быстрее снять, чтобы она не ушла.

— Вы это уже сделали. Мы эту работу сдали на консервацию.

— Он не оставил мне личного письма?

— Не оставил.

Говорить было больше не о чем.

— У вас больше нет вопросов? — спросил Жорж.

— Нет, кроме одного. Исчезли Рубенс и малые голландцы.

— Не исчезли. Они хранятся у нас. Вы получите соответствующие документы. Да, по завещанию они принадлежат вам, но мы не хотели бы, чтобы вы под влиянием эмоций передали картины немцам. Мы не поддерживаем закон о реституции, у нас свои счеты к немцам.

— А если я буду настаивать, чтобы картины вернули мне?

— Это бессмысленно. Вы намерены настаивать?

— Не намерена.

Мы помолчали.

— Вы по-прежнему будете заниматься издательской деятельностью? — спросил Жорж.

— Да. У меня готовы еще два киноромана.

— Больше не заказывайте. Усиливается борьба с пиратскими изданиями. Скандал на международном уровне нам не нужен.

«Все понятно, организация меня вычеркивала, и я уже не получу льготный кредит в их банке».

— Вы это неверно поняли. Мы заинтересованы в издательском бизнесе, он рентабелен. Мы готовы сотрудничать с вами и дальше, и это было одним из последних пожеланий Пирата. Наш аналитический отдел считает, что по-прежнему стабильным спросом пользуются женские любовные романы, и у них есть к вам предложение. Надо найти и договориться с эстрадной звездой с бурной личной жизнью и получить ее согласие на выход серии романов под ее именем, чтобы сюжеты этих книг ассоциировались с ее конкретными любовными приключениями.

Я мгновенно оценила возможности этой идеи и тут же предложила свою трактовку:

— Я думаю, что кинозвезды не менее интересны, чем эстрадные звезды, я могу договориться с некоторыми из них…

Я назвала несколько фамилий. Все они сегодня жили более чем скромно и уже вряд ли получат большие роли, но их знали миллионы зрителей, следовательно, и потенциальных читательниц среднего возраста, которые покупали книги. Для более молодых я тут же наметила закатывающийся секс-символ с очень небольшими актерскими данными, но выдающимся телом, ее фотографии печатались в «Плейбое» и «Пентхаузе». Эта любовная серия может стать бестселлером.

— Это интересно, — подтвердил Жорж. — Начинайте, мы профинансируем. До свидания.

Меня использовали, но я оставалась чужой. И тогда я подошла к сейфу с ружьями, открыла его, раздвинула створки и сказала:

— Я передаю эти ружья обществу военных охотников.

— Спасибо, — сказал Жорж. — Мы принимаем этот дар. Возможно, со временем вы вступите в наше общество.

— Я буду надеяться.

— И последнее, — сказал Жорж и протянул мне картонку, на которой был записан номер телефона и еще несколько букв и цифр. — Если у вас возникнут сложности, вы позвоните по этому телефону, назовете этот шифр, и к вам придут на помощь при любых обстоятельствах.

По-видимому, это было последним приветом мне от Пирата, наверняка это условие он поставил перед организацией.

Я была уверена, что, прощаясь, Жорж поцелует мне руку. В кино такие старые элегантные мужчины всегда целовали дамам руки. Но Жорж молча наклонил голову.

Я не могла больше оставаться в этой квартире, хотя и понимала, что проживу в ней, вероятно, всю свою оставшуюся жизнь.

Я вышла во двор. Ярко светило солнце, и шел снег. Заканчивалась поздняя осень, и наступала ранняя зима. Я приехала домой, Бенц обнюхал меня и заскулил, заглядывая мне в глаза. Он почувствовал запах своего родного дома и пытался понять, скоро ли он в него вернется.

Мать после обеда спала. Мне надо было обо всем случившемся подумать наедине. Все-таки я не верила, что Пирата больше нет. Почему-то я представила, как он сидит на даче в наброшенном ватнике и топит печь.

— Поедем на дачу! — сказала я Бенцу.

Он сел возле поводка и наклонил голову, чтобы мне удобнее было застегнуть карабин на ошейнике.

При подъезде к даче Бенц заскулил, узнавая знакомые места.

Дорожки дачи были очищены от снега, из трубы шел дым, в окнах на первом этаже горел свет.

Я открыла ворота, поставила машину на бетонную площадку. В доме было тепло, в камине догорали дрова. И когда через несколько секунд в дверь постучали, я была уже уверена, что сейчас войдет Пират, сядет возле камина, и я спрошу:

— Зачем все это было надо?

И он, как всегда, когда не хотел отвечать, промолчит. Я его спрошу:

— Надеюсь, это было последним испытанием?

В дверь еще раз постучали.

— Входи! — ответила я.

