Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 11

• Название: Миры Роберта Хайнлайна. Книга 11
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-88132-085-9

Содержание:

Время для звезд, роман, перевод с английского В. Ковалевского, Н. Штуцер

Небесный фермер, роман перевод с английского И. Васильевой

---

— Господин председатель!

— Да? Представьтесь, пожалуйста.

— Меня зовут Сондерс. Не знаю, как другие, но я, например, фермер. И всю жизнь был фермером. Фермером, а не батраком. Я приехал сюда не для того, чтобы вкалывать на хозяина. Можете сами наниматься в батраки, а я настаиваю на своих правах!

Кто-то захлопал в ладоши; толпа слегка оживилась. Мистер Толли взглянул на говорившего и произнес:

— Этого вам никто не запрещает, мистер Сондерс.

— Вот как? Что ж, я рад это слышать, господин председатель. А теперь хватит огород городить. Я хочу знать две вещи: какой участок мне выделяют и когда мне дадут технику, чтобы я мог начать его обрабатывать?

— По первому вопросу можете обратиться в земельное управление. А что касается второго, вы же слышали — главный инженер сказал, что технику придется ждать примерно двадцать один месяц.

— Это слишком долго.

— Но такова реальность, мистер Сондерс.

— А что бы вы сами могли нам посоветовать? Мистер Толли пожал плечами и развел руками.

— Я не волшебник. Мы пошлем с «Мейфлауэром» настоятельную просьбу к Колониальному комитету не присылать следующим рейсом колонистов, а доставить нам технику. Если они согласятся, к будущей зиме станет полегче. Но, как вы сами видели, Колониальный комитет не советуется с нами, когда принимает решения. «Мейфлауэр» и в этот раз должен был привезти грузы, а вы, ребята, могли и подождать.

Сондерс переварил информацию.

— К будущей зиме, говорите? Значит, пять месяцев коту под хвост. Что ж, придется подождать, я человек разумный. Но батрачить не пойду, хоть убейте!

— Я не говорил, что через пять месяцев вы сможете приступить к пахоте, мистер Сондерс. Не исключено, что пройдет двадцать один месяц и даже больше.

— Ну уж дудки!

— Воля ваша. Только это голые факты, а не какая-то теория. Если ждать все же придется, а наниматься к другим фермерам вы не желаете, как, интересно, вы собираетесь добывать пропитание себе и своей семье?

Мистер Сондерс оглянулся на толпу и ухмыльнулся.

— Ну, в таком случае, господин председатель, я думаю, что правительству придется кормить нас до тех пор, пока оно не выполнит своих обещаний. Я свои права знаю.

Мистер Толли посмотрел на него таким взглядом, будто с хрустом надкусил яблоко, а оттуда выполз мистер Сондерс.

— Ваши дети не будут голодать, — тихо проговорил он. — Что же касается вас — можете хоть камни грызть. Если не будете работать, есть будет нечего.

— Это вам даром не пройдет! — распетушился Сондерс. — Я подам на правительство в суд. Я и вас засужу, как государственного чиновника! Вы лицо ответственное! Вы не имеете права…

— Молчать! — Мистер Толли взял себя в руки и обратился ко всем присутствующим: — Давайте раз и навсегда выясним отношения. Вам насулили золотые горы, и ясно, что вы разочарованы. Но ваш контракт остался на Земле, в Колониальном комитете. А договора с советом Ганимеда, председателем которого я являюсь, вы вообще не заключали, и жители Ганимеда вам ничем не обязаны. Мы чисто по-человечески стараемся вам помочь.

Если же вас не устраивают наши предложения, не пытайтесь на меня давить, все равно ничего не выжмете. Обращайтесь к представителю иммиграционной службы, это его работа. Собрание объявляю закрытым.

Однако представитель иммиграционной службы, как выяснилось, от явки на собрание уклонился.

Глава 12 Пчелы и нули

Что нас надули — это было ясно. Не менее ясно было и то, что мы ничего не можем поделать. Кое-кто из иммигрантов обратился к представителю Колониального комитета, но все они вернулись несолоно хлебавши. Он подал в отставку, заявил представитель, он сыт по горло инструкциями, составленными за тридевять земель отсюда, выполнить которые нет никакой возможности. Как только придет уведомление, он тут же улетает домой.

Заявление чиновника только подлило масла в огонь. Почему это он может улететь обратно, а они не могут? «Мейфлауэр» был еще на орбите, туда доставляли грузы. Некоторые иммигранты потребовали, чтобы их отправили на Землю.

Капитан Харкнесс отказался: он не имеет права везти безбилетников через пол Солнечной системы. Тогда они снова насели на представителя комитета, вопя о своих правах.

В конце концов мистер Толли и его совет нашли решение. Ганимеду слабаки и нытики ни к чему. Если комитет откажется отправить на Землю тех, кто считает себя обманутым, ганимедцы в следующий раз вообще никому не позволят высадиться на планету. Представитель сдался и велел капитану Харкнессу принять жаждущих на борт.

