Татьяна Корсакова - Ты, я и Париж

• Название: Ты, я и Париж
• Автор: Татьяна Корсакова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-59495-5

Когда Ян из подслушанного разговора врачей узнал, будто жить ему осталось всего ничего, молодой человек понял — надо перестать мечтать о Париже, а немедленно туда ехать! Решено — сделано, тем более и попутчица нашлась — девушка Тина, любительница готических нарядов, похожая на диковинную черную птицу.

Но ни Ян, ни Тина и догадываться не могли, какие испытания им уготованы в древней столице любви.

---

— Я же сказал — детдом отменяется.

— Ну да, опекунство и все такое…

— За тобой пока присмотрят мои люди, — сказал дядя Вася после небольшой паузы.

— Эти головорезы на джипах? — Тина поежилась.

— Они не головорезы.

— И они будут жить в моей квартире?! Имейте в виду, я против!

— Хорошо, — неожиданно легко согласился дядя Вася, — они поживут во дворе, в машине.

— То есть как «в машине»? — удивилась Тина.

— Не бойся, девочка, им не привыкать.

— Ко мне давай соколиков своих, — встрепенулась баба Люба, — за умеренную плату приючу иродов.

— А где ты живешь, мать? — поинтересовался дядя Вася.

— Дык, на одной с Клементинкой площадке. Соседи мы.

— Спасибо, мать, — сказал он и полез за бумажником. — Вот тебе за хлопоты.

Таких денег баба Люба отродясь не видела — целых двести долларов. Она удивленно хрюкнула и поспешно спрятала купюры за пазуху, а потом расправила складки на юбке и сказала со сдержанным достоинством:

— Не за что, сынок. Ты только предупреди соколиков своих, чтоб не хулиганили и вели себя тихо.

— Всенепременно, мать.

Дядя Вася уехал ближе к вечеру, оставив Тине свиту из двух хмурых удальцов, набитый под завязку продуктами холодильник и пожелания вести себя хорошо и не высовываться. Она и не собиралась высовываться. Больно надо! Выпускные экзамены начнутся уже послезавтра…

Несмотря на насыщенный событиями день, почти всю ночь Тина не сомкнула глаз, бродила по квартире, подходила к двери, периодически поглядывала в глазок. Один из людей дяди Васи обосновался на лестнице и, кажется, не собирался идти спать. А еще в голову лезли бесконечные мысли, от которых болела голова, а сердце трепыхалось и подпрыгивало.

У нее есть отец. Ну, во всяком случае, такой вариант не исключен. Судя по тому, какие серьезные люди на него работают, отец — человек очень влиятельный. Интересно, это хорошо или плохо? А еще интересно, почему дед решил раскрыть тайну ее рождения только перед своей смертью.

Тайна рождения — звучит-то как романтично! Точно она не самая обычная девчонка, а как минимум наследная принцесса. А еще непонятно, почему дед не избавился от ненавистной обузы сразу. Позвонил бы ее папе — и все дела. Наверное, если бы он так поступил, все могло сложиться по-другому. Ему бы достался покой, а ей — нормальная семья. Дядя Вася сказал, что у ее предполагаемого отца нет детей. Можно представить, как бы он обрадовался, если бы узнал о ее существовании. Но дед решил все по-своему, и сейчас Тине остается только гадать, как бы все сложилось.

Она уснула с первыми рассветными лучами, кажется, только смежила веки, как в сон бесцеремонно ворвался громкий стук. Стучали не только громко, но еще и очень настойчиво: входная дверь содрогалась под мощными ударами.

— Клементина! Эй, ты спишь? Клементина, открывай! — Голос принадлежал одному из охранников. Не тому вредному мужику, что всю ночь караулил на лестнице, а тому, что помоложе и поприятнее.

Тина накинула поверх пижамы халат, распахнула дверь. На лестничной площадке было многолюдно: оба телохранителя, трезвая и от этого раздраженная баба Люба, сосед снизу и… Мишка. Мишку, взрослого и крутого, держал за шиворот один из охранников, легко и небрежно, как шкодливого котенка.

— Вот, к тебе рвался, — не здороваясь, сказал телохранитель. — Знаешь его?

— Конечно, знает! — встряла баба Люба. — Из-за этого бандюгана она в больницу загремела, а дед ее на том свете оказался, царствие ему небесное. — Соседка торопливо перекрестилась.

— Это правда? — охранник выжидающе посмотрел на Тину и на всякий случай посильнее тряхнул Мишку.

— Паутинка, поговорить надо, — прохрипел тот.

Тина отступила на шаг. Зачем он пришел? Она не хочет его видеть. Он ни разу не навестил ее в больнице, хотя прекрасно знал, чьими стараниями она туда попала. Он не зашел после смерти деда, а сейчас вот вспомнил о ее существовании, захотел поговорить. Самым правильным решением было бы попросить охранника спустить его с лестницы. Тина поколебалась, но потом сказала:

— Отпустите его, пусть заходит.