И увидела плотного приземистого мужчину лет пятидесяти в зеленом армейском ватнике, подпоясанном офицерским ремнем.

— Здравствуйте, — сказал он. — Меня предупредил Георгий Михайлович, что вы приедете. Я протопил дачу.

По-видимому, заметив мое недоумение, он пояснил:

— Я слежу за дачами. Вот квитанции. Надо оплатить за электричество. Это вы можете сделать в любой сберкассе. Хорошего вам отдыха.

— Сколько я вам должна за работу?

Пират научил меня обговаривать все условия сразу.

— Павел Евлампьевич все услуги оплатил за три года вперед.

Пират, как всегда, все предусмотрел. Я закрыла дачу и вышла с Бенцем в лес. Он хорошо знал прогулочный маршрут: отбегая на несколько метров, он останавливался, поджидая, когда я подойду.

Снег выпал недавно, и по лесу еще никто не проходил. Я села на ствол вывороченной с корнем сосны и закурила. Бенц сидел рядом, вслушиваясь в лесные шорохи. Представив, что рядом сидит Пират, я сказала Бенцу:

— Рано ты ушел. Ты еще не всему меня научил.

— Ты и так многому научилась. Ты способная. У тебя все будет хорошо.

— Все не будет хорошо, потому что не будет тебя.

— Будут другие.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно. О таких, как ты, мечтают многие мужчины.

— Но почему-то не подходят.

— Теперь будут подходить.

Как ни странно, ко мне стали подходить, не было ни одной поездки на метро, хотя я теперь редко ездила на метро, чтобы со мною не попытались познакомиться. Через полгода у меня появился любовник, довольно скоро он предложил выйти за него замуж.

Я вот так же приехала на дачу, пошла гулять в лес с Бенцем, села на эту сосну и спросила Пирата:

— Мне выходить за него замуж?

— У него плохая компания.

— Мне жить не с компанией, а с ним.

— Его убьют.

Его убили через неделю. Через несколько лет я впервые влюбилась. И он любил меня и очень хотел жениться на мне. И я испугалась говорить с Пиратом. Я не хотела слышать его предсказаний, я не хотела думать о будущем, я хотела жить сейчас, сегодня, как когда-то жила с Пиратом и была счастлива.

РАССКАЗЫ

МЕЦЕНАТ Рассказ

Александр Михайлович Тихомиров и его жена Полина собирались в театр. Тихомиров достал из шкафа парадный костюм — черный, старозаветного покроя. Костюм предназначался для торжественных случаев: в район, когда он сидел в президиумах совещаний, в театр, на праздник урожая и для выступлений перед выпускниками средней школы.

Костюм был тяжелым и позванивал нацепленными орденами и медалями. Ордена и медали у Тихомирова были только трудовые: два Трудового Красного Знамени, один «Знак Почета», одна медаль «За трудовое отличие», другая — «За трудовую доблесть». Военных наград у Тихомирова не было, во время войны он был мальчишкой.

К моменту изображаемых событий Тихомирову, следовательно, перевалило за сорок, а его жене было чуть меньше сорока. Женщина она ладная, с хорошей фигурой — она ее сейчас и демонстрировала, стоя перед зеркалом шифоньера, выбирая костюм для театра. Выбрала она темно-синий кримпленовый с белыми лацканами.

Тихомиров проверил, прогорели ли дрова в печке, прикрыл заслонку, закрыл форточку, взял баян, и они с Полиной вышли.

Отъезжавшие стояли группками в три-четыре человека. Отдельно стояли три молоденькие учительницы. И в стороне от всех модистка, красивая, стройная, высокая. Бабы демонстративно не обращали на нее внимания, мужики, наоборот, поглядывали в ее сторону — больно уж она выделялась: все женщины в пальто, а она в куртке, все в платочках, а она распустила густые рыжие волосы по плечам.

У самого автобуса стоял Пехов, мужчина одних лет с Тихомировым и из одного с ним тракторного звена. Он сосредоточенно рассматривал автобусный баллон, стараясь не смотреть в сторону модистки, а его жена, наоборот, не сводила с нее глаз. Модистка же ни на кого не обращала внимания — стояла, подставив лицо яркому весеннему солнцу.

И тут подошел парторг Буянов с женой.

— Если все в сборе, — сказал он, — тогда в путь.

В театре они выделялись. Кроме модистки и учительниц, на всех женщинах были темно-синие с белыми лацканами кримпленовые костюмы. Они напоминали взвод солдат в форме, тем более что держались тесной группой. И колхозные мужчины выделялись темными костюмами с нацепленными орденами и медалями. Многие городские пришли вообще без галстуков, в вязаных жилетах, застиранных штанах. Городские жевали на ходу бутерброды, пили прямо из горлышек бутылок, если не хватало стаканов; смеялись, ни на кого не обращали внимания. Раздался последний звонок, и все хлынули в зал.