Степан Кулик - Операция «Прикрытие»

• Название: Операция «Прикрытие»
• Автор: Степан Кулик
• Издательство: Ленинград
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-516-00015-7

Осень 44-го! Все отчетливее неизбежность поражения нацистской Германии, но фюрер не хочет смириться с этим! В его кабинете, подогреваемые фанатиками из «Аненербе», зреют замыслы один чудовищнее другого. Фашисты готовятся к тому, чтобы успеть утащить с собою в могилу весь мир.

Сведения о месте хранения сверхсекретного оружия попадают в руки советской разведке. Правда это или вымысел еще только предстоит узнать, но оставлять без внимания подобную информацию, особенно накануне большого наступления, нельзя. В ближний тыл немецких войск отправляется группа диверсантов «Призрак». Задача группы: «Найти и уничтожить!» Любой ценой!..

---

Тихо и ровно гудя моторами, высоко в небе проплыли на запад тяжелые туши ТБ-3. Много, не меньше полка. Эскадрилья «яков», едва различимая в вышине, осуществляя прикрытие неуклюжих и тихоходных машин, из-за существенной разницы в скоростях, разбившись на четыре пары, выписывала вокруг бомбардировщиков затейливые хороводы. О столь печальном для Красной армии господстве в небе фашистских асов, что сложилось в начале войны, фрицы давно уже позабыли, но все еще могли показать зубы…

* * *

Перед одним из немногих в центре города почти не искалеченных домов, двухэтажным особняком, не помеченным не только временной табличкой, но даже наклеенным на массивную дверь бумажным листком, капитан одернул форму, зазвенев медалями, и вошел внутрь. Буквально в двух метрах от входа, холл перегораживал длинный и массивный стол.

Корнеев козырнул бдительно направившему на него ствол автомата часовому, после чего предъявил шагнувшему навстречу дежурному офицерскую книжку и предписание. Дождался, пока молоденький лейтенант, но с медалями «За оборону Москвы», «За отвагу», орденом Красной Звезды и двумя золотистыми нашивками, свидетельствующими о перенесенных тяжелых ранениях, скрупулезно сверит документы со своим списком, и только после этого произнес:

— Капитан Корнеев, командир отдельной разведывательно-диверсионной группы при отделении разведки штаба фронта. К полковнику Стеклову.

— Да-да, товарищ капитан… — скороговоркой подтвердил дежурный офицер, уважительно взглянул на Звезду Героя, орден «Ленина», такую же, как и у самого, медаль «За оборону Москвы» и другие награды и протянул Корнееву документы. Потом откозырял и продолжил:

— Все в порядке. Можете подняться. Второй этаж, третья дверь налево. Входите без доклада. Михаил Иванович ждет вас.

Корнеев, козырнул и быстро зашагал вверх широкими деревянными ступенями, застланными толстой ковровой дорожкой, полностью поглощающей звуки.

Точно такая же дорожка укрывала и дощатый пол на втором этаже. Похоже, прежние жильцы дома более всего ценили тишину и покой. Что для нынешних постояльцев пришлось как нельзя кстати. Ведь, несмотря на форму, знаки различия и прочую военную атрибутику, большинство из них наверняка ни разу не ходило в атаку и, скорее всего, с трудом умели обращаться с собственным табельным оружием. Здесь, в ближнем тылу, куда едва долетали, словно эхо далекой грозы, слабые отголоски боев местного значения, обозначающие линию соприкосновения с врагом, размещался мозг отделения разведки фронта, его аналитический отдел.

Дежурный офицер, похоже, все-таки успел предупредить о прибытии Корнеева по внутренней связи раньше, поскольку бравый усатый старшина, занимавший пост на площадке нужного этажа, всего лишь козырнул капитану и скосил глаза в нужном направлении.

Дверь в указанную лейтенантом комнату открылась почти бесшумно.

Высокие, стрельчатые окна были плотно задернуты толстыми шторами, а в довольно просторном помещении царил уютный полумрак, невзирая на старания двух керосиновых ламп, пытающихся пролить свет сквозь плотные зеленые абажуры. Хотя из-за невообразимого количества сизого табачного дыма, захватившего комнату, этот полумрак не смог бы развеять и самый яркий солнечный день.

Весьма пожилой, полностью седой, с глубокими залысинами полковник, в мешковато сидевшем на нем кителе с эмблемами бронетанковых войск на петлицах и погонах, оглянулся на открывающуюся дверь и приветливо улыбнулся входящему офицеру.

— Ну наконец-то…

— Товарищ полковник, — бросил ладонь к козырьку фуражки Корнеев. — Капитан…

— Да что ты, Николай, как не родной… — нетерпеливо прервал доклад тот резким взмахом руки. — Заходи, не стой в дверях. Я и сам вижу, что прибыл. Давно жду тебя! Со вчерашнего дня, можно сказать.

— Согласно предписанию…

— Вот горе с кадровыми военными, — вздохнул полковник, подходя ближе и протягивая для приветствия руку. — Каждое слово понимают буквально. Я же фигурально выражаюсь. Знаю, что ты прямо из госпиталя. Сам с вашим начмедом ругался… Никак выписывать тебя не хотели. Мол, последствия контузии могут быть совершенно непредсказуемые… Пришлось на его врачебную заумь своей латынью ответить… Сам-то ты как считаешь: здоров или не помешало бы еще пару деньков на койке поваляться?