Охранник разжал пальцы, и потерявший опору Мишка едва не упал, зло зыркнул на обидчика, процедил что-то злое сквозь стиснутые зубы. Тот в ответ осклабился в недоброй улыбке, велел Тине:

— Дверь на замок не закрывай. Я тут покурю, на случай, если этот малахольный выпендриваться надумает. А ты, — он вперил взгляд в Мишку, — если хоть один волосок… — Мишка, смелый и крутой, вдруг трусливо втянул голову в плечи, — на запчасти разберу.

— Что это за волкодавы у тебя?! — В квартире Мишка приободрился, расправил плечи, в голос подпустил раздраженно-обиженных ноток. Глупый, не может понять, что ей все равно. Не понарошку все равно, а взаправду.

Когда Тина пришла в сознание в больничной палате, первая ее мысль была о Мишке. Где он? Он же любит ее несмотря ни на что и обязательно придет, как только узнает, что с ней стряслось. Она еще и сама толком не знала, что стряслось. Чувствовала только, что очень больно дышать и поясница болит, и голова кружится. Те, кто ее избивал, даже не скрывали своих лиц. Не потому, что такие смелые, а потому, что пришли не припугнуть, а убить, отомстить за честь братана.

Тина запомнила их всех, но молчала перед следователем. Побывав однажды у самой грани, боялась, что кошмар повторится. И только Мишка мог ее защитить, остановить своих дружков-садистов. А он не пришел…

— Что тебе нужно?

Мишка вдруг замялся, спросил заискивающе:

— Может, чаем напоишь, Паутинка?

— Нету. — Ей не хотелось поить его чаем. Ей и видеть-то его не очень хотелось.

— Тогда хоть воды налей. — Мишка опасливо покосился на неплотно прикрытую дверь.

Тина пожала плечами, направилась на кухню, он поплелся следом.

— У меня времени мало. — Она поставила на стол чашку с водой, сама отошла к окну. — Говори, зачем пришел?

— А ты изменилась, Паутинка. — Мишка рассматривал ее прищуренными глазами, нагло и бесцеремонно. Раньше она обязательно бы смутилась, но те времена прошли.

— Да, — Тина скрестила на груди руки, — раньше у меня не было сломано три ребра и не была отбита почка.

Мишка дернулся, как от удара, побледнел так, словно это он побывал в той переделке, заговорил, медленно подбирая слова:

— Я, собственно говоря, поэтому и пришел. Братаны волнуются…

— Что я сдам их милиции? — Тина нервно усмехнулась.

— А ты сдашь? — Он так и не притронулся к стакану с водой.

— Я думаю над этим, — сказала она зло.

— Они не виноваты, они просто…

— …Хотели меня проучить, — закончила она за него. — Они проучили, я надолго запомню их науку. Ты пришел их защищать?

— Они не виноваты! — упрямо повторил Мишка. — Паутинка, они же мои братаны!

— Братаны! — От этого ненавистного слова в душе всколыхнулась старая обида. — А что же ты не остановил своих братанов, когда они шли меня убивать?! Ты же знал!

По тому, как он напрягся, по виноватому взгляду стало ясно — Мишка знал.

— Ты сама виновата! Ты бросила меня, унизила! Они бы не поняли.

— Твои братаны? — уточнила Тина. — А тебе так важно, что они о тебе подумают?

— Они мои лучшие друзья.

— А я твоя девушка. Была. — Она как-то вдруг потеряла интерес к разговору. Если бы Мишка попросил прощения, пусть не за себя, пусть за тех уродов, она бы постаралась понять и простить. Но он не считал виноватыми ни себя, ни их. А как же любовь? Та, самая первая, хрупкая, как мартовский подснежник? И обещания беречь и защищать…

Дед оказался прав. Дед разбирался в людях намного лучше, чем Тина. А она… она выбрала не того друга.

— Уходи, нам больше не о чем разговаривать.

— Что мне им передать? — спросил он резко.

— Передай, что они скоты и подонки.

— Смелая, да?! — в Мишкиных глазах разгорался недобрый огонь. — А повторения не боишься? Думаешь, если под твоей дверью стоят эти волкодавы, то тебя уже и не достать?!

— Ты мне угрожаешь?

Как обидно! Первая любовь должна закончиться грустно или трагично, как в бабы-Любиных книжках, но никогда финал не должен быть таким мерзким.

— Просто предупреждаю. — Мишкин голос вдруг смягчился, стал даже ласковым: — Паутинка, я обещал им, что сумею тебя уломать. Если ты не перестанешь дурить, я ничего не смогу для тебя сделать.

— Уходи. — Тина устало потерла виски. — Уходи, пока я не позвала волкодавов…

— Ах ты… — Мишка шагнул ей навстречу. Наверное, он бы ее ударил, не испугался бы даже охранников, если бы в этот самый момент в кухню не ворвалась баба Люба.

— А ну, пошел вон, сучье отродье! Нечего мне девочку расстраивать! — взвизгнула она и перетянула Мишку кухонным полотенцем.

Тот взвыл от неожиданности, метнулся к двери, едва не врезался в одного из телохранителей.