Олег Фомин - Конь в пальто

• Название: Конь в пальто
• Автор: Олег Фомин
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Злоупотребление до добра не доводит. В этом Влад убеждается, очнувшись в вытрезвителе. Хорошо, что есть сестра, вовремя вытащит. Правда, место, куда вытаскивает на сей раз, похоже на продолжение алкогольного бреда.

---

Олег Фомин Конь в пальто

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Последний глюк перед вытрезвителем – меня вязали мен… копы. Фуражки, дубинки, наручники, как положено. Все бы ничего, но это были не люди, а зайцы. Лисята, слоники, кабанчики и прочая мультяшная братия. Размером с людей, на двух ногах.

Торчал ночь в камере с себе подобными, крыл матом весь свет. Вырубился. Утром башка как ядерный реактор, но верх от низа отличал.

Пахло укропом… У порога заметил банку с рассолом! Что за акция благотрави… вари…?

Что за фигня? Понюхал – да, рассол. Нормальный, никто туда не мочился… Первый глоток сомнения смыл, я разом опрокинул в себя литр. Жизнь на секунду показалась доброй девахой.

Дверной скрежет. Хорошо, успел тару поставить – иначе б выронил.

В проеме стоял заяц.

Человек в костюме зайца. Раздутое пузо, лапы как у Годзиллы, уши пальмами до потолка, голова с телевизор. На плече – здоровенная дубина в виде морковки. Фуражка, погоны, нашивки, – плюшевые, пестрые как гирлянды. За поясом надувные наручники.

– Все, б… ь, допился, – прошептал я.

– Чего скис? Пришли за тобой, радуйся! – Из прорезей под заячьей челюстью сверкнули глаза.

За дверью ждал еще один, жираф. Рогатенький, в шоколадных пятнах на золотистом бархате. Наперевес с игрушечным автоматом.

Меня повели…

Сзади стучали копыта, заячьи уши виляли опахалами. Я сутулился. Хотелось перекреститься.

Оказался в мрачной комнатушке. Там словно ничего не меняли с советских времен. Разве что лампочка энергосберегающая. На столе – картонная коробка.

Вскоре появилась лисичка: на макушке треугольнички, в ногах пушистое облако – хвост. Вжикнула «молния», и рыжая голова капюшоном откинулась назад.

– Маша?

– Влад, я все объясню по ходу. Переоденься. – Она уронила коробку на бок, оттуда вывалилась груда песочного меха…

Верблюд.

– Это типа шутка?..

– Влад, я же сказала…

Пришлось подчиниться. Пока я кряхтел, Маша рассказывала:

– Сейчас все на ушах стоят. В городе социальный эксперимент… Всю поднаготную ворошить долго, но основных условий два. Первое – граждане в течение трех дней должны вместо привычной одежды носить… вот это. Так же работать, гулять, развлекаться, но костюмы можно снимать лишь дома. На улицах, в общественных местах околачиваются ребята вроде этих…

Я вздрогнул – заяц за порогом дунул в футбольную пищалку-язык и довольно гыкнул.

Бред. Голова ехала каруселью… Интересно, чья?

– А второе?

– Второе, – Маша упаковала мои шмотки в клетчатую сумку, – автомобильное движение запрещено, пути в город перекрыты…

– Что?

– …потому что садиться за руль или переходить дорогу в этом тряпье – массовое самоубийство со спецэффектами. Машины, автобусы, – все молчит.

Я беспомощно пялился на отражение в зеркале. Шкура малость провисала, верблюжьи глаза оплыли сонливостью и беспонятием. Мои тоже.

– Засмеют. – Я опустил руки-копыта.

– И не надейся! – ухмыльнулась Маша, сумку запихнула мне в горб. Надела лисью голову. – Пошли.

– Но…

– По пути!

Она вышла, я поплелся следом.

– Ты, главное, носи это, – прогундосил жираф. – А то наши загребут и обратно.

Обнадежил…

У сестры шажочки мелкие, элегантные: бедра сшиты вместе, но под хвостом замечалось лишь вблизи. А моя одежа волочилась как кожа толстяка после липосакции.

На улицах пестрел зоопарк! Утром прохожих обычно мало, но из-за сочных красок и толстобоких нарядов, не говоря уже о головах – гири для великана, город искрился жизнью, пенился как фруктовый коктейль. Фигуры шатались, ползли, подпрыгивали, – кому что досталось.

Рекламщики в ауте: среди такой клоунской толпы ходячую пиццу или гамбургер даже не заметят.

– Чувствую себя идиотом… – пробурчал я. – А тебе, вижу, нравится.

– Подаю пример окружающим. – Маша подмигнула. – У меня было время морально подготовиться. Я волонтер проекта.

У меня челюсть отвисла.

Когда они все успели, пока я бухал, что ли? Хотел спросить у сестры, но как-то сразу расхотелось. Еще скажет, что в запое валялся неделю, а за это время в Диснейленд превратилась вся Россия вместе с СНГ и Китаем.

