Диана Виньковецкая - По ту сторону воспитания

• Название: По ту сторону воспитания
• Автор: Диана Виньковецкая
• Жанр: Короткие истории
• Год: 1998

«По ту сторону воспитания» — смешные и грустные рассказы о взаимодействии родителей и детей. Как часто родителям приходится учиться у детей, в «пограничных ситуациях» быстро изменяющегося мира, когда дети адаптируются быстрее родителей. Читатели посмеются, погрустят и поразмышляют над труднейшей проблемой «отцы и дети». 

---

Даничка, выслушав мою «лекцию», твёрдо произнёс:

— Кота хочу. А респонсибилити за кота — не хочу!

— Но ты понимаешь, что за кота кто‑то должен нести ответственность?

И я опять повторила те обязанности, которые он должен взять на себя вместе с котом. Он в ответ повторил то же самое:

— Кота хочу! А респонсибилити за кота — не хочу!

— Но, ты понимаешь, что… — начала было я, но стоящий рядом Илюша меня перебил:

— Я возьму ответственность за кота! Я!

Даничка тут же настойчиво возразил:

— Я не хочу, чтобы он брал респонсибилити за кота!

— Почему? — спросила я.

— Потому что Илюша не даст мне играть с котом! Это будет его кот!

— Кто же тогда должен взять ответственность за кота? Ты не хочешь и Илюше не даёшь? — удивилась я.

— Ты! — ответил мне Даничка.

Я и Илюша разинули рты. Даничка, оставив нас с открытыми ртами, вышел во двор. Илюша пробормотал:

— Даничка хитрый, но я хочу кота!

— Давай подумаем до завтра, может быть, что‑нибудь придумаем и заставим Даничку взять хоть какую‑то ответственность за кота.

На следующий день, придя из школы, Даничка, я слышу, звонит по телефону. Я не поняла, с кем и о чём он разговаривает, слышу слово «енот», потом «мыши». Неужели енота хочет завести? Потому что опять: «если укусит енот, то нужно… "

Повесив трубку, Даничка подошёл ко мне и сказал:

— Я спросил у Аниного папы — есть ли у чёрного кота shot? Как по–русски shot?

— Прививки.

— Они сказали, что ещё не сделали котам shot. Я им сказал, что коту нужен shot, и чтобы они сделали. Когда все shot будут у кота, тогда мы его и возьмём. Без shot кот может заболеть, его может укусить енот или собака.

Через минут пять звонит Анин папа, наш друг Толя, и со смехом пересказывает свой разговор с Даничкой: как Даничка требовательным тоном настаивал на прививках. «Такой маленький, а так настойчиво меня допытывал и так меня учил, и мне объяснял, чтобы коту приготовили еды на первый день, я удивился.»

— Даничка, ты уже, я вижу, проявил некоторую ответственность за кота, — сказала я. — Спросил, есть ли у кота прививки. И чем его нужно кормить? Поэтому мы кота возьмём.

— Мама, без shot котов нельзя брать, — резюмировал Даничка. — Нужно подождать, когда они сделают ему все shots.

Мне в голову не могло прийти, что нужно взять котёнка со всеми прививками и уколами. Анины родители выполнили требование Данички и сделали всем котятам прививки. Однако после того, как они заплатили за каждый shot по сто долларов, наше удивление прошло.

Через день чёрный–пречёрный кот–философ, без единого белого пятнышка, с прививками, названный Васей, молчаливо сидел в гостиной на диване в таинственной позе сфинкса и, спонтанно и ритмично мяукая, смотрел на нашу семью.

У каждого была своя респонсибилити за кота.

Кота воспитывал Илюша, разговаривал с ним, как с равным, считал, что кот угадывает его мысли, хвалил и наказывал, внушал ему правила поведения, не разрешал кусать телефонные провода, ходить по столам и побираться.

Кормила кота Дина, убирала за ним шерсть, чистила, выносила песок.

Яша на кота никак не реагировал.

А играл с котом Даничка, бегал с ним, скакал и развлекался. Чувствуя Даничкину простую и безответственную любовь, Вася обожал Даничку, тёрся о его ноги, приласкивался и всюду за ним следовал.

И только по ночам кот выходил и бродил в темноте, встречаясь неизвестно с кем.

Езда с наслаждением

Кто жил в Хьюстоне, тот знает, что этот город природа не наградила горами, холмами, и расположен он на космическом аэродроме, где дома друг от друга находятся на расстоянии пушечного выстрела и не соединяются ни пешеходными дорожками, ни тропинками, и даже к соседу нужно ехать на машине. В этом космическом городе не увидишь ни трамвая, ни троллейбуса, ни пешехода. Как вследствие атомной войны, не встретишь ни души. Все передвигаются в машинах. А как же дети? Детей развозят родители, и я работала шофёром у своих двоих детей. Они всё время куда‑то ездили. Как шофёр такси, по их требованию, я возила их по всем направлениям и во все стороны этого аэродрома, по друзьям, и за линейкой, и на каток, и в школу, и из школы, и в бассейн, и в луна–парк, не говоря уже о врачах и библиотеках. Я не знаю, как другие люди устраивались, конечно, в миллионерских домах у детей были шофёры но я, как нормальный середняк, бошьшую половину времени проводила за рулём. Потому сейчас женщины в Америке отказываются выходить замуж и иметь детей — будет некогда на работу ходить. Если бы я родилась в Америке, то тоже бы ударилась в передовые женские организации, но привезённые из России дети не давали мне такой свободы.

