Лев Карсавин - Сочинения

• Название: Сочинения
• Автор: Лев Карсавин
• Издательство: «Раритет»
• Жанр: Религиоведение
• Год: 1993
• ISBN: ISBN 5–85735–013–1

Двадцатитомная «Библиотека духовного возрождения» откроет отечественному читателю широкую панораму идейных и философских исканий российских мыслителей начала XX века.

В настоящий том вошли избранные сочинения Л. П. Карсавина (1882— 1952), охватывающие все темы и периоды творчества этого оригинального мыслителя: от ранней медиевистики до последних лагерных религиозно–философских работ. Большинство из них печатается на Родине впервые. Наряду с философией, представлены статьи по истории культуры, о церкви и православии, о России и революции.

---

которое может быть и бесплодным и полезным и необходимым.

О т е ц. Я вовсе не хочу отрицать того, что сомнение полезно и необходимо. Надо сомневаться во всем, даже в учениях веры — «испытывать» их. Но не надо забывать, что сомнение («смерть») — только путь и средство. Чрез сомнение надо добиваться несомненного. Нельзя вечно пребывать в сомнениях и колебаниях, успокаиваться на них. Вы сами знаете, что это равнозначно отказу от деятельности и жизни. И я отрицаю такое, «бесплодное» сомнение, засохшую смоковницу, сомнение «статическое», а не сомнение как путь к истине или как прием искания ее разумом. Я утверждаю: необходимо преодолевать бесплодное сомнение как болезнь и немощь, а преодоление его возможно только чрез преодоление собственной своей уединенности. Это не воообраемое, не мысленное только

Бесплодное сомнение преодолевается верою и деятельною любовью,

преодоление. Расширяясь, я действительно расширяюсь — действительно растет для меня со мною и во мне несомненное. Хочешь убедиться в существовании людей и узнать их — деятельно их люби. Хочешь узнать, есть ли Бог, — в деятельной любви к людям и миру деятельно люби Бога.

Учитель. Как же мне Его любить, если я не уверен, что Он существует!

Отец. Если совсем его не знаете, если нет у вас ни малейшего ощущения Его, тогда деятельно любите людей: любовь к Богу вместе с уверенностью в Его бытии придет сама собой. Таков мудрый совет евангелиста Иоанна: «Любите друг друга, и тогда узнаете, что Бог есть любовь». Но в малой степени Бог соединен со всяким человеком — как абсолютное; и ложь, будто кто–нибудь совсем Его не знает. Бытие Божие досто

с чем связаны необходимость раскрытия веры в делах и значение авторитета.

вернее собственного нашего бытия. На необходимости же того, чтобы вера раскрывалась в делах, покоится особый род удостоверения в истине. — Как до некоторой степени мы убеждаемся в ней одним разумом, так же до некоторой степени — и одною деятельною любовью, не рассуждающею. Потому–то праведники и являются для нас авторитетом. Они удостоверяют себе и нам истинность того, во что верят. Они словно указывают, где мы должны искать несомненное. — Мы ищем и убеждаемся, разумом ли — чрез сомнение, деятельною ли любовью — чрез реальное (а не воображаемое только) единение с ними.

Учитель. А могут ли праведники ошибаться?

Отец. Конечно. И тот, кто обладает способностью разумно рассуждать, должен, обязан и разумом испытывать сказанное ими, сомневаться и проверять, пока не достигнет достоверности. Достигнет же он тогда, когда и познает ее разумно и постигнет ее деятельною в любви верою. Полнота достоверности в полноте осуществления истины, осуществления свободного.

Учитель. Все это во многом очень удачно разрешает мои сомнения. Однако мне бы хотелось, прежде чем мы перейдем к дальнейшему, хорошенько все обдумать. Поэтому не отложить ли нам продолжение нашей беседы до завтра?

Отец. Прекрасно. — Времени у нас, слава Богу, достаточно, а час уже поздний.

3

Данное даже в сомнении безусловное есть Бог. Но

Учитель. Обдумав вчерашний наш разговор, я готов в основном принять развитые вами взгляды. И мне ясно, что вы уже дали доказательство бытия Божьего. Разумеется, Бог и есть то несомненное и безусловное, что мы находим в нашем сознании и даже в самом нашем сомнении. Однако кое–что мне еще не вполне понятно.

— Каким образом совершается скачок от субъективного сознания к объективному бытию? Несомненное является моим свойством, т. е. мною самим. Но сколь бы несомненною ни была моя мысль о чем–то безусловном, она от этого не становится еще объективною действительностью.

Бог отнюдь не субъективная мысль, а абсолютное бытие.