Корнеев осторожно и уважительно пожал мягкую ладонь полковника.

— Здоров!

Капитану уже приходилось несколько десятков раз претворять в жизнь разработанные отделом Стеклова операции, и Корнеев отлично знал, что, несмотря на все свои неискореняемые гражданские привычки, бывший преподаватель академии и профессор математики был практически непогрешим в расчетах. Благодаря чему разведгруппы, уходившие в тыл врага на подготовленные им задания, какими бы абсурдными или сумасбродными те ни казались, за редким исключением, всегда возвращались в полном составе.

— Ну и славно… Важно, Николай, не то, что о нас говорят врачи, а как мы сами себя чувствуем. Один мой знакомый академик, светило, любил шутить: «Дайте мне пациента, а уж диагноз, будьте уверены, я ему обеспечу». Присаживайся к столу.

Придерживая Корнеева за талию, словно тот был барышней, полковник направил офицера в указанном направлении, а сам шагнул к двери.

— То-то я чувствую, в глазах щиплет. А когда смотришь от окна, так почти и незаметно… — невнятно объяснил он свои действия. — А как оглянулся, матерь божья, топор подвесить можно. Счастье, что моя Галина Петровна не видит этого безобразия. Засиделся я чуток, задумался… и — вот результат. Срочно, прямо немедленно надо проветрить помещение! — наконец-то завершил полковник свою мысль и распахнул дверь настежь. — А ты, Николай, кури-кури, не стесняйся… — тут же прибавил он не вполне логично. — Хуже не станет…

— Товарищ пол…

— Михаил Иванович… Николай, голубчик, мы же с вами, кажется, уже однажды договаривались. Вы прекрасно знаете, что когда ко мне обращаются по званию, я непроизвольно начинаю искать взглядом рядом с собой еще одного человека и сбиваюсь с мысли. Уважьте старика. Я понимаю: мои причуды вам, молодым, кажутся смешными, как и это многословие, но мы это обсудим подробнее, когда вы доживете до моих седин…

Тут профессор осознал, сколь бестактно и двусмысленно прозвучали его слова, произнесенные в адрес фронтового диверсанта-разведчика. Из-за этого он смутился еще больше и умолк…

Неприятную паузу прервало тактичное покашливание. Оба офицера посмотрели на дверь и увидели в ее проеме дневального по этажу.

— Извините, товарищ полковник, но держать двери открытыми не положено. Вы нарушаете режим секретности.

— Но как же мне тогда проветривать помещение? — удивился тот.

— Не могу знать, товарищ полковник! — вытянулся в струнку старшина, потом осмотрелся и добавил полушепотом: — Но только дверь, Михайло Иванович, закройте. Особист заметит, неприятностей не оберешься. Вам — сойдет, а с меня майор семь шкур сдерет. Если в штрафную роту не загонит…

— Ладно, — недовольно проворчал Стеклов. — Сам и закрой тогда… Все равно в дверях стоишь. А как насчет чаю? Это режимом не запрещено, надеюсь?

— Так дежурному позвоните, товарищ полковник. Он все и организует. Тем более вы сегодня еще и не обедали…

— Секретность, секретность… — проворчал тот, недовольно косясь на закрытую дверь. За столь короткое время концентрация дыма в комнате совершенно не изменилась. — А ты, Николай, обедал?

— Нет, — честно ответил тот. — Но не стоит беспокоиться, Михаил Иванович. Я же разведчик, дело привычное. Позже и пообедаю, и поужинаю. Придется — и позавтракаю заодно…

— Возможно, возможно, — пробормотал тот уже в такт совершенно иным своим мыслям. — Так на чем мы с вами остановились?

— На ваших сединах, — не задумываясь, отчеканил Корнеев и, наткнувшись на виноватый взгляд полковника, пожалел о невольной неделикатности. Но привычка мыслить и изъясняться предельно точно была неотъемлемой чертой его характера. Въевшейся в плоть и кровь привычкой, свойственной Корнееву, как цвет глаз или, к примеру, некая мальчишеская лопоухость.

— М-да, голубчик… Похоже, ни куревом, ни обедом неприятный разговор не отложишь. Тем более, насколько я припоминаю, Николай, вы не страдаете этой пагубной тягой к никотину. Верно?

— Так точно, то… Михаил Иванович. Занятия спортом и табакокурение — вещи совершенно несовместимые… — в привычной манере доложил Корнеев и неожиданно для самого себя прибавил слова, которые при иных обстоятельствах капитан никогда в жизни не произнес бы, обращаясь к старшему по званию: — Да не томитесь вы так, Михаил Иванович. Что, очень трудное задание предстоит?

— Задание, Николай, как раз, для разведчика с вашим опытом, совершенно пустяшное… — устало потирая лоб, ответил полковник Стеклов. — Я бы даже сказал: чрезвычайно легкое. Хотя — как повернется…