Изабелла Сантакроче - Револьвер

• Название: Револьвер
• Автор: Изабелла Сантакроче
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-8189-1090-1

«Револьвер» — роман-скандал, роман-откровение. Он один наделал больше шума, чем вся литература Европы за последние десять лет!

Я одевалась как шлюха. Юбка. Каблуки. Губная помада.

Он сутулился, чтобы не задевать головой крышу. Говорил, что Бог живет на наших пальцах.

Когда мы познакомились, от меня воняло пластмассой. Он меня обнял. Ангел поднимает падшую. В этот миг он был для меня всем.

Подушки пахли фиалками. Миссионерская позиция. Он ничего не умел. Я отдала ему всю себя. Я хотела стать Женщиной…

---

В то время как я возвращалась после прыжков на траве. В то время, как я возвращалась с чувством отчаяния. Так и не заполненной пустоты. В то время, как я возвращалась, проклиная свои годы. В то время как я возвращалась, покончив со всем. С несколькими предпосылками. С моими попытками поговорить. С приличием. В то время как я возвращалась, он мешался у меня в ногах, ослабляя мое сопротивление. Маттео был среди них, наплевав на них. В то время как я возвращалась, мне хотелось иметь свою плоть. Мозги. Ум. В то время как я возвращалась, я увидела его. На стене. В магазине. Там, в глубине. Одет как Зорро. На боку шпага. Плащ из блестящего атласа. Очень широкие панталоны, которые могли вместить и меня. Одежда могущественного мстителя. То, что было мне нужно в этот момент. То, что было мне нужно, чтобы наказать их. Отомстить за всю мою жизнь. Уколоть кончиком шпаги и потом проткнуть их. Пустить из всех них кровь. Проклятые. Слишком большая. Слишком маленькая. Никогда нет ничего подходящего. В шесть лет мне захотелось карнавальный костюм. Я очень хорошо это помню. Мои родители не хотели мне его покупать, боясь, что я стану лесбиянкой. Я была слишком мала, чтобы сопротивляться. Отказ. Бессилие. Я совсем не собиралась превращаться в лесбиянку. Говорила моя мать. Слово «лесбиянка» звучало упруго. Я объединяла его со словом «кузнечик». Тот же прыжок, когда произносишь его. Лесбиянки были кузнечиками. Кузнечики были лесбиянками. Кузнечики были зелеными. И лесбиянки были зелеными. Я ей отвечала, что не стану зеленой, если мне его купят. Девочек одевают волшебницами и принцессами. Отвечала мне мать, косо глядя на меня. Мне пришлось надеть розовое платье со шляпкой, украшенной полевыми цветами. Как барышня весной. Резинка сжимала шею. Удавка для бойцовых собак. У меня долго оставался на шее след. Красноватая полоска. Я ненавидела тот кровоостанавливающий жгут с ромашкой посредине. Я ненавидела то торжество ткани, от которого я раздулась. Я чувствовала себя смешной. В то время я мечтала быть мальчиком с петушком вместо пирожка. Меня приводила в ужас мысль, что и у меня на груди, как у матери, вырастут эти выпуклости. Я надеялась, что вместо них, как у моего отца, у меня вырастут волосы. В туалете я мочилась стоя. Я намазывала лицо пеной для бритья. Я одевалась как мальчишка. Я не хотела носить юбки. Надевала штаны в клетку. Кофточки, застегнутые под горло. Большие гимнастические туфли. Меховую шапку с висящим хвостом енота. Носила короткие волосы и свисающий на глаза чуб. Среди девочек я хвасталась этим костюмом. Чтобы почувствовать себя более сильной. Со шпагой, чтобы поранить их, когда они станут насмехаться надо мной. Надо мной все время все смеялись. Маленькой от одного из родителей я слышала, что я другая. Этого я никогда не забывала. Я была чужаком.