Отец. Удивляюсь, что после всего сказанного вы все ещё считаете абсолютное и несомненное только вашею мыслью. Безусловное не безусловно, если оно — только ваша мысль, только вы; как оно не безусловно и в том случае, если оно и не вы. Когда я говорю, что внешний мир (или любой предмет внешнего мира) «е с т ь», это «е с т ь» не только мое «свойство», но столько же и «свойство» внешнего мира. Больше того

— оно столько же сам внешний мир, сколько и сам я. Откуда иначе во мне уверенность в существовании внешнего мира, вообще — иного, инобытия? Откуда сама мысль об ином? Даже когда я утверждаю, что я сам существую («есть»), я утверждаю, что это существование или это «есть» больше и богаче, чем я. Потому я и ставлю вопрос, существую ли я; потому и могу усомниться даже в собственном моем бытии. Не так ли? — Я — только одно из проявлений «бытия», под которое себя моим суждением» подвожу» или в которое им себя «включаю»; собственно говоря — лишь познавательно утверждаю мою в него включенность. Ведь мы живем не в мире теней и воображения, не в рахитическом мире болезненного скептика, но — в реальном, полнокровном бытии.

Учитель. В этом случае получается какое–то странное соотношение между моим бытием и объективным бытием, которое оказывается и мною и не мною.

Отец. Так оно на самом деле и есть. И вы, видимо, немного запамятовали то, о чем мы говорили вчера. Присмотритесь к религиозному

Бог двуедин с человеком, и это

опыту. — Верующий, несомненно, постигает Бога и, следовательно, от Бога отличен. Не будучи отличным от Него, он бы не мог себя Богу противопоставить. Но верующий един с Богом, так как иначе у него бы не было уверенности, что он постигает Бога, т. е. что его вера в Бога есть и Бог в нем. Религиозный опыт возможен лишь при том условии, если есть двуединство Бога и человека. При том же самом условии возможно и достоверное знание о Боге, о мире, о всем существующем.

Учитель. Теперь я вполне отчетливо вспоминаю нашу вчерашнюю беседу. Но точно ли бытие Бога несомненно?

О т е ц. А как же иначе? — Мне помнится, что и об этом мы вчера говорили достаточно. Ведь мы не могли бы думать о сомнительном бытии, если бы не были двуедины с бытием несомненным, т. е. Богом.

двуединство есть Бого–человечество.

Учитель. Наконец, я вполне вас понял!

— Вы показываете мне не только абсолютное бытие, но и абсолютное бытие, как Богочеловеческое. Двуединство мое с абсолютным бытием не что иное как Богочеловечество. Не правда ли?

Отец. Конечно. Однако дело тут не только в моем двуединстве с Богом, но и в вашем, и в двуединстве с Богом, а чрез Него со мною и с вами, всякого человека, всех людей и всего существующего вообще. Богочеловечество есть всеединство с Богом и в Боге.

Учитель. Не в этом ли смысле Христа называют новым Адамом?

Отец. Новым и единственно–истинным.

Учитель. Сейчас только мне казалось все ясным и несомненным. А теперь опять меня волнуют сомнения. — Бог, с которым всеедин мир, представляется мне слишком отвлеченным, безжизненным. Разве в религиозном опыте Бог не более, чем что–то абсолютное и несомненное?

Но Бог не только отвлеченное «абсолютное» и «несомненное» —

Отец. Бог есть это абсолютное и несомненное, но не только оно. Когда мы рассматриваем лишь знание, естественно, что мы воспринимаем Бога ограниченно — только как основу и существо знания, как Истину или Разум, Логос или Слово. Но ведь мы постигаем полноту конкретного бытия. А все конкретное, как бы мало оно ни было, в некотором смысле истинно и абсолютно существует, т. е. из Бога и в Боге. Бог поэтому есть основа, начало и полнота всего сущего, конкретного всеединства, хотя Он и больше его. Бог — начало и единство всякого личного бытия. Он — живая всеединая личность, как начало тварного личного бытия.

живая всеединая личность, начало мира, однако —

Если мы помыслим эту полноту и Бога, как творца ее, — Бог перестанет нам казаться чем–то отвлеченным.

Учитель. Кажется, что так.

Отец. Вспомните еще то, что мы говорили о вере, как о полноте постижения. — Мало познавать Бога разумом. Надо еще деятельно любить Его. Тогда лишь постигается и становится несомненным личный живой Бог.

У ч и т е л ь. Не совпадает ли в таком случае Бог с человечеством или с миром?

не мир, созданный Им из ничего.

Отец. Мир и человечество не Бог, хотя от Него и в Нем, как в Богочеловеке. Если бы человечество было Богом, не было бы их взаимо–противопоставленности: ни знания, ни религиозного опыта, ни веры. Кроме того, человечество и мир не Бог уже потому, что они

— бытие относительное, зависимое, обусловленное. Они изменяются: возникают, растут, погибают. Во всякое мгновение нечто к ним прибывает и нечто в них убывает. Очевидно, что–то приходит в них извне, так как сами они не могут создать того, чего в них еще нет.

Откуда же извне, как не от бытия безусловного, т. е. от Бога?

Учитель. Никогда бы не подумал, что христианское учение можно изложить с такою убедительностью! Мне становятся понятными и смысл Богочеловечества и смысл творения из ничего. Ибо эта прибавка к уже существующему нового, ранее в нем не бывшего, разумеется, и есть творение из ничего. Ведь надо допустить, что сначала дается само бытие, как таковое, и я знаю, что когда–то меня совсем не было.