Матео Алеман - Гусман де Альфараче. Часть первая

• Название: Гусман де Альфараче. Часть первая
• Автор: Матео Алеман
• Издательство: Гослитиздат
• Жанр: Европейская старинная литература
• Год: 1963

---

Столь необычайное уродство повергло всех в недоумение, и нашлись ученые, которые, рассудив, что подобные чудища всегда являют нам знамение небес, пытались объяснить смысл сего дива. Среди многих толкований самым удачным признано было следующее: рог чудища означает гордыню и честолюбие, крылья — непостоянство и легкомыслие, отсутствие рук — неспособность к добрым делам, лапа хищной птицы — страсть к грабежу, к ростовщичеству и скаредность, глаз на колене — приверженность к суете и мирским утехам, двойственность пола — содомию[36] и скотскую похоть. А надобно сказать, что пороки эти процветали тогда по всей Италии, за что бог и покарал ее, наслав войны и распри. Однако крест и буква Υ, как утверждали толкователи, были приметы благие и утешительные, ибо Υ на груди — символ добродетели, а крест на животе означает, что, коль скоро итальянцы обуздают свои гнусные вожделения и откроют сердца для добродетели, бог дарует им мир и смягчит свой гнев.

Но раз такая перемена не совершилась, думаю, тебе ясно, что среди всего этого безобразия отец мой только не отставал от других. А вот ежели ты, читатель, согрешишь, вина твоя будет куда тяжелей, ибо ты прошел лучшую школу. Да удержит нас господь дланью своей и не даст нам впасть в подобные и иные прегрешения, ибо все мы люди-человеки.

ГЛАВА II, в которой Гусман де Альфараче продолжает рассказ о своих родителях и повествует о том, как они встретились и как началась их любовь

Возвращаюсь к своему рассказу. Если не ошибаюсь, я уже говорил, что мой отец, исполнив положенную епитимию, приехал в Севилью, чтобы взыскать долг с компаньона. Немало там было всяких споров и разговоров, пришлось кой-кого подмазать и умаслить, и если бы отец не принял необходимых мер, не миновать бы ему тюрьмы; но он сумел очиститься от своей чесотки так основательно, что врагам не удалось найти ни одного пятнышка, ни одного уязвимого местечка. И компаньон и мой отец всячески хитрили и изворачивались: один старался не возвратить долг целиком, другой — не потерять все состояние и урвать с паршивой овцы хоть шерсти клок.

Полученные деньги мой отец пустил в оборот. И снова пошла колода по кругу, да так ловко и удачливо сдавал он и брал взятки, что вскоре зарабатывал уже не только на обед, но и на ужин. Отец обзавелся приличным жильем и, желая обосноваться в этих краях, купил загородный дом с садом в Сан-Хуан-де-Альфараче[37], излюбленном месте развлечений севильских жителей, всего в полулиге[38] от города, и частенько наезжал туда, особливо летними вечерами, повеселиться и попировать.

Севильские купцы обычно устраивают биржу и заключают торговые сделки в галерее, называемой Градас[39], которая окружает кафедральный собор наподобие длинной веранды на высоте груди стоящего на мостовой человека; вся она огорожена массивными мраморными колоннами и тяжелыми цепями. И вот однажды, когда отец прохаживался там вместе с другими купцами, в собор проследовала процессия совершить обряд крещения. Люди судачили, что младенец — незаконный сын какого-то важного сеньора. Смешавшись с толпой, отец вошел внутрь собора и пробрался к самой купели, чтобы получше разглядеть мою будущую матушку, — она была крестной в паре с неким престарелым кабальеро в мундире, отставным военным, получавшим большие доходы от пожалованных церковью земель[40]. Моя матушка была женщина статная, благовоспитанная, изящная, молодая, пригожая, разумная и весьма привлекательная. Залюбовавшись ею, отец мой, пораженный столь дивной красотой, простоял до самого конца церемонии. Лицо ее пленяло природными чарами без помощи белил и румян, наряд был изыскан и умело подобран, каждая мелочь на своем месте, — во всем она была так хороша, что и словами не передать и кистью не написать. Что до моего отца, то о его наружности и приятных манерах я уже вам рассказал.

В таких мужчинах, каким был мой отец, женщинам чудится бог весть что: им кажется, что тут они не встретят обычных людских слабостей. Матушка сразу заметила, как пристально на нее смотрят, и немало тому обрадовалась, хотя чувств своих не выдала. Ведь и самой высокопоставленной даме лестно, когда на нее смотрит мужчина, пусть даже низкого звания. Так переговаривались они глазами, не размыкая уст, и в такой беседе открыли друг другу сердца, неспособные в подобных случаях притворяться. Отцу удалось разузнать о красавице лишь то, что она любовница старого кабальеро, который содержит ее в большой строгости. Дама удалилась из собора, а мой отец совсем потерял покой, будучи не в силах забыть о ней ни на миг.