С Сувенир я вошла в магазин. Продавщица была симпатичной. В блестящей зеленой майке. Мне она улыбнулась, когда я попросила завернуть ее. Это для моего сына. Я придумывала разные небылицы. Для него. Чтобы гордилась мама. Я дала ей целое представление. Ждет не дождется, когда сможет надеть ее. И автомат, пожалуйста. Также и это. Я должна была спешить. Предвосхитить то возвращение. Возвращение назойливого мужа. К дому я побежала. В мешок я засунула и обезьяну. Переходила на красный. На крыше не хватало только сирен. Я чувствовала себя девчонкой, которая купила самое лучшее в мире мороженое. Вернувшись домой, я полностью разделась. Поспешно натянула ее. Разорвала зубами. Как я страстно желала этого момента. Я Зорро. Из окна я видела двоих детей. Я были в доме напротив. Они склонились над своими заданиями. Я видела их лица и часть их тела. Несомненно, рядом с их тетрадками лежали молочные оладышки. Спесивые родители их баловали. Они ничем не отличались от тех детей, которым я завидовала в детстве. У которых была своя комнатка и душистая перина на кровати. Окружены лаской. Уверенность. Никаких вшей. Я вышла, чтобы стрелять в них из автомата. Я вышла на террасу и выстрелила несколько раз. Сначала они меня не видели. Потом бросились на пол. Как мне понравилось, что они перепугались. Я приведу их в ужас. Я чудовище. Если захочу, у меня будет две головы. У меня вырастет еще одна, если я захочу. Я бесчеловечна. Я не настоящая. Мне тридцать лет. Я развлекаюсь. Я не печалюсь. Я играю с вами. Берите оружие. Я маленькая девочка. Мне только десять лет. Мне всегда будет десять лет. Смелее. Поразите меня. Я продолжала поражать себя. Всякий раз, как я нажимала на курок, я стреляла в свой возраст. Я уже убила семнадцать лет. Стала ровесницей Маттео. Без всего отравляющего меня прошлого. Я перебегала справа налево. На другую сторону. Я стала прицеливаться, стоя на коленях. Я знаю, вы там. Без прикрытия. Я выпустила пар. Трусы. Я вернулась со слезами на глазах. По моим щекам текли слезы. Какая отвратительная нежность.

До возвращения Джанмария я ничего другого не делала. Только курила сигареты. Одну за другой. Сидя на шкафу. Ища его голос. Голос того мальчика, который так осветил ад, что я его лучше увидела. На этот раз свет не прервал моего кошмара. Осветив, он его расширил. И пока я курила, мне не за что было зацепиться. И пока я вдыхала дым, я думала о том, чем занималась всегда. Курить. Это я начала у тети. На четвертый день. На четвертый день жизни у нее. Через четыре дня, как меня бросили. Я постоянно прикуривала их. Сигареты, купленные в табачной лавке внизу. У женщины с одним глазом. Другой закрыт повязкой. Я ходила их курить в яму на соседнем поле. Своеобразная, очень длинная могила. Я забиралась туда внутрь и с удовольствием затягивалась. Когда приходили другие дети, я испытывала стыд. Я боялась, что они узнают, что я одна из тех печальных девочек. Без мамы. Без папы. С тетушкой, искалеченной склерозом. Я боялась, что они подумают, что я тут курю, потому что я одна. Бедняжка. Они называли меня курилкой. Я с ними не играла. Я отворачивалась от них. Иногда они ударяли меня саблей по голове и убегали. Они кричали, убьем курилку. Я остерегалась догонять их. Смеяться. Я видела их в прекрасных комнатках. Современные игрушки. Около печки мать блондинка. Объятия. Когда я возвращалась в очень темном лифте, они стояли у меня перед глазами. От меня пахло табаком. Я садилась к столу. Ела, опустив голову. Мне казалось, что я на постоялом дворе у чудовищ. После еды тетя разбирала свой рот. Вынимала зубной протез, обсасывая его. И у румынки это вызывало отвращение, но она терпела это хотя бы из-за денег. Не было никогда никакой радости. Веера, которым можно было бы разогнать эту мрачную атмосферу. Первые дни там были для меня ужасающими. Полная безутешность. Я начала мастурбировать. Я занималась этим каждый вечер, прежде чем заснуть. По углам занавеси я ставила туфли. Чтобы она не двигалась. Чтобы румынка меня не увидела. Я гладила себя, чтобы ощутить нежность. Легкий оргазм в конце. Восторг тела в одиноком детстве. Я отрывала куклам головы. Я отрезала шеи бритвой. Я хотела, чтобы они походили на меня. Сердце, удаленное от собственной головы. Тот кошмар. Постепенно я удалилась от всего. Я даже не знала, где я. Я знала только то, что выросла. Что я не умру.

Я не умерла в тот вечер, накрывая на стол. Я не умерла, целуя Джанмария. Я не умерла, подавая ему в тарелке его тысячный суп. Я не умерла, сидя рядом с ним и смотря телераспродажи. Я не умерла, раздвигая ноги. Я не умерла, впуская в себя его член. Я не умерла, так и не заснув около него. Я не умерла, забираясь на шкаф. Я не умерла, еще раз возжелав Маттео. Я не умерла, слушая тишину. Я не умерла, так как страдание бессмертно.