У нас по этому поводу состоялся бурный семейный совет. Проходил он в больничной палате, где лежала Пегги — врачи до сих пор держали ее в помещении с нормальным земным давлением.

Мы уезжаем или мы остаемся? Отца раздирали сомнения. На Земле он все-таки был сам себе хозяин, а здесь ему ничего не светило, кроме должности наемного служащего. Если же отказаться от должности, придется два-три ганимедских года батрачить, прежде чем появится надежда обзавестись своей фермой.

Но хуже всего дело обстояло с Пегги. Хоть ей и удалось пройти на Земле все тесты, привыкнуть к низкому ганимедскому давлению она не могла.

— Мы должны взглянуть правде в глаза, — сказал Джордж. — Нужно вернуть Пегги в привычные условия.

Молли посмотрела на него. Лицо у Джорджа вытянулось длиной с мою руку.

— Джордж, ты же не хочешь возвращаться, верно?

— Не о том речь, Молли. В первую очередь надо думать о детях. — Он повернулся ко мне. — Билл, я не хочу связывать тебя по рукам и ногам. Ты уже достаточно взрослый, решай сам. Если захочешь остаться, я уверен, это можно будет устроить.

Я ответил не сразу. На семейный совет я пришел не в духе, и не только из-за накладки с фермами, но и из-за стычки с парочкой ребят-колонистов. Знаете, что заставило меня решиться? Давление в палате Пегги. Я уже привык к низкому ганимедскому давлению и прекрасно себя чувствовал. А здесь, в палате, меня словно окунули с головой в теплый бульон. Я еле дышал.

— Я, пожалуй, останусь.

Пегги сидела на кровати и следила за разговором, широко открыв огромные, как у лемура, глазищи.

— Я тоже не хочу возвращаться, — заявила она. Молли погладила ее по руке и обратилась к отцу:

— Джордж, мы доставляем тебе слишком много хлопот. Ты ведь не хочешь на Землю, я знаю. И Билл не хочет. Но нам вовсе не обязательно лететь всем вместе. Мы могли бы…

— Это исключено, Молли, — прервал ее отец. — Я женился не для того, чтобы тут же расстаться. Если тебе придется вернуться, я полечу с тобой.

— Ты меня не понял. Пегги может вернуться с О'Фаррелами, а на Земле ее встретит моя сестра. Она просила оставить у нее Пегги, как только услышала, что я собираюсь на Ганимед. Все будет в порядке. — Молли старательно отводила от дочери взгляд.

— Но, Молли! — воскликнул отец.

— Нет, Джордж, выслушай меня. Я все обдумала. Мое место рядом с тобой. О Пегги позаботятся, Феб будет ей настоящей матерью и…

Тут наконец Пегги обрела дар речи.

— Я не хочу уезжать, не хочу жить с тетей Феб! — выкрикнула она и захлебнулась в слезах.

— Молли, так дело не пойдет, — сказал Джордж.

— Пять минут назад ты говорил, что согласен оставить здесь Билла одного, — возразила Молли.

— Но Билл без пяти минут мужчина!

— Он еще недостаточно взрослый, чтобы жить самостоятельно. И я не собираюсь бросить Пегги одну-одинешеньку. Феб окружит ее любовью и заботой. Нет, Джордж, если бы жены переселенцев при первой же опасности бросались домой, в Америке не было бы никаких первопроходцев. Пегги придется вернуться, а я остаюсь.

Пегги прекратила рев ровно настолько, чтобы выпалить:

— Я не поеду! Я тоже первопроходец, правда, Билл?

— Конечно, малышка! — Я подошел к ней и похлопал ее по руке. Она вцепилась в мою ладонь.

Не знаю, что заставило меня сказать то, что я сказал потом. Бог свидетель, эта пигалица была для меня сплошной головной болью. От ее бесконечных вопросов можно было рехнуться, а чего стоило ее настойчивое стремление подражать всем моим поступкам! Но я вдруг услышал свой собственный голос:

— Не переживай, Пегги. Если тебе придется вернуться, я полечу вместе с тобой.

Отец пристально взглянул на меня и обернулся к Пегги:

— Билл погорячился, детка. Не лови его на слове.

— Но ты ведь серьезно, Билл? Серьезно, да? — пристала ко мне пигалица.

— Конечно, Пегги, — сказал я, уже раскаиваясь в своем порыве.

Пегги повернулась к отцу:

— Видали? Но все равно, это неважно. Мы никуда не поедем. Пожалуйста, папочка, ты увидишь, я поправлюсь, честное слово! Мне с каждым днем все лучше и лучше.

Еще бы не лучше — в комнате с искусственным давлением! Пот лил с меня градом и я сожалел о том, что ляпнул.