Чтобы снова ее увидеть, он пускался на всевозможные хитрости, но, кроме как в дни больших праздников, в церкви, ему не удавалось с нею встретиться. Капля долбит камень, упорство одолевает все препоны, и кто настойчив, всегда добьется успеха. Мой отец долго думал да гадал и в конце концов нашел ходы к своей милой, прибегнув к помощи некоей почтенной дуэньи в чепце с длинными лентами. Такие особы — служанки сатаны; их руками он подтачивает и сокрушает неприступные твердыни — сердца целомудренных женщин. Ради платья или юбки, ради кулька сластей дуэньи пойдут на любое предательство, совершат любую подлость, высосут из человека кровь, осквернят невинность, запятнают чистоту и не остановятся даже перед самым страшным злодейством. К этой дуэнье и стал мой отец похаживать с записочками, не жалея для нее любезных слов и ценных подарков. Лиха беда начало, а посидит тесто в печи — будут из теста калачи, и отец мой не терял времени даром: он знал, что деньгами устраняются все помехи, и подкреплял слова делами, памятуя, что вера без дел мертва.

Был он человек расторопный и ничуть не скупой; сперва, как я сказал, дуэнью задаривал, а уж для матери моей пошел сорить деньгами вовсю, и обе женщины охотно принимали его подношения. За добро положено воздавать добром, а за подарки благодарностью; дуэнья все обделала наилучшим образом — капля по капле подливала масла, так что слабый огонек вскоре разгорелся буйным пламенем. Легкие шутки порою приводят к важным последствиям. Матушка моя, как ты уже слышал, была женщина благоразумная; ей и хотелось, и страшновато было, она вновь и вновь допытывалась у своего сердца, словно у оракула, как ей поступить, приводя доводы за и против. Она поворачивала товар то лицом, то изнанкой; то принимала решение, то отказывалась от него. Но чего не сделает серебро и кого не совратит золото!

Кабальеро был человек преклонного возраста, вечно кашлял, кряхтел, жаловался на камни в печени и в почках. Матери доводилось видеть его раздетым, когда он лежал рядом в постели, и нравился он ей куда меньше, нежели мой отец, мужчина стройный и пылкий. Долгое сожительство без божьего благословения порождает одну лишь досаду, а новое всегда заманчиво, особенно для женщин; как изначальная материя, которая вечно стремится к новым формам, они от природы переменчивы. Итак, моя мать готова была сменить платье и оставить старика, перескочив через любую преграду, но ее тонкий ум и женский опыт, унаследованный и впитанный с молоком матери, подсказали ей хитроумный выход. Колебания из-за страха потерять нажитое были недолги, а во всем остальном рыбка уже клюнула на приманку. Каждый намек моего отца дьявол твердил ей без конца, и овладеть сей Троей было не так уж трудно.

Моя досточтимая матушка все отлично рассчитала: «От этого меня не убудет, и из дому ничего не пропадет, сколько бы я ни расточала этого добра. Я, словно солнышко, — оно всех освещает, а не убывает. Конечно, благодетелю своему я должна быть признательна; что ж, не стану и с ним скупиться. Будем жечь свечу с обоих концов, уплетать за обе щеки. Судно надежнее стоит на двух якорях — оторвется один, удержит другой. И если весь дом развалится, а голубятня останется, в голубях нехватки не будет». С такими мыслями договорилась она с дуэньей, как и когда осуществить задуманное. Понимая, что дома ей не удастся удовлетворить свое желание, она вместе с дуэньей перебрала всевозможные способы, из коих наилучшим они признали следующий.

Стоял конец мая, самый разгар весны, и селения Хельвес[41] и Сан-Хуан-де-Альфараче, красивейшие во всей округе, радовали взор щедрыми дарами плодородной земли, а также близким соседством славной реки Гвадалквивир, которая орошает и украшает своими водами все эти сады и рощи. Если какое-либо место на свете можно назвать земным раем, такое название по праву принадлежит этому уголку. Здесь пышно разрослись тенистые рощи, луга усыпаны яркими цветами, повсюду вкусные и сочные плоды, серебристые ручейки, зеркальная гладь прудов, восхитительная прохлада и тень, куда солнечным лучам в знойные дни нет доступа.

Сюда-то и надумала поехать моя матушка, чтобы повеселиться в одном из загородных домов, захватив с собой своего полусупруга и кое-кого из челяди. Имение, куда они направлялись, было расположено на окраине Хельвеса, чуть подальше усадьбы моего отца, так что путь лежал мимо нее. Подъезжая к дому, матушка, как было задумано и договорено, стала жаловаться на колики в животе. Свой недуг она объясняла вредным действием утреннего холода и от сильных болей едва не свалилась с седла. Пришлось бедняжке сойти со своего ослика, и она принялась так громко вопить, так корчиться и извиваться, хвататься за живот, заламывать руки, запрокидывать, будто в обмороке, голову, расстегивать себе корсаж, что все ей поверили и преисполнились жалости и участия.