Петр Киле - Таинства любви (новеллы и беседы о любви)

• Название: Таинства любви (новеллы и беседы о любви)
• Автор: Петр Киле
• Жанр: Современная проза

Таинства любви отнюдь не сводятся к сексу, - это таинства жизни, таинства природы, таинства женственности, таинства вдохновения, что предстает поэзией и красотой во всех их проявлениях. Новеллы и беседы о любви - это, если угодно, Новый Декамерон.

---

Манон не выселили, это же ЧП и пятно на общежитие, в конечном счете, прозвучали слова «взять на поруки» и т.п., а на самом деле воспользовались ее опытом, но все же позже, поскольку она запустила занятия, ее исключили из Университета, изгнали из Эдема...

Но именно эта история нашей Манон и ее поклонников, с расследованием, возбудила у юношей и девушек и смех, и гнев, и беспокойство, и мечты, и вожделения - всю гамму чувств и треволнений, когда мы близко соприкасаемся с тайнами, столь сокровенными, как любовь и секс. Девушки из комнаты 423 и призадумались: как же быть? Самые заветные помыслы и желания надо оставить и вести себя, как монахини?

- Ну, что значит запирались? Может, всего лишь целовались?

- То с одним, то с другим?

- Целоваться можно то с одним, то с другим, если тебя окружают поклонники, а затем уж сделать выбор, кто из них больше люб.

- Если так рассуждать, должно пойти дальше, чтобы окончательно убедиться, кто больше люб.

Но позже все уже знали, что было, и передавали из уст в уста.

- Один влюбился в нее, а поскольку она с ним охотно танцевала по субботам на лестничной площадке и позволяла себя тискать и целовать в уединенных углах, то он пожелал большего, а ей самой этого хотелось не меньше, вот они стали запираться днем, пропуская лекции, - это сразу уборщицы заметили, но не стали бы доносить, любовь, понятно и простительно, но она стала запираться и с его другом, это уже не любовь, а нечто похуже...

- А они, знаете, какое давали объяснение? Она влюбилась в Валентина и сама обольстила его, а в нее был влюблен его друг Саша, как выяснилось, и очень страдал, намеревался даже броситься с Тучкова моста, и она, чтобы утешить, приняла и его...

- Боже! Ну, о чем мы говорим?

- Мы говорим о сексе, если воспользоваться для простоты, модным словечком.

- Секс? Что это такое?

- От слова сексуальность.

- Сексопильность.

- Сексуальное, сексопильное... Это свойство, присущее прежде всего нам, женщинам. Этим мы и нравимся мужчинам.

- А в мужчинах что нам нравится?

- Это же самое.

- Мы говорим о сексе. О любви я не стану ни с кем говорить, кроме любимого.

- Найди его.

- Я не очень на этот счет беспокоюсь: найдется сам.

- Хорошо, ты веришь. Я - нет. На меня никто не обращает внимания как на женщину.

- А ты женщина? Нет, не скромничай. Я заметила, с тобой мальчики охотно заговаривают.

- Ну, это же чисто по-товарищески.

- Сначала товарищ, - мы же все товарищи, ведь так, затем друг, затем, ой, и возлюбленная!

- Не лучше ли невеста и жена?

- С этим успеется. Я бы, пока свободна, ну, так, для пробы, чтобы затем, выйдя замуж, не глядеть по сторонам и все чего-то ждать, как сейчас.

- Всему свое время. Это правильно.

- Однако время наше уходит. Мы уже не первокурсники, когда только оглядывались вокруг, всего боясь, даже собственных желаний до стыда.

- Но это и хорошо. Я думаю, тут наша женская прелесть проступает как бы втайне и манит взоры.

- Женская прелесть - в жажде любви?

- Женская прелесть - сама любовь, ее проявление в нас.

- Но у кого она есть, у кого нет.

- У всех у нас она есть. Природа наша такая. Мы рождены...

- Мы рождены, чтоб сказку сделать былью.

- Мы явились на свет для любви.

- Если говорить о природе, мы рождены для продолжения рода человеческого.

- Это потом. Прежде всего надо повеселиться всласть с кем следует. Соблазн, наслаждение - разве не в этом наша женская суть? А потом как вознаграждение...

- Муки деторождения.

- Дети.

- Ну, пока мы сами ведем себя, как дети.

Как только начинаются такие разговоры, как ночь, вновь и вновь они возникают.

- У нас здесь строго. Порядки, как в монастыре.

- Откуда ты знаешь о порядках в монастыре? Небось, из «Декамерона» Джованни Боккаччо?

- Слыхала я о «Декамероне». Но разве там о монастырях?

- Нет, о монахинях, которые развлекаются с садовником.

- С садовником?

- Глухонемым садовником. Другого мужчину в женский монастырь не пустили бы.

- Нет, он только прикинулся глухонемым, чтобы ублажать монахинь без слов.

- Без слов?

- Есть дела, когда и слова не нужны.