Люди ходили, в основном, компаниями. Понятно: сам бы в таком виде не сунулся в свет без Маши. Девушки хихикали, стараясь скрыть смущение; парни ржали. Те, кто сами по себе, тихо улыбались, а под масками прятали пунцовые щеки…

Понял, что все чувствуют примерно то же, что и я… Отхлынула горячая волна, внутри верблюда ощутился простор. Потупившийся было взгляд поднялся с тротуара, я начал смело озираться. Медведи косолапили и пыхтели, гуси шлепали важно, осанисто, чуть заваливаясь назад. Оп! Какая-то стрекоза прошмыкнула вихрем, исчезла… Некоторые откровенно радовались. Две девчонки-пчелки крутили полосатыми брюшками, хвастались медовыми полосками. Попугай с пингвином шли вразвалочку, шаг в шаг, напевали что-то из рока.

– А наш двоюродный тоже цветной и пушистый? – Я заулыбался.

– Нет. Не видать нам такого зрелища, – вздохнула Маша. – Еще перед рассветом смотался с дружками на кладбище. Мы, говорит, готы, в этой дурке скакать не собираемся.

– Ну, понять можно…

– У нас в офисе Лиля – тоже гот, и ничего. В восемь утра прилетела воробышком, довольная до ушей.

Зашли в универсам. С корзинками и тележками плюшевая живность смотрелась еще забавнее. Растопыренные копыта, когти вечно что-то роняли, хвостатые зады смахивали с прилавков товар, посетители сталкивались в проходах. Отовсюду:

– Ой, извините!

– Простите!..

– Ничего-ничего…

Труднее всего приходилось кассиршам. Румяные бедняжки кое-как принимали товар, дисконтные падали, но больше всего хлопот было с деньгами. Бумажки шуршали, монеты звенели – сыпались на пол. У кого не находилось мелочи, говорили: «Сдачи не надо» – и топали к выходу. На лицах пот, в воздухе гомон и смешки.

Маша расплатилась, я потащил пакет. При сестре не решился взять пива…

Небеса текли в молоке, солнце всплывало над городом выше и выше. По улыбающимся головам бегал смех, до крыш взлетал визг. Народ беспечно слонялся по освободившейся от машин проезжей части. Вдоль белых полос по-хозяйски расхаживал двуногий лохматый пес. Меж висячих ушей – фуражка, на поясе – громадная резиновая кость в роли дубины. Страж порядка пританцовывал под бодренький мотивчик ударных и губной гармошки, льющийся из радио.

Я прикрыл губы маской, на лицо посыпался теплый ржач.

…Наша пятиэтажка. На лестнице я рефлекторно съежился. Тут вечно бродит Кощей, кукнутый старикан, – гавкает на встречных, что «позасрали тут все, Союз развалили, сгомосятились…» ну и тэдэ…

Дома вылез из верблюда, как бабочка из куколки – насквозь мокрый, вновь родившийся. Полетел в прохладу дождя, под душ.

– Слушай, а у тебя есть другой костюм? – Я насухо вытирал волосы. – В смысле, для меня?

Сестра ходила из угла в угол, вдумчиво листала какие-то бумаги.

– М?.. А, да, за диваном. – Бумаги шлепнулись на стол, Маша исчезла в ванной, зашумела вода. Сквозь стену глухой голос: – Он и есть твой. Верблюд для нашего гота, не пропадать же добру. Хоть ты попользовался…

Я вспорол на коробке скотч. Внутри оказался…

– Ништяк! – Я визжал как мальчуган. – Машка, ты супер!

Конь. Белоснежная улыбка в полморды на зависть рекламам зубных паст, один глаз светит безумным весельем, другой хитро прищурен. Но самый шик – пальто! Широченное: из-под серой замши видны лишь копыта и хвост.

– Да, специально тебе заказала.

– Как? Там че, можно выбирать?

– Тем, кто организовывал, – да. Имеем же мы, активисты, какие-то привилегии!.. Слушай, прибери комнату в знак благодарности, а то опять смоешься, ищи тебя…

В моем логове свалка пивных банок… будто стреляные гильзы от снарядов. Под потолком развороченный патрон, в нем вместо лампочки – пустая бутылка водки. Всюду пеплом пыль. Война здесь грохотала ого-го…

Я зашуршал мусорными пакетами. Пока алюминий брякал, Маша привела себя в порядок.

– Все, побежала! – донеслось сквозь завывания пылесоса. – Отпросилась на часок, а уже за полдень!.. Ладно, отмажусь, мол, тебя спасала!

– Там с этим дурдомом не до тебя! – крикнул вслед.

– Это да!

Дверь хлопнула. Вырубил пылесос: пойдет.

Вышел на балкон. Внизу кусочек сквера под шевелюрами тополей, бурлит улица. Ветер срывает все подряд: с деревьев – листья, с прохожих – смех, крутит вихри, пропитанные музыкой. В потоке белеют блики мороженого; вереница детей – мало, что сами как плюшевые зверята, еще и с мягкими игрушками в обнимку; лев с пантерой вальсируют, зрители из кошачьих, копытных и прочих хлопают в такт; шмель с тортом в лапах раздает угощение первым встречным. О, Маша-лисичка! Элегантные шажки, у локтя сумочка.