— Хочу к Чаку! Хочу к Чаку! — начнет канючить Даничка через полчаса после того, как я его привезла из школы.

— Хорошо, немного погодя — отвечаю я.

Через пять минут опять настойчивое канюченье:

— Хочу к Чаку! Отвези меня! Я уроки сделал.

К Чаку…

— О кей, сейчас я тебя отвезу, — говорю и вижу, Даничка уже наготове около машины.

Через открытые космические пространства города, по кривым фривэев, закручивающимся спиралями, синусоидами, кругами, касательными, едем к Чаку. Огибаем по дуге центр с кубатурами, пролетаем мимо школы, мимо фасада университета с высоченной остроконечной оградой и, наконец‑то, дом Чака.

Возвращаюсь обратно тем же путём, кругами и полукружьями. И не успеваю толком войти в дом, как в очереди стоит Илюша, сделавший домашние задания и готовый ехать в библиотеку. Библиотека в одном квартале, и я быстро туда и обратно. Вхожу в дом, раскидываю всё по углам и, не успев всего разобрать, только схватившись за метлу, слышу телефонный звонок:

— Мама, забери меня от Чака.

Сейчас, прямо на метле! Вылетаю из дома на красном японском «Датсоне», будто в ступе, опять лечу через моря фривэев, улиц, мимо сверкающих зданий, мимо зажигающихся огней… забираю Даничку и отправляюсь снова по кругам.

В городе смеркается. И «льётся мёд огней вечерних», и в окнах будто бы кружатся пары, а я кручусь по бетонным очерченным фривэям, уводящим меня от мечтательной жизни.

Подступает глухое раздражение…

— Как далеко, Даничка, живут твои друзья! Ты всё время ездишь! Каждый день тебя нелёгкая носит! — возмущаюсь я в машине, сначала потихоньку, а потом всё громче. — В такую даль я больше не могу тебя возить!

— Мама! — твёрдо говорит Даничка, — ты же обещала! Ты и везёшь! Не хотела — не обещай! А если обещала и везёшь, то — наслаждайся!

Положение наиглупейшее — действительно, сама согласилась, сама везу, чего же злиться? Я притихаю.

За Илюшей в библиотеку ?!… И опять туда–сюда.

На следующий день, после моих внутримашинных недовольств, Даничка, садясь в наш красный «Датсан», предупреждает:

— Мама! Ты сама хотела меня отвозить…

И я, преодолевая подступающие недовольство, хочу радоваться предстоящему развозу.

Как же не радоваться, всё‑таки я везу его в машине, а не он едет на велосипеде или на доске. Видели вы эти бешеные доски–самокаты!? После упорных сражений мы вынуждены были купить Даничке доску (скэйтборд). И подвозить его я стала ещё чаще.

— Мама, собирается дождь. У меня маленький кашель.

— Прими лекарство.

— Нет, я должен ехать. Я обещал. Меня в «даун тауне» ждёт Роб. И больной ребёнок под дождём поедет на «скэйтборд» в «даун таун»! — начинает заводить свои песни Даничка. Потом он прибавляет, что уроки он уже сделал. Больной ребёнок берёт доску в руки и прохаживается вдоль кухни.

— Сиди дома, не поезжай.

— Я обещал. И я среди машин и дождя…

Куда мне деться от представления, что будет с ним среди дождя и машин? И, естественно, у меня вырывается:

— Давай, я тебя подвезу!

— Только если ты сама хочешь! — напоминает Даничка.

И я отвожу и привожу. Может быть, с удовольствием? А представить детский велосипед среди машин и дождя?

Сразу изображаю наслаждение от развозки, как только увижу, что Даничка вытаскивает велосипед из гаража.

В Техасе водительские права можно получить в пятнадцать лет — из‑за дальности расстояний и быстрой южной созреваемости. Илюша, обученный и подготовленный в школе, без всякой задержки получил права в таком раннем возрасте. Первый раз я хотела, чтобы он провалил экзамен, но он сдал. У нас была старая развалюха, которую мы отдали Илюше, и тут покой кончился окончательно. Вдвоём они ездили в школу, хотя и не по кольцам фривэев, но… куда мне деться от представления…?

Где вы, троллейбусы? Ну, хоть бы трамвайчик! Нет, не слышно в Хьюстоне ни звонков, ни стуков трамвая. Хотели было метро в Хьюстоне провести, опросили жителей: большинство отвергло плату лишних налогов, и проект прикрыли.

До самого переезда в Бостон, в котором ещё водятся трамваи и троллейбусы, я имела удовольствие развозить детей целыми днями и ночами. И сама хотела, как настаивал Даничка.