Где мои туфли. Куда я их сунула. Я оставила их на этом месте. Я пыталась успокоить ее. Она унесла их, но не помнит этого. Безусловно, это сделала проклятая обезьяна. В документальном фильме я видела, что они едят все. Сжав кулаки, она прижала их к бокам. Боксер, подготовившийся нанести удар справа. Если я ее схвачу, то задушу. Она бродила по комнатам как одержимая. Под футболкой колыхались ее груди. Сувенир спряталась в стиральной машине. Я видела ее мордочку. В иллюминаторе. Вытаращенные, как у психопатки, глаза. Когда приходила мать Джанмария, она пряталась в стиральной машине. Пряталась там, внутри. Пока она ворчала, ругаясь, я вышла на террасу. Проверяла, там ли она. Возвращалась. Опять выходила. Как на карусели. Она очень быстро крутилась. Все окружающее поплыло у меня перед глазами. У меня кружилась голова. Я видела, как эта женщина дымилась от бешенства. Я не могла переносить ее. Удерживало меня другое. Повисшее в воздухе лицо. Оно поднималось от земли, занимая свое место. Передо мной. На той высоте, чтобы я смогла его взять. Приклеиться ртом к его губам. Если бы у меня были крылья, мне бы удалось добраться до него. Если бы я была птицей, то смогла бы подлететь к нему. Я бы летала по небу, чтобы схватить его. Анджелика, прекрати это раз и навсегда. Ты должна слушать меня. Что ты делаешь. Почему все время выходишь. Ты должна найти их. Я бы сказала ей, что придурочная. Я все их уничтожила. Оставь меня в покое. У меня кончилось терпение и нет сил переносить тебя. Она настаивала, ложись. Ты должна постелить простыни. Накрой углы. Хорошенько посмотри и запомни раз и навсегда. Как ей нравилось это «раз и навсегда». Раз и навсегда. Теперь тебе лучше. Ты должна прекратить витать в облаках. И со мной такое случалось, когда я была молодой. Сдавали нервы. С женщинами такое случается. Анджелика, раз и навсегда прекрати. Тебе нужно послушать меня. Что ты делаешь. Почему все время выходишь. Висящее в воздухе лицо. Оно поднималось с земли, занимая свое место. Передо мной. На той высоте, чтобы я смогла его схватить. Приклеиться ртом к его губам. Если бы у меня были крылья, мне удалось добраться до него. Если бы я была птицей, то смогла бы подлететь к нему. Я бы летала по небу, чтобы схватить его. Какое глупое это животное. Это она говорила о моей обезьяне. Она бы выбросила ее из окна. Ты не понимаешь, но на этой зверушке полно насекомых. Она считала, что из шерсти Сувенир может выползти все. Даже тараканы. Ты знаешь, я видела документальный фильм, в котором у животных, как это, около глаз были волдыри? Они вдруг трескались, и из них выходили тараканы. Она даже в перчатках не погладила бы обезьяну. По крайней мере сажай ее в клетку, когда я здесь. Ты знаешь, что я ее не переношу. У меня она вызывает отвращение. За час до этого я вымыла ее в умывальнике. Чтобы для свекрови она поприличнее выглядела. Она была такой маленькой и хрупкой. Такой беззащитной и нуждающейся в любви. Никаких проступков. Никаких. Я чувствовала, что несу за нее ответственность. Я чувствовала, что у меня есть желание защищать ее. Я чувствовала, что смогла бы сделать для нее все. Даже побить ее. Даже изнасиловать ее гигантским бананом. Поколотить ее. Обстричь ее шерсть машинкой. Утопить ее в туалете. Разрезать ее пополам электропилой. Я могла бы сделать это. Другому. Тому, кто смог бы спасти ее. Кто никогда не плакал бы. Как бы мне удалось защищаться. Я об этом думала. Я ее сжала. Мокрую. Прильнувшую к моей груди. Я думала о ней. О той, какой я была. Я ей сказала. Ты больше не должна страдать. Больше никто не сможет ранить тебя. А вот меня постоянно ранило лежащее на женщине проклятие. Плетка. Она била меня по спине и беспрерывно кричала. Хорошенько смотри и раз и навсегда запомни, как застилают постель. Ты не понимаешь, для того чтобы хорошо спать, на простынях не должно быть ни одной складочки. Посмотри, какие у тебя под глазами синяки. И у моего сына они появились. Он похож на зомби. Потом рубашки. Но ты можешь понять, что он работает у адвоката? Этот адвокат считает, что его секретарь должен выглядеть элегантно. Анджелика, прекрати раз и навсегда. Ты должна слушать меня. Что ты делаешь. Почему все время выходишь. Висящее в воздухе лицо. Оно поднималось с земли, занимая свое место. Передо мной. На той высоте, чтобы я смогла бы его схватить. Приклеиться ртом к его губам. Если бы у меня были крылья, мне бы удалось добраться до него. Если бы я была птицей, я бы смогла подлететь к нему. Я бы летала по небу, чтобы схватить его. Клади на диван покрывало, когда на него забирается эта зверина. Посмотри, сколько шерсти. Там есть и тараканы. Почему ты не подрежешь волосы. Ты похожа на цыганку. Время от времени она говорила мне, что я похожа на цыганку. Она все видела в документальных фильмах. Я видела документальный фильм, где были цыгане и одна цыганка была похожа на тебя. Я рассмеялась. Я смотрела на нее и смеялась. Я смотрела на нее и отколотила бы ее палкой.