- Дела? Это вы о любви? Как без слов о любви?

- Мы говорим о кознях дьявола.

- Нет, о кознях Эрота, который у христиан выдает себя за ангела-малолетку.

- Какие вы тут все продвинутые. А ведь вчерашние школьницы...

- Хорошо учились, из самых примерных...

- Примерные пионерки и комсомолки, хочешь сказать?

- Но нас же учили всему, и анатомии, и физиологии, и биологии, не говоря о поэзии, всей человеческой премудрости. Кто как, я училась любви еще с детского сада. А песни? Мы только и пели о любви, как соловьи.

- В самом деле! Я согласна. Но это же платоническая любовь?

- Всему свое время.

- А в нашем возрасте мы можем покуситься на нечто большее?

- В чем дело? Влюбляйся и люби.

Все эти разговоры ведутся - и за книгами, и за вечерним чаепитием, с уходом кого-то, может быть, на свидание, с возвращением кого-то откуда-то - с кино, с гостей, из театра, с сопутствующими рассказами, - и когда девушки, готовясь ко сну, заняты собой у зеркала, едва одетые и даже голые на миг, чтобы сменить белье или надеть ночную сорочку, - диалоги идут в разбивку - со сменой занятий и времени, в разных углах, или крупным планом две девушки, будто они переговариваются одни, потом вдруг вся комната и другие парочки...Но я для краткости веду рассказ в общем плане, даже не называя имен девушек и не описывая их внешности, да ведь, - улыбнулся Владимир Иванович, - у них же ваши имена и ваши внешности, пусть они одевались проще, в вековечные платья, юбки и кофточки, не знаю, как они этого достигали, всегда, как новенькие, всегда празднично нарядные.

- Легко сказать. «Никаких свиданий! Здесь вам не бордель!»

- Но и не монастырь!

- Мы сами, примерные девочки, наше общежитие превращаем в монастырь.

- А наших мальчиков в монахов, ущемляющих плоть бдениями над книгами, жизнью впроголодь, спортом, разгрузкой вагонов по ночам, - и это в лучшие годы!

- А Мария Лескова гуляет в свое полное удовольствие. Даже нависшая угроза выселения ей нипочем.

- Это она так держится - с парнями запанибрата.

- Мы все так держимся. Ведь мы еще и однокурсники.

- Все свои? Вот этим она пользуется, а мы нет.

- Ну, что ты хочешь сказать?

- Найти глухонемого и устроиться с ним в шалаше?

- Такую возможность упустили в осенних работах в колхозе! Только собирали картошку за трактором, а в ночь спали вповалку в заброшенном сельском клубе целомудренно, как дети.

- Говорили о чем угодно, только не о любви.

- С мальчиками мы просты и невинны, как и они сами. Так привыкли в школе.

- То-то и оно. А на Западе, говорят, сексуальная революция разразилась.

- Эх! Так и студенческие годы пройдут, не успеем оглянуться. А уедем по направлению куда-нибудь на край света - пиши, и молодость пропала зря.

- А что если нам переговорить с Лесковой?

- О чем?

- Как это она умудрилась сегодня с одинм, завтра с другим, и всем веселая забава?

Разговоры приобретают постепенно остроту.

- Это не нормально!

- Что?

- Живут бок о бок юноши и девушки, и никто не помышляет о любви. Все учатся.

- Почему не помышляют? Я так только об этом и думаю, да и мальчики тоже. Я по их взглядам это вижу и чувствую всем своим существом.

- И я - всеми фибрами души. Волнительно до жути.

- Боже! Мы же не в монастыре. Почему на ночь нам не приглашать кого-нибудь, кто нам по сердцу?

- Одного - на всех?

- Лучше одного, иначе что это будет?

- Лучше одного, конечно, так легче сохранить тайну.

- А он справится сразу с пятью?

- Мы по очереди.

- Правильно! А то напугаем до смерти.

- По очереди - и все втайне.

- Надо, чтоб для него все было втайне.

- Мы с ним инкогнито?! Здорово! Еще лучше.

- Ну, у кого есть на примете подходящая кандидатура?

- Хочешь сказать, фигура?

- Конечно, нам выбирать. Я думаю, лучше всего малоприметный юноша, но ладный по стати.

- Есть такой!

И дело затевается. Юношу то одна на факультете обхаживает, то другая вместе возвращается в общежитие, то третья зовет его помочь утюг починить, усаживают пить чай, все примечают, и как одна из них явно приглянулась, она-то и затевает роман, не забывая о подругах, и тот, догадавшись о явном сговоре, не в обиде, он вскоре подключает к девичьему сговору мальчишеский, - постепенно и у девушек, и у юношей обнаруживаются предпочтения, поспевает Новый год, и на праздниках все они - пять пар - веселятся до упаду и укладываются спать.

В гостиной все смеются, впрочем, не совсем уверенные, это быль или сказка. Раздаются